— И журчишь, и журчишь…
— Может, я говорю и много, — не стал спорить Светлан. — Зато тихо. Не нравится — можно пропускать мимо ушей. Хуже, когда орут не переставая, а выключить нельзя.
— Ну, хуже-то всегда можно найти!
— Уверена? Я по крайней мере умею слышать. Но ведь попадаются такие глухари!..
— Те, что токуют по весне? Сейчас ведь — сентябрь.
— Речь не о птицах. У них хоть причина веская: самок подзывают. А вот для чего люди распушивают хвост?
— Разве не для того же?
— Одним этого мало, другим и вовсе ни к чему. Вот без чего они не могут — это без почитания. И как взберутся на пьедестал, прочее тускнеет.
— А если спихнуть наземь — придет в себя?
— Ты вроде с опытом девушка, а простой вещи не понимаешь: нормальному мужику лучше не перечить. Что ты думаешь про его дарования — твое дело. И делать потом можешь, что хочешь. Но если у самой голова варит, не станешь топтаться на больном.
— С «нормальным мужиком» я не рассусоливаю, — возразила силачка. — Что мне до его болячек? Пусть не валит свои проблемы на других.
— Ну, ты любого можешь свернуть в бараний рог!..
— Кроме тебя.
— Да меня-то — зачем? Уж мне почитание не требуется.
— Тебе нужна любовь, да?
— Э-э… не откажусь. То есть я не имею в виду плотскую.
— Дальнюю, ну ясно! — фыркнула она. — «С соседнего острова».
Наконец деревья разомкнулись, и свежие ароматы, давно ощущаемые Светланом, дополнились сообразной картиной. Девственный лес вместе с роскошным травяным ковром подступал здесь к самому берегу, а дальше искрилась гладь, декорированная огромными листьями и желтыми цветами кувшинок. И, как Светлан знал, простиралось озеро на многие километры — целая страна, населенная не густо, но своеобразно, похожая на причудливый лабиринт, ибо его усеивало неисчислимое множество островков, заросших пышной зеленью.
— Пожить бы тут с недельку, — молвил он со вздохом. — Или хотя бы заночевать.
Тут впрямь было уютно, точно в обжитом доме. Багряное солнце, спускавшееся за кроны по ту сторону протока, ласкало кожу, заодно грея прибрежные валуны. Камыш вкрадчиво шелестел, аккомпанируя шепоту листьев. Тихо плескалась прозрачная вода, — зазывая окунуться и смыть с себя пыль нордийских дорог.
— А что мешает? — удивилась Лора.
— Ведь не дадут.
— Опять предчувствие, да?
— Ну дык!..
Рассевшись на вспученных корнях, спиной к неохватному стволу, Светлан блаженно вытянул ноги, любуясь пейзажем.
— Есть-то как хочется! — пожаловалась девушка, подойдя к самой воде.
— Слушай, ты и так умяла две трети припасов, — откликнулся Светлан. — При том что весишь намного меньше. Пережевывать надо, а не давиться кусками, точно волк.
— Ты сильный, — возразила она. — Умеешь терпеть.
— А ты слабая, да? Бабушке расскажи.
— Нет у меня бабушки, — вздохнула Лора. — И вообще никого. Сирота я.
— Думаешь, это влияет на порцию? А вот и нет — у нас все равны.
Не откладывая в ящик, девушка уже раздевалась. При нынешнем ее наряде это не заняло много времени — зато какой эффект! Когда из-под блеклых мужских шмоток возникает такое… М-м-м-да.
— Все ж не хватает клинков, — сообщила Лора, проведя ладонями вдоль смуглых бедер. — Уж лучше разгуливать голой.
«Привыкли руки к топорам», хо!.. Впрочем, к ее наготе пойдет что угодно.
— Такой прием часто используют в шутерах, — откликнулся Светлан. — Только оснастился на полную, как тебя лишают всего — и начинай сызнова.
— Ведь твоя сила не в железках?
— Ох не знаю, не знаю… Все ж лучше раздавать плюхи не напрямую — отдача меньше.
— И не в одних мышцах, — продолжала девушка, подходя ближе…
— Медный лоб, ага, — согласился Светлан. — Спасибо на добром слове.
— Меня не проведешь — ты умеешь больше. Но пробовать почему-то не хочешь. В моем мире я видала таких: владеющих двумя дарами.