Кольцо свободно налезло мне на правый большой палец. Будь оно чуть побольше, мне пришлось бы носить его как браслет. Когда я уставился на него, в голове у меня внезапно промелькнуло подозрение.
А что еще оно делает?
Прости? откликнулась Маша с такой невинностью, что я уверился в своих подозрениях.
Ты меня слышала, ученица. Что еще оно делает помимо того, что служит маяком?
Ну-у-у оно следит за твоим сердцебиением и предупредит меня, если твое физическое состояние внезапно изменится, скажем, если, например, тебя ранят. Если такое случится, я, может, заскочу чуть пораньше посмотреть, в чем дело.
Я не был уверен, что мне это нравится.
А что, если мое сердцебиение изменится по нормальным причинам например, я встречусь наедине с прекрасной девушкой?
За это мне пришлось выдержать Машино подмигивание.
В таком случае, Девятый Вал, мне бы хотелось быть здесь и познакомиться с ней. Не можем же мы допустить, чтобы ты гулял с кем попало, не так ли?
И прежде чем я сумел придумать подходящий ответ, она сгребла меня в сокрушительные объятия.
Побереги себя, Скив, прошептала она с неожиданным неистовством. Без тебя все будет не то.
В воздухе раздался тихий хлопок, и она пропала. Я остался один на Извре, самом скверном из всех известных мне измерений.
Глава вторая
Их больше не делают такими, как раньше!
На самом-то деле беспокоился я вовсе не так сильно, как бы следовало, судя по моему положению. Как я сказал Маше, у меня было кое-что в запасе вот в этом-то и заключался мой шанс на успех!
Некоторое время назад я принимал участие точнее, я спровоцировал вытеснение Синдиката с Базара-на-Деве. И с полным на то основанием, поскольку сам в свое время и дал ему доступ на Базар, к тому же Ассоциация Купцов Девы хорошо заплатила мне за избавление их от Синдиката. Конечно, это произошло до того, как Синдикат нанял меня блюсти его интересы на Базаре, а Базар согласился предоставить мне дом и платить процент с прибылей за гарантию невмешательства Синдиката в его дела. Что, одно противоречит другому? Так оно и было поначалу. К счастью, Ааз показал мне, каким образом совместить эти задания и без зазрения совести брать деньги у обеих сторон ну, во всяком случае, жить это мне не мешает. Разве удивительно, что я столь высоко ценю его советы? Однако я отвлекся.
В ходе одного из наших первых столкновений с Синдикатом я приобрел небольшой сувенир, о котором почти забыл и вспомнил только тогда, когда готовился к теперешнему поиску Ааза. С виду он не представлял собой ничего особенного, всего лишь пузырек с пробкой, закрепленной восковой печатью, но я почему-то подумал, что именно в нем ключ к моему успеху или поражению.
Я мог бы упомянуть о нем Маше, но, откровенно говоря, мне ни с кем не хотелось делить лавры за удачное проведение этого трудного дела. Самонадеянно усмехаясь, я огляделся кругом, дабы удостовериться, что за мной не наблюдают, а затем сломал печать и вытащил пробку.
Чтобы представить все за этим последующее, попробуйте понять, чего ожидал я. Живя на Базаре, я привык к некоторым броским эффектам молниям там или огненным шарам ну, знаете, эти штуки очень впечатляют. Конкуренция на рынке жесткая, и эффекты окупаются. Так или иначе, я подобрался, приготовившись к чему угодно, только не к тому, что произошло на самом деле. Ожидал-то я вздымающегося облака дыма и, возможно, удара грома или гонга для особой значительности.
А получил вместо этого тихий хлопок, как при вытаскивании пробки из бутылки с содовой водой, и небольшое облачко испарения, которого бы не хватило даже на приличное колечко дыма. Конец спектакля. Все. Das ist alles.
Сказать, что я был немного разочарован, все равно что сказать, будто деволы немного разбираются в торговле. Предельное преуменьшение. Я всерьез размышлял, не выбросить ли мне эту бутылочку или, может, попробовать получить назад деньги с продавшего ее девола, но тут заметил, что в воздухе передо мной что-то плавало.
На самом-то деле правильнее будет сказать, что в воздухе кто-то плавал, поскольку там явно парила фигура или, точнее, полфигуры. Этот кто-то был голым по пояс, а возможно, и ниже. Определить я не мог, потому что ниже пупка изображение таяло, делалось невидимым. Парил он низко, надвинув на лоб феску, так что та скрывала его глаза, и сложив руки на груди. Руки и торс у него выглядели весьма мускулистыми, и он мог бы показаться впечатляющим если б не был таким маленьким! Я бы предпочел, чтобы он ростом был хотя бы как я, а еще лучше с трехэтажное здание. Но он, даже будь виден весь, не превышал шестивосьми дюймов. Голова и торс тянули только дюйма на три. Незачем и говорить, как я был разочарован. И все же, кроме него, у меня ничего не имелось, а если я чему и научился в ходе различных испытаний и приключений, так это пускать в дело все, что имелось в наличии.
Кальвин? обратился я к нему, не уверенный, так ли полагается это делать.
Точно, приятель, так меня и зовут, но это еще ничего не значит, ответила фигура, сверкнув глазами из-под фески.
Конечно, я понятия не имел, какие между нами должны быть отношения, но то, что не такие, знал наверняка и поэтому попробовал опять.
М-гм-м мне надо сказать, что я твой господин и, следовательно, повелитель?
Да ну?
Фигура вытянула один длинный палец и приподняла им феску, чтобы посмотреть прямо на меня. Глаза у нее светились кроваво-красным.
Ты знаешь, кто я такой?
Вопрос меня удивил, но я охотно подхватил шутку.
О, по-моему, ты джинн. Точнее, джинн по имени Кальвин. Девол, у которого я тебя купил, сказал, что ты последняя новинка среди джиннов.
Человечек покачал головой:
Неверно.
Но
Я пьян как сапожник!
Последнее сопровождалось заговорщицким подмигиванием.
Пьян? словно эхо повторил я.
Кальвин пожал плечами:
А чему здесь удивляться? В бутылку-то меня загнали много лет назад. И теперь я настоящий джинн-пьяница.
Не уверен, почему я разинул ротот удивления или собираясь что-то сказать, но уловил наконец огонек у него в глазах.
Джинн-пьяница. Мило. Это шутка, верно?
Абсолютно верно! засиял обезоруживающей улыбкой джинн. Запутал тебя на минутку, а?
Я начал было кивать, но он еще тараторил вовсю:
Думаю, мы поладим. Всякий, кто мной владеет, должен обладать чувством юмора. Это можно выяснить сразу же, понимаешь? Слушай, а тебя как зовут?
Он говорил так быстро, что я чуть не упустил возможность вступить в разговор. И упустил бы, если б он не умолк, выжидающе глядя на меня.
Что? О! Я Скив. Я
Скив, да? Странное имя для извращенца.
Я машинально его поправил:
Надо говорить из-верг. И я не он. То есть я не изверг.
Джинн чуть склонил голову набок и, прищурясь, посмотрел на меня.
В самом деле? Выглядишь ты точь-в-точь как они. К тому же я никогда не встречал ни одного неизвращ извиняюсь, неизверга, который стал бы указывать на это различие.
Это было своего рода комплиментом. Во всяком случае, я это воспринял именно так. Всегда приятно знать, как действуют твои чары.
Это личина, пояснил я. Я счел это единственным способом работать на Извре, не подвергаясь наскокам со стороны местных.
На Извре!
Кальвин, казалось, искренне расстроился.
О боги, о повелитель, что же мы здесь делаем?
Все-таки повелитель?
Разумеется. Ты повелитель, хозяин, а яслуга. Такова уж традиция у джиннов. Но это не важно. Ты не ответил на мой вопрос. Каким ветром такого умного паренька, как ты, занесло в это захолустное измерение?
Ты знаешь Извр? Ты бывал здесь раньше? Впервые с тех пор, как я открыл бутылочку, мои надежды воспарили.
Нет, но слышал о нем. Большинство знакомых джиннов сторонятся его как чумы.
Вот и все воспарение надежд. Но я хотя бы заставил Кальвина говорить серьезно.
Ты спрашиваешь, что я здесь делаю? Так вот, я ищу одного моего друга. Он ну, можно сказать, он сбежал из дому, а я хочу найти его и привести обратно. Беда в том, что он теперь немного расстроен.
Немного расстроен? скривился джинн. Похоже, он самоубийца. Никто в здравом уме не сунется по доброй воле на Извр о присутствующих, конечно, не говорят. У тебя есть какое-то представление о том, почему он направился в эти края?