Так и жила его сестрица, обреченная на одиночество.
Но был у нее друг, детьми еще во дворе бегали, сын конюха, Андрейка. Маленькие неразлучные были, а когда взрослеть стали, запретили им видеться. Да тянуло молодежь друг к другу, стали они тайно встречаться.
Дуняша долго решалась на побег. Уже лето пошло к концу, а она все никак не могла решиться. Но случилось то, что рано или поздно должно было случиться: Дуняша понесла. Сначала она никак не могла в это поверить, а спросить у кого-либо было невозможно. Но, когда пришла уверенность в ее беременности, сомнения в побеге отпали сами собой.
Глубокой ночью с узелком в руках пробиралась девушка тайком по отчему дому. Она замирала на каждом шагу, прислушиваясь к шорохам дома. Предательски скрипела деревянная лестница. Кто-то ворочался и вздыхал во сне. Еле слышно пищали мыши.
Осторожно закрыв двери, Дуняша, наклоняясь к кустам, быстро побежала прочь от дома. Ее босые ноги почти бесшумно ступали по увядшей траве, растущей вдоль дороги.
Добравшись до места свиданий, она услышала тихое ржание лошади. Девушка поняла, что это ждет ее Андрейка.
Я здесь, позвал он Дуняшу, иди сюда.
Они прижались друг к другу, чувствуя биение сердец.
Ой, боюсь я, Андрейка, замирая, сказала девушка.
Понятно, страшно, парень погладил ее по плечу, а назад нам никак нельзя.
Андрей увел из хозяйской конюшни серую кобылу, запряженную в двуколку. Он помог девушке устроиться, укрыл ее потеплее рядюжкой и тронул легонько поводья.
Пока Дуняша медлила с побегом, прошли первые промозглые дожди. Лето уже кончилось, но осень еще не вошла в свою силу. Дороги начало развозить, еще немного, и нельзя будет выехать до самых заморозков.
Ехали молча, подтягивая узды нетерпеливой лошади. Было тихо, молчали птицы, ветер не трепал ветки. Беглецам казалось, что стук копыт лошади и скрип колес слышит вся округа, и вот-вот пустится за ними погоня. Страх быть пойманными заставлял их молчать, растворяясь в ночи.
Через время, наконец, порядочно отъехав, они немного оживились.
А куда мы едем? спросила тихонько Дуняша, примостившись подмышкой у Андрейки.
Есть тут, недалеко, деревушка одна, она совсем мала, а церковь в ней есть. Упадем батюшке в ноги, попросим, что б повенчал нас. Деньги у меня есть, ладушка моя, заплатим. Лишь бы не отказал.
Дуняша вздохнула с облегчением, сильней прижалась к своему любимому. Одной рукой он держал вожжи, а другой все гладил ее по плечу.
Скажи, Андрейка, что любишь меня, прошептала она
Понятно, улыбнулся парень.
Знаешь, что сказать хочу, проговорила нараспев, волнуясь, Дуняша, может и не будет случая такого
Ну.
Я так сильно тебя люблю, что и сказать нельзя как. Если с тобой что случится, я за тобой пойду. Мне без тебя жить не зачем. Из глаз Дуняша текли слезы, Андрейка не видел их, но знал, что она плачет. Он крепче прижал ее к себе, не умея рассказать о своих чувствах.
Начал накрапывать дождь. Мелкий, но холодный. Девушка сильней закуталась в дерюгу. Андрейка подстегнул кобылу. Темнота была такая, что не видно было самой лошади. Они ехали уже несколько часов. Мокрые, замерзшие, обессилевшие и начали понимать, что сбились с дороги. Но правда была так горька, что никому не хотелось это признавать.
Дуняша, наконец, сказал Андрей, нам бы укрыться где-нибудь до утра, погреться, а то вон как ты дрожишь. Давай поищем какое-нибудь убежище?
Девушка молча кивнула головой. Через время Андрей увидел тусклый свет.
Смотри, Дунюшка, похоже, жилье. Давай попросимся.
Боюсь, Андрейка, может, где в сарае заночуем, а чуть свет, поедем?
И то, правда.
Собаки слышно не было. Они нашли наполовину заброшенный сарай, в котором когда-то хранили то ли сено, то ли солому. Андрей распряг лошадь и завел ее под крышу.
Беглецы устроились на груде половы, что осталась от прежних запасов. Они так устали, что клок перепревшего сена показался им периной, прижавшись, друг к другу уснули. Первое время Андрей еще не спал, прислушивался к ночным звукам, но за стенами лил дождь и заполнял собой все. На минуту показалось, что он услышал шаги, но, сколько, потом, ни вслушивался, больше ничего не слышал, кроме дождя. Он успокоился, нежно прижал к себе Дуняшу. Ее лица видно не было, но ему казалось, что она улыбается.
Никому тебя не отдам, засыпая, прошептал в темноте Андрейка, наслаждаясь теплом и близостью любимой.
Забрезжил рассвет. Утро просочилось сквозь дыры ветхого сарая, освещая спящих.
А, вот они! грубый крик разбудил влюбленных.
Они встрепенулись, крепче прижались друг к другу. Испуганные глаза Дуняши выхватили из толпы брата Бориса.
Братец, отпусти, богом прошу, завыла девушка, она поползла к Борису, хватаясь за его грязные сапоги, дай мне воли, не вези меня обратно.
Ее лицо было мокрое от слез, нос моментально распух и покраснел. Борис никогда не видел ее такой, жалкой, растрепанной. От этого он, почему-то еще сильнее разозлился, пнул ее сапогом.
Возьмите их, скомандовал он своим людям, не взглянув на беглецов.
Иван Тимофеевич нетерпеливо сбрасывал кафтан на руки Ефимычу.
С приездом, батюшка, кланялся тот с кафтаном в руках, а мы уж и заждалися. Ваши братцы третьего дня Вас дожидались, только об Вас, кормилец, и говорили.
Как Дуняша, здорова ли?
Я за Тимофеевичами послал ужо, притворился глухим Ефимыч.
Купец обернулся, взглянул на притихшую дворню, чуя неладное.
Взлетел он по скрипучей лестнице в девичью светелку, прислужник едва следом поспел. Дверьнастежь.
Стоит Дуняша перед иконами на коленях, голову опустила, дрожит как листочек осиновый.
Насилу догнали, услышал он голос младшего, Алексея Тимофеевича. С Андрюшкой, конюховым сынком, бежать сговорились, да убежали бы, кабы люди не увидели. Спасибо, прибежали, сказали.
Прости-и-и, батюшка, не уследили-и-и, виноватые-е, шмякнулся на колени Ефимыч.
Купец качнулся, гримаса злобы и боли исказила его лицо.
Дуняша беззвучно плакала, она еще ниже наклонилась, почти до пола, сжимаясь в комочек.
Девка! Беспутная уличная девка! прорвало Куприянова, как ты могла! Мое имя! Мой род! Гнев заполнил грудь, не давая дышать, он вытащил из-за сапога плеть и с размаху стеганул по худенькой девичьей спине.
Вон! На улицу! Туда, где тебе и место!
Так ведь ночь ужо, тихо прошептал прислужник, сгинет от холоду
Иван Куприянов повернулся на каблуках, борода задралась острием вперед, как черный кинжал, и вышел из двери.
Глава 6
Едва небо тронул утренний свет, Нина засобиралась к Владу.
Ты куда, в такую рань? спросонок окликнула ее бабушка.
Но Нина уже спешила по городу, досматривающему свой ночной сон.
Влад был уже на ногах. С ним посередине двора стоял какой-то мальчишка. Девушка узнала в нем ученика из 11 класса. В руках у него был странный предмет, который представлял собой горизонтальную панель, обвитую проводами, в центре панели был виден ряд лампочек. Они весело перемигивались разными цветами.
Нина! Проходи, Влад чмокнул ее в щеку, ты так рано! Что-нибудь случилось?
Да, так. Поговорить пришла. Хочу до работы успеть. А что это вы тут делаете?
Парнишка присел на корточки, нажимая кнопки на своем загадочном приборе.
Это Денис, мой ученик. Он поспорил, что найдет в моем дворе воду. Этот прибор он изобрел сам. С его слов, прибор, он назвал его энерголокатором, может находить скрытые предметы и воду, в том числе, нефть. Даже золото. Вот теперь пусть ищет, тем более, что уже не одна бригада пыталась здесь пробурить колодец, но воды так и не нашла. Как говорится: назвался груздемполезай в кузов!
А ты и вправду сможешь? спросила Нина.
Думаю, да, ответил Денис, поправляя очки. Он прервал свое занятие и с ожиданием смотрел на Влада:
Я могу продолжить?
Да, мы тебя не будем отвлекать.
Нина тихонько рассмеялась:
Ой, какой он серьезный!
Еще какой! У него есть целая теория, почему энерголокатор работает. Так что же случилось?
Нина начала рассказывать свой сон. Вспоминать не хотелось, было страшно снова все это пережить.
Нинуля, сказал Влад, это всего лишь сон. Наверное, ты очень переживала в последнее время: госы, новая работа. Тебе нужно просто успокоиться. Может быть, нам в театр сходить? На музыкальную комедию? Например, на «Летучую мышь», или в кино, что сейчас идет, а?