И отблагодарила так, что Гор потом несколько минут нежился в бассейне и мечтал о том, как заберёт из Садов Мечты и Марию тоже, и они заживут чудесно втроём, в любви и
согласии?!! Алиса зашипела, голос стал странно-вибрирующим, глаза вновь превратились в две жутковатые кляксы и заполыхали золотым огнём. Где она?! Где она, эта ваша длинная, я убью её!!! Слышали?! Убью!!!
В комнате сразу стало как-то темно и трудно дышать, а черты Алисы словно бы исказились и потекли, Гору даже на миг показалось, что сейчас он увидит не Алису, а что-то иное, ужасное. Но в следующий миг девушка всплеснула руками и разрыдалась:
Зачем?! Рыдала она, заламывая руки. Зачем вы издеваетесь надо мной, я же вас проси-и-и-ила-а-а!!! Я я я я убью себя! Алиса, взвизгнув, прыгнула к окну и заколотила в него кулачками. Гор схватил её в охапку, вне себя от отчаяния и раскаяния, а Алиса вырывалась, выкрикивая невнятные фразы о том, что пусть лучше он убьёт её своими руками, или отпустит её и даст ей самой себя убить, а потом идёт и целует свою Длинную в слово это Алиса вкладывала столько яда, что Гор воочию видел перед собой длинную, чёрную, жирную пиявку, пусть она даёт ему на её, Алисы, могиле, ведь им же «ни капельки не СТЫДНО», и «Не зовите меня больше Солнышком!!! Визжала Алиса, не смейте, слышите, не смейте, никогда!!!».
Гор умолял её не кричать, уверял, что раскаивается, и никакая другая, кроме Алисы, ему на хрен не нужна, стоял на коленях, но всё это, похоже, распаляло Алису ещё сильнее.
Хорошо! Оттолкнув её, поднял руки Гор. Я, наверное, точно придурок, да. Но тебе-то зачем помирать?.. Я сейчас сам тудаАлиса тут же прекратила рыдать и кричать, и в ужасе уставилась на него. Гор, злой, как тысяча чертей, отошёл к двери, глядя на окошко, примерился, и
И Алиса, прыгнув на него, и обхватив руками его пояс, а ногами бедро, повисла на нём с отчаянным воплем:
Не надо-о-о!!!
Ну?.. После паузы спросил Гор, всё ещё ершась, всё ещё злясь, но уже остывая и даже чувствуя комизм ситуации. Алиса сильнее прижалась к нему и всхлипнула.
Ну?! Повторил Гор с нажимом. Алиса зажмурилась, не отпуская его ногу.
Я не буду разбивать окно. Пообещал Гор. Если ты больше визжать не будешь. У меня и так в ухе звенит.
Я не визжала! Отлепилась от него Алиса и принялась торопливо приводить в порядок волосы. Вы вы вы жестокий!!! Выпалила гневно. Сначала унизили меня, а теперь
Ни фига я тебя не унижал!
Это было унизительно!!! Топнула она ногой. Значит, унижали!!!
Разумно. Признал Гор. Прости меня, а?
И вы пойдёте снова к своей Длинной?Казалось, что больше яда в одно слово вложить было невозможно И зря казалось.
Нет. Честно ответил Гор. Я и на десять таких тебя не променяю. Подумав, для усиления эффекта добавил:
Даже на пятьдесят.
Алиса прыснула, утирая слёзы, и Гор вздохнул с облегчением, с нежностью глядя на неё. Заплаканная, взъерошенная, словно птичка, такая трогательная! Огромный шенс сползал с её хрупких плеч, и она то и дело поправляла его жестом, от которого сердце Гора вновь превращалось в кусочек тёплого воска. Упав с плеча в очередной раз, коварный шенс открыл и прелестный терракотовый сосочек Гор так взглянул на него, что Алиса, весь женский опыт которой не насчитывал и целых суток, мгновенно поняла и его чувство, и то, как можно его использовать, чтобы Гора примерно наказать. С капризным выражением лица прикрыла грудь, отстранилась от его протянутой руки:
Я не могу после такого! И добавила пушечный залп:
Хотя вы и силой можете, я ведь с вами не справлюсь!
Гор застыл, лицо вновь превратилось в безжизненную маску. Алиса, увидев это, мгновенно раскаялась и взмолилась:
Не смотрите так, пожалуйста! Я не хотела вас обидеть!!! Просто вы мне сделали очень больно, и я хотела тоже Нет, я не хотела, не хотела!!! На глазах её вновь заблестели слёзы, Ну, почему я такая нелепая?!! Я не могу вас наказать, не могу!!! Вы так меня обидели, а я не могу вас обидеть!!! Вы мне можете делать больно, а я вамнет, почему, почему?!
СолнышкоГор осторожно взял её за плечи, и она уже не сопротивлялась, поникла перед ним. Я ведь это не специально. Я это болван какой-то просто, да. Я о тебе сегодня весь день думал, всё придумывал, что бы тебе такое хорошее сказать, чтобы ты улыбнулась, а пришёл, и того до слёз довёл тебя. Ну, и кто из нас нелепый?
Алиса шмыгнула носом. Прыснула. Всхлипнула. Взглянула на него своими огромными, прекрасными глазами, трогательно улыбнулась сквозь слёзы:
Простите меня пожалуйста. Я так вас люблю. И Гор, выражаясь фигурально, пал к её ногам, так что Алиса вполне могла бы поставить ногу на него и повесить его скальп над своим очагомесли бы не принадлежала ему сама вся, без остатка.
И я тебя люблю, маленький мой рыжий человечек! Выпалил Гор, словно бросился в ледяную водутак страшно ему было произнести это! Я твой, солнышко, я весь твой! ТЫ не думай Хэ мне ногти с пальцев срывал, требовал, чтобы я сказал: «Я твой, господин!». Я не сказал Он мне все ногти поотодрал, я так и не Алиса, издав вопль возмущения и сострадания, принялась целовать его пальцы, орошая их слезами. Гору, которого всю жизнь только били и истязали, была так приятна её жалость, что, боюсь, он порой нарочно упоминал что-нибудь эдакое, чтобы получить от Алисы новую порцию сострадания и ласки. Поцелуи после ссоры, с привкусом слёз и адреналина, получились какими-то особенно жаркими. Совсем юная, неопытная и неискушенная, Алиса оказалась огненно-страстной и талантливой в любви. Может, если только это применимо к этой сферегениальной. Её полнейшее невежество в этом вопросе, с одной стороны, заставило её пережить страшнейший шок, когда она не понимала, что с нею делают и зачем, и готовилась к страшной смерти, с другой стороныоно же избавляло её от предубеждений и ханжеского стыда, от ощущения греховности. Но и бесстыдством это не было. Алиса просто любила, любила искренне, радостно, творчески, отдаваясь Гору вся целиком и так же, всего целиком принимая его самого. Ей нравилосьхотя нравилось, наверное, слабое слово, восхищение Гора ею самой, она упивалась им, гордилась, оно дарило ей такое наслаждение и так возбуждало! Другими словами, огонь в ней загорался от его огня, но какой огонь! Принесённая Гором еда сиротливо стояла в сторонке, а они любили и любили друг друга, настолько потерявшись во времени, что Гор вздрогнул, услышав колокол. Колокол руководил всеми действиями в Садах Мечты: будил их, вызывал Приют, у каждого из парней в Приюте был свой сигнал, и напоминал гостям о том, что время вышло. Один вечерний удар означал, что пришла пора прервать развлечение, идти мыться, приводить себя в порядок и одеваться; второйчто пора покидать будуары и Галерею, и третийчто пора стражникам убирать в Галерее и отводить живых к Доктору.
Чёрт! Гор оторвался от Алисы, которую увлечённо целовал, готовясь к новому подвигу, чёрт, чёрт, чёрт!!!
Что случилось? Встревожилась Алиса.
Я пора мнеГор не попадал в штанину и от того бесился, да »»баная ты сука!!! Кое-как натянув штаны под нервный смешок Алисы, он схватил рубашку и кубарем скатился с лестницы.
Успелон успел даже рубашку надеть. Закрыл стойла девочек, встретил стражника, который принёс «урсулинку», чуть живую, всю в крови, держа её, словно куклу, поперёк живота.
Куда мясо? Спросил небрежно.
Чего с ней? Нахмурился Гор.
Да хрен знает. Озверели прям. Стражник, молодой полукровка, хорошо помнивший Гора по Конюшне и с симпатией, как и многие из них, относившийся к нему, пожал плечами, поудобнее перехватывая девушку. На меня ещё наехали, прикинь? Еле удержался, чтоб не вломить.
И правильно, что удержался. Гор показал стражнику на стол. Таких люлей бы отхватил потом!
да знаюСтражник довольно осторожно положил девушку на стол. Постоял, глядя на неё, завороженный видом, потом вдруг сказал:
Лучше б померла.
Чего?! Поразился Гор. Тот с вызовом глянул на него:
А что? Не лучше для неё, что ль?.. Да ладно тебе, Гор. Я как стал наружу, в город выходить, о»» ел просто. Дайкинские Чухи по улицам шастают, болтают, сколько хотят, с мужиками лаются, цацками увешаны, одеваются во всякое такое. А наши-то, Гор, наши в сто раз красивее и лучше! Значит, дайкинам позорным можно, а наших надо вот так?..