А я не понимаю, Гарет отошёл к окну, почему отец не убил его. Лицо его стало суровым. Я люблю отца и восхищаюсь им Ты не помнишь его во всей его силе, а я помню! Он был сильным человеком, и физически, и духовно, настоящим рыцарем, истинным принцем крови. Но духом отец по-прежнему силён, ты не думай!
Я не думаю. Просто сказал Гэбриэл. Я тоже его люблю, и знаешь Я понимаю, почему он его не убил. Я чувствовал всё так же, как отец, наверное, потому, что я знаю Хэ. Он умеет нравиться. Умеет влезть в душу, даже после того, как сам же туда нагадил. В нём есть что-то такое Привлекающее. Я тоже иногда его жалел. Смешно, да? Сидел, избитый им же, на цепи, слушал его понос, и жалел его!! Ненавижу себя за это
М-да. Гарет поболтал остатки вина в бокале. Это многое объясняет. Помолчал. Неохотно признал:
Я тоже умом, понимаю, почему. Но сердцем Ты так мне был нужен!!! Я несколько раз сбегал из дома, чтобы тебя искать. Раз меня похитили, отец платил за меня выкуп. Мне тогда здорово от похитителей досталосьбандюги какие-то, даже не полукровки. Я сопротивлялся, и они меня поколотили так, что я кровью плевался.
Я знаю.
Ещё бы! Усмехнулся Гарет. А перед днём рождения За месяц когда нам должно было тринадцать исполниться, я словно с ума сошёл. Я был так уверен, что должно что-то страшное произойти, что в обморок упал, когда отец мне запретил ехать тебя искать. Я удрал, но умный же был ужея поехал в Лисс, к нашей родне, братьям мамы. Добрался! Они меня выслушали. Я умолял их помочь мне найти тебя, я же знал, что они могут, что есть колдовство крови, я на колени перед ними бухнулся Они смотрели так снисходительно Объяснили мне, как маленькому, что всё, что можно было сделать, было сделано, давным-давно, ещё когда вы пропали. И что больше сделать ничего нельзя. Отправили сообщение к отцу, и заперли меня в своём доме, чтобы я не сбежал. А через месяц это случилось. С-суки! Я их с тех пор не переношу. Он залпом допил вино. Их спокойствие это эльфийское, взгляд Столько высокомерия, мама моя! Словно таракашка какая-то явилась и прыгает перед ними, ножками сучит. Они звали меня недавно в Лисс, я им даже не ответил. Пошли ониОн вновь налил себе вина. Знаешь я столько раз в мыслях с тобой разговаривал! Сейчас даже не знаю, что сказать. Столько всего! Я счастлив, да, но и растерян немножко.
У нас вся жизнь впереди. Улыбнулся Гэбриэл. Я хочу с тобой говорить, о чём угодно. Мне самому только, боюсь, мало, что сказать. Только про Алису
О, это само собой! рассмеялся Гарет, повернулся к нему. Любовь болтлива! Я никогда никого не любил и не собираюсь. Я в целом крайне невысокого мнения о женщинах, знаешь ли. Но Алисатут я согласен с тобой, случай особый. Я никогда в жизни не видел девушки, похожей на неё. Я уже молчу о её красоте, ты меня, боюсь, не так поймёшь Но как она себя держит! Маленькая принцесса, честное слово! Мне подумать страшно, каково ей было, такой деликатной, такой нежной, в вашем кошмарном мире.
А мне и представлять не нужно. Помрачнел Гэбриэл. Я это видел. Она умирала. Таяла. Она на свою тень была похожа в последние дни.
Невозможно даже в мыслях её в чём-то осудитьЗадумчиво произнёс Гарет. Бедняжка. Бедный маленький ангел. Но другие Понимаешь, Гэри, красотаэто тоже своего рода фетиш. Как объяснить? Мы, мужчины, рыцари, мы стремимся всегда к победе. Я должен быть лучшим, и всё у меня должно быть лучшее: великолепный конь, такой же меч. И женщина у меня должна быть тоже лучшая. Как трофей. Чтобы другие смотрели и локти кусали. Алисаона лучшая. Онакак драгоценность, как реликвия, одна на весь мир. Готовься к тому, что её захотят все Почти все. Тебе придётся постоянно быть начеку, охранять её, как святой Грааль, потому, что она и естьсвятой Грааль, для тебя, по крайней мере. И станет такой для многих. Я помогу тебе, я на вашей стороне, целиком и полностью, но ты сам, внутренне, готовься к соперничеству.
Алиса меня любит.
О, я знаю! Видел бы ты этот свет в её глазах, когда она думала, что защищает тебя от меня, злого волка! Засмеялся Гарет. Я не это имел в виду. Я не думаю, что кто-то сможет похитить у тебя её сердечко. Но попытаться похитить её самувполне вероятно. Это не такой уж и редкий случай, когда девушку похищают и увозят, чтобы сделать своей женой. Особеннодевушку беззащитную, не имеющую сильных покровителей и мощного статуса. А если её вынудят к венчанию, то тебе останется только убить её мужа и сделать её вдовой.
Ну, значит, убью. Гэбриэл слушал брата с каменным лицом. Тот вздохнул.
Да. Я не сомневаюсь. Нам нужно будет как можно скорее определить её статус, как твоей невесты, чтобы желающие сделать её своей невестой малость охладили пыл. Если будет надо, я устрою пару-тройку дуэлей, я, чтоб ты знал, лучший турнирный боец Острова; а дуэлей за мнойне счесть. И все с победным концом.
Я сам хочу сражаться за Алису.
Сначала научись держать меч. Посерьёзнел Гарет. Чёрт, младший, пока ты не сможешь выстоять против меня, я тебя к ристалищу близко не подпущу. Я предупреждаю! Я терял тебя и не собираюсь потерять снова. Ты и сам на моём месте не дал бы мне погибнуть или покалечиться по своей дури!
Значит, учи меня. Хладнокровно отреагировал Гэбриэл.
Что касается твоего Иво. Гарет зажёг свечу и поставил подсвечник на подоконник. Чтоб ты знал, Младший, прислуживать королеве и нашему отцу могут только титулованные дворяне не ниже баронского звания; нам с тобой прислуживают тоже дворяне, не ниже баронета. Твой Кевиндворянин, хоть и не рыцарь, Альберт, мой Джонвсе они знатные люди, не простолюдины.
И что? насторожился Гэбриэл.
Ну, зная, что ты ответишь, вздохнул Гарет, я ожидаемо предлагаю тебе выдать твоего Иво за бастарда знатного рода
Он и так не абы кто. Обиделся Гэбриэл. У его деда мельница была, он никакой не бастард, а очень даже законный, и крещёный!
Да ну! Приятно удивился Гарет. А в эти Сады Мечты он как попал?..
У него дед умер. Признался Гэбриэл. А тётка, чтобы мельницу захапать, продала его. Ему уже восемь лет было! Он знаешь, как много помнил о нормальном мире?
А где эта мельница находилась, он помнит? Нахмурился Гарет.
Вроде, какое-то название он знает. С сомнением произнёс Гэбриэл. Надо у него спросить.
И всё равно. Внук мельникадаже самого богатого, это не дворянин. Сделаем-как мы его Внуком лесничего. Скажем, из окрестностей Винетты. А?.. То, что он Фаннадля нас огромная удача. Фаннасеверный народ, и познакомиться и подружиться ты с ним мог только там. А историю свою пусть не меняет, только заменит мельника на лесничего, и насчёт того, куда его продала тёткатоже ни звука. Как-нибудь расплывчато: выгнала, мол, из дома. Все будут думать, что вы оба с ним примкнули к какой-нибудь банде, а это нам и надо: такие слухи.
Ночь давно спустилась на замок; за открытым окном видны были часть густо-синего неба, лунный серп и часть Золотой башни с ярко светящимися узкими округлыми окнами. У братьев сна не было ни в одном глазу, они говорили и говорили, не в силах наговориться. Они в самом деле были нужны друг другу. Тот, кто не имеет своего близнеца, наверное, никогда не понял бы, как можно, столько не зная друг друга, встретиться без тени неловкости, нормальной для взрослых и разных людей, но они настолько сильно ощущали свою близость, что этих лет разлуки словно бы и не былоони понимали друг друга с полуслова. И нравились друг другу всё сильнее и сильнее. Гэбриэл, тот просто влюбился в своего брата; всё, что тот делал, было классно, всё, что он говорил, было понятно и фантастически важно, его ирония покоряла, его юмор внушал обожание и восторг, его манеры были верхом совершенства То, что было в них разного, только сильнее притягивало их друг к другу. Гарет посмеивался над фанатичной любовью брата к Алисе, утверждая, что сам женщин никогда даже ухаживаниями не баловалпросто тыкал пальцем в одну из тех, кто бегал за ним, и говорил: раздевайся, но на самом деле относился к любви брата очень трепетно, даже с нежностью. Гэбриэл восхищался блестящей раскованностью брата, его образованностью, смотрел влюблёнными глазами, слушал. Они и в первые годы своей жизни были в том же положении: Гарет был старшим, и не только на час, а вообще, по сути своей, был заводилой, лидером, организатором идей, а Гэбриэл восхищался им и во всём поддерживал Но, если копнуть поглубже, то скорее Гэбриэл был защитником своего брата, чем наоборот. Он был его надёжным тылом, его опорой во всём. Гарет мог сколько угодно пробовать, рисковать, лихачить Потому, что теперь с ним был брат, который по умолчанию был на его стороне, даже когда тот ошибался, когда был не прав и сам кругом виноват. Гэбриэл был тем, кто всегда прикроет, поддержит и поймёт И исправит, по возможности, все косяки, а то и возьмёт вину на себя. Именно поэтому так нужен он был своему брату. Гарет всю жизнь ощущал эту пустоту рядом, словно жил наполовину; от Гэбриэла исходило ощущение тепла, так нужного ему! Присутствие Гэбриэла, его безоговорочное восхищение и поддержка придавали ему сил и уверенности в себе. Он и так не отличался робостью, но всё же Гэбриэл был очень ему нужен. А Гэбриэлу нужны были его дерзость, лёгкость в отношении к жизни и происходящему, его опыт, знания, отвага и куражсам он был слишком серьёзен и много думал о последствиях, о том, как это отразится на окружающих, на тех, кого он любит Он не был нерешительным, но часто не мог пойти на риск, боясь, что это повредит тому, другому, третьему Гарет делал решительный шаг за него, увлекая брата за собой, не беспокоясь о последствиях. Вместе они составляли идеальное целое. Им было очень хорошо вместе. Только под утро они смогли расстаться, договорившись, что с утра Гарет покажет брату окрестности, а потом они вместе съездят в дом епископа, чтобы найти там какие-нибудь доказательства его связи с Редстоуном. Гэбриэл поднялся к себе, заглянул в комнату Ивотот сладко спал, обняв подушку. Усмехнулся, прошёл в спальню. Прошлую ночь он провёл с Алисой и даже не заметил ничего, теперь же потрогал перину: мягко, да. Взбили её от души, пышно, пышнее, чем в Июсе Гэбриэл опустился на колени перед альковом, в котором помещался триптих с Иоанном Крестителем, Спасителем и святым Аскольдом, и, сложив руки, как его научили, закрыл глаза. В такие минуты, пока что редкие, он оставался наедине со своей болью, которую по-эльфийски не мог ничем заглушить. Да, он был не виноват. Да, у него не было выбораему не оставили выбора. Да, если бы он поступил, как Гефест, он сохранил бы себя чистым, но при томмёртвым. И у него не было бы возможности что-то исправить и кого-то спасти, не говоря уже о брате, который остался бы один навеки, об отце, об Алисе И о тех девочках и парнях, которыхГэбриэл поклялся себе в этом своей жизнью и кровью, он спасёт. И всё-таки ему было больно Боль была безнадёжной и жгучей, как свежий ожог. А он ещё намеренно растравлял в себе её, вспоминая лицакрасивые, недоумевающие, испуганные и измученные. Глупенькая Роза, губастенькая Трисс, рыжеволосая безымянная девочка, умершая в первую же ночь в Садах Мечты, и та зеленоглазка, что умерла во время оргиии другие, так много, так много!..