Да, кивнула ведьма, на всём Острове так. Где-то и до года не крестят, но это, конечно, грехОна впилась взглядом в малыша с грязной рожицей и голенькой попкой, который, сидя в подоле у бабки, сосал свой кулачок и таращился на детей поблизости. Какой симпатичный малышЩёлкнула пальцами, и все: бабка, девочка, детизастыли, не в силах не то, что пошевелиться, но даже вздохнуть или моргнуть. А ведьма подхватила мальчика на руки и пошла к своему коню. Некрещёный младенец нужен был ей, чтобы сотворить колдовство, которое помогло бы ей проникнуть в Пойму Ригины, не встревожив лесную ведьму. Позади неё умирали от удушья дети и бабка, но ведьме это было кстатиникто не сможет рассказать, кто здесь побывал. Словно и не было.
Когда Алиса ехала сюда в первый раз, её состояние помешало ей хорошенько рассмотреть дорогу. Сейчас было иначе; ей даже нравилось, она воспринимала это, как приключение. Пока они ехали по довольно крутому спуску к мосту, она с восторгом оглядывалась вокруг. Это было безумно красивое место! Не случайно в незапамятные времена Перворожденные выбрали именно это место, чтобы возвести здесь свою Золотую Башню! Скалы из золотистого известняка выглядели светлыми и живописными, склоны поросли берёзой, сиренью, орешником, соснами и ясенями, всё пространство цвело миллионами весенних цветов всех возможных оттенков, но больше всего было белого и жёлтого. Алисе было необыкновенно легко здесь, словно это место создано было именно для неё. Ей здесь нравилось всё: деревья, река, светлая и чистая, камни, цветы
Как здесь красиво! Воскликнула она, и Марчелло, чуть повернувшись, кивнул:
О, да, сеньорита, здесь очень красиво! Я родился в Неаполе, там совсем по-другому, бене, я здесь, и научился любить эти места. Это холодная и суровая земля, но это щедрая и добрая земля. Я полюбил своего сеньора, он достойный человек, достойный рыцарь, настоящий мужчина. Верьте ему, сеньорита, он знает, чего стоит слово мужчины.
Я очень рада, что буду здесь жить. Мечтательно глядя вокруг, вздохнула Алиса. Кони Марчелло и свиты с грохотом проскакали по мосту, миновали развилку и поля хутора Твидлов, и окунулись в упоительный аромат, источаемый цветущими садами Твидловяблоневым, грушевым, вишнёвым, сливовым цветом Алиса запрокидывала голову, глядя на нависающие местами над дорогой цветущие ветви, и сердце её пело от счастья. Вот бы погулять среди этих деревьев, пообщаться с ними, подышать и порадоваться! Но и так ей было хорошо. Её Гэбриэл нашёлся, он цел и любит её по-прежнему, и скоро они навсегда-навсегда будут вместе
Вы научите меня говорить по-итальянски? Спросила она у Марчелло, и тот охотно согласился. Всё было просто здорово.
Принц Элодисский, хоть и был ниже ростом, чем его сыновья, но был могуч телом и статен даже сейчас. Сыновья унаследовали от него цвет волос, форму рта и рук, физическую силу и низкий приятный голос с ласкающими слух бархатистыми нотками. Цвет глаз, редчайший до странности, достался только Гэбриэлу; Гарету достались синие ирландские глаза Хлорингов. При появлении Гэбриэла принц встал, руки его дрожали, губы предательски кривились. Гэбриэл же, только взглянув на него, понял, что любит этого человека так же сильно, как Гарета и Алису; а может, даже сильнее.
Господи! Голос отца был знакомым и любимым; ощущение дежавю охватило Гэбриэла: он знал этот голос, глаза эти, взгляд ихЭто в самом деле ты, мой Гэбриэл После стольких лет! Знаешь, эльфа Мириэль когда-то сказала, что я не найду тебя; но ты сам вернёшься, сам найдёшь дорогу домой Я не поверил, сдался отчаянию И вот ты вернулся! Как она и сказала, вернулся сам! Он взял его за плечи, как Гарет, жадно разглядывая его лицо, мальчик мой! Простишь ли ты меня, сможешь ли
Господин! Гэбриэл, охваченный искренним чувством, опустился на колени, мне нечего вам прощать! Я ваш, я с вами, если бы это было не так, разве я чувствовал бы к вам столько любви?!
Ты не изменился! Глаза принца увлажнились, он дрогнувшей рукой благословил его, потом нагнулся и поднял. Как был добрым и любящим мальчиком, так и остался. Гарет был маленьким разбойником, а ты был таким нежным! Послушный, спокойныйОн погладил его руки, заметил, как они покалечены, содрогнулся. Гарет говорил, что Драйвер истязал тебя Это правда?!
Я только здесь узнал, как его зовут. Признался Гэбриэл смущённо. Он велел называть его Хозяином, и в маске всё время ходил. Да Мне от него досталось.
Но что он хотел от тебя? Зачем он это всё делал?
Сначала хотел, чтобы я ему подчинился. Делал всё, что он приказывал. Я не делал
И он пытал тебя?! Глаза принца сверкнули гневом. Пытал?!
Вы посмотрите на его тело, отец. Вмешался Гарет. Просто посмотрите, и сами всё поймёте. Младший, покажи.
Гэбриэл смущённо взглянул на отца, на брата, на неподвижно стоявшего за креслом его высочества Тиберия, неохотно снял камзол и расстегнул сорочку. У принца вырвался глухой возглас, когда он увидел его грудь; когда же увидел спину, закрыл лицо руками. Тиберий тоже ступил вперёд, и тоже, побледнев, стиснул задрожавшие руки.
Марчелло говорит, продолжал Гарет, что его били, жгли калёным железом, держали в кандалах столько, что остались рубцы, на шее следы от ошейника
Ошейника?! Гневно воскликнул принц. Хлорингав ошейнике?! Подонок Боже! Неужели я должен раскаяться в своём милосердии?! Неужели я не прав?.. Да ведь есть в Писании слова: «Не накажешь нечестивого, он ничего не поймёт». НоОн коснулся волос Гэбриэла. Ты вернулся. Как ты смог вырваться?!
Сам не знаю. Признался Гэбриэл. Говорить с отцом ему было легко, так же легко, как с братом. Мне один человек дал золото и сказал, что оно открывает любые двери. Я не очень-то знал, что это такое и как оно откроет эти двери; но рискнул, и повариха наша мне помогла; правда, при побеге меня здорово покалечили, я со скалы упал, чуть не сдох. Моисей меня подобрал и спас; выходил меня, помог сюда добраться. Я не знал, что здесь мой дом, мне просто сказали, что Хозяин Драйвер, сюда ни за что не сунется. Я и отправился сюда.
Благослови, Господь, Моисея и эту повариху! От всего сердца произнёс принц, вновь обняв Гэбриэла и целуя его в лоб. Каждый, кто был добр или жесток к моему сыну, получит по заслугам.
Я обещал Моисею, расхрабрился Гэбриэл, что отблагодарю его, как только у меня появится такая возможность. Можно
Ну, разумеется! Ласково улыбнулся принц. Мы пригласим его сюда; хороший врач здесь не помешает.
Я скажу Марчелло, чтобы отправил за ним людей, сказал Гарет, как только младший объяснит, где его искать. А что касается Драйвера
Что касается Драйвера, жёстко сказал принц, то к королеве мы обращаться не будем. К закону тоже. Мы разберёмся с ним сами. Я виноват во всём, только я и моё милосердие. Я породил этого монстра Мне и уничтожить его.
Я всю ночь думал об этом, отец. Я тоже не хочу обращаться к королеве. Во-первых, не хочется предавать гласности несчастья моего брата. Во-вторых, Драйвер может увернуться от правосудия. Скажет, что не знал, кого держит в плену, бла-бла-бла А Гэйб никогда не видел его лица, тот всегда был в маске. Мы можем просто выставить себя дураками и опозориться, если попытаемся действовать по закону.
Чего же хочешь ты?
Спровоцировать его. Он мой вассал; я спровоцирую его на открытое неповиновение, пойду на него войной и уничтожу. Его самого я убью, а его поганый замок сожгу, сровняю с землёй и засыплю солью то место, где он стоял!!! А пока что я хочу выяснить, кто поддерживает его, откуда он черпает такую наглую уверенность, которая позволяет ему так глумиться над нами
Принц побагровел, стискивая кулак, из горла вырвался гневный хрип Братья бросились к нему наравне с Тиберием и врачом, но принц оттолкнул лекарство, сам справился с кашлем, произнёс яростно:
Пусть он сам окатит себя грязью! Сделай так, чтобы он сам обосрался с ног до головы, а потомогонь и меч! Огонь и меч!!! Он вновь закашлялся, лицо посинело. Пощады никому!!!
На этот раз Тиберий и врач завладели его высочеством; ему пустили кровь, и пугающая синева отступила от его лица, он перестал хрипеть. Гарет уже не в первый раз был свидетелем такого приступа, а Гэбриэл, который видел это впервые, перепугался до полусмерти. Отец, которого он только что обрёл, умирал у него на глазахпосле того, как всё обошлось, Гэбриэл сел в ближайшее кресло, почувствовав противную слабость и дрожь, бледный, как бумага. Гарет подошёл и успокаивающе обнял его за плечи: