Я её не боюсь.
Да, конечно, но ты зря с ней соришься, тем более если она твоя подруга.
Ты не знаешь, изза чего всё это происходит.
Знаю. Я слышала ваш разговор обо мне, когда вы поругались.
Да? Тогда ты должна понимать меня.
Зря ты так. Винилин права. Я всё не решалась заговорить об этом с тобой, не хотела тебя обижать. Ты одна добра ко мне так, как будто я твоя родственница или близкая подруга, а я действительно не смогла выполнить свою работу, или както оплатить тебе за все это. Я знаю, что она презирает меня за трусость, так же как и все остальные, и мне теперь действительно не жить, если я вернусь сейчас с кораблем в Вессен. Но ты не должна ссориться с Винилин. Она тебе настоящий друг и тебе надо дорожить ее дружбой, а я тебе не друг, прости. Я никому не друг, я сама за себя, и оказалось, что я ни на что не гожусь. Мне стоило бы умереть, но мне и это страшно. Да, вот так вот.
Ты дурочка.
Да, похоже, и это тоже есть. Вот видишь, я показала перед тобой свою слабость, нарушила правила. Впрочем, мне уже всё равно. Я не думаю, что смогу далеко уйти по каменным пустошам. А ты не помогай мне больше, прошу тебя. Это неправильно. И пойди, помирись с Винилин. Серьезно, как только остановиться кровь из носа.
Как же я от вас всех устала! Что ты, что Винилин! Вы так любите всё усложнять, даже самые простые вещи! Ух, ладно. Давай поступим так. Я приглашу Винилин сюда, и мы все вместе помиримся.
Винилин никогда со мной не помирится. Я не человек её круга и никогда не смогу им стать, так же как не смогу стать человеком круга Зверя или Красавчика. Я ничтожество, которое никогда ничего не добьётся.
Алорон замолчала. Да, теперь она убедилась в том, что никто её не понимает, а жаль. У всех свои принципы, свои представления, свои тараканы голове. Впрочем, Лезвие не сказала ей ничего нового, то что у неё капитально промыты мозги, она уже давно поняла. Может Винилин и права, и ничего из этого не получится?
А вот я была неправа, когда пожалела, что не подстрелили Винилин. Действительно зря я так сказала Надо встать и пойти поговорить с ней напрямую. С Винилин так и нужно, говорить ей всё в лицо как думаешь, с ней это самый правильный способ общения.
Алорон пролежала на кровати ещё какоето время, пока кровь из носа полностью не остановилась. Затем она встала и вышла на палубу, на всякий случай, взяв тряпку с собой. Она внимательно осмотрелась и увидела возле борта на капитанском мостике невысокую женскую фигуры, очертание которой ещё виднелись в сгущающихся кругом сумерках.
Алорон аккуратно подошла к ней и, встав на некотором удалении, заговорила.
Ты извини меня, что я ляпнула глупость, я правду не хотела этого говорить, сама не знаю, как у меня это вырвалось.
Зато я знаю. Ты просто сказала то, что думаешь на самом деле.
Нет, говорю тебе, мне бы вовсе не хотелось, чтобы тебя ранили.
Послушай, Алорон. Я работала с многими людьми и все они разные, каждый мыслит посвоему, и если бы я вникала в деталях во всю эту кашу, то уже давно бы спятила, да и бессмысленно всё это. Есть дело, которое надо сделать, и есть условия, при которых его надо сделать, остальное не имеет значения. Если бы меня тоже подстрелили орки, так же как и её, мне всё равно пришлось бы полагаться только на собственные силы. Мне бы также никто не стал помогать, так что мы с ней в равных условиях, просто ей не повезло.
Я бы помогла тебе как могла.
Я знаю, но ты слабенькая девочка и даже для меня не смогла бы унести много припасов, ты всё время переоцениваешь собственные силы.
И всё же, Винилин, я не могу понять. Ты пошла на такой риск, чтобы помочь той больной салмин, которая тебе никто, а в этом случае ты и вовсе не хочешь помогать.
И опять ты о своём. Люди разные, вот и всё. Я, конечно, не знаю, что за человек та салмин, может она ещё трусливее этой Лезвия, но она солдат, причем раненый во время боя, а не наемница. И в этом есть большая разница. Думаю, со временем сама её поймешь. А теперь хватит об этом, иди, готовься. Завтра утром мы отправляемся в путь.
Алорон вернулась обратно в каюту, где они вместе с Лезвием стали готовиться к непростому пешему переходу. Изза своей раны, Лезвие совсем не могла повесить на плечи вещевой мешок, пришлось перешить заплечные лямки так, чтобы мешок крепился к поясу.
Глава 22
Хочешь познать самого себя? Стоит ли идти на этот шаг, может быть ты не будешь в восторге от увиденного Итак иллюзия необходима
(Из рукописи неизвестного автора)
Начинался новый день. В каюту зашла уже одетая попоходному Винилин и, грубо разбудив женщин, велела им брать вещи и немедленно подниматься на палубу. Те оделись так быстро, как только смогли, повесили за плечи походные мешки и поднялись наверх.
Там уже собрались все члены экспедиции, которым предстояло отправиться в весьма опасный и трудный путь по бескрайним каменным пустошам. Уже начинало светать, однако солнце ещё не поднялось изза горизонта, берег был довольно близко, чернея темной полоской примерно в двух лин от них. На палубе в деревянных мисках раздавали еду. На завтрак была весьма сытная и вкусная мясная похлебка со свежевыпеченным ароматным хлебом. Корабельный кок расстарался на славу, ведь это была последняя возможность, наестся вдоволь нормальной еды, перед опасным полным лишений путешествием.
Завтрак занял около получаса, после чего все члены экспедиции начали рассаживаться по двум уже спущенным с бортов шлюпкам. Солнце поднялось над горизонтом и было видно, что берег в месте их высадки, по всей своей длине представлял собой высокий глиняный утес, местами покрытый редкими кустами и островками невысокой степной травы.
И вот шлюпки приблизились почти к самому берегу, невдалеке от которого была песчаная отмель, так что они смогли высадиться прямо в воду, которая в этом месте не доходила даже до пояса.
Они попрощались со Стенефором, который также поплыл в шлюпке, провожая своих попутчиков вплоть до самого берега. Алорон тепло подружески простилась с ним, всётаки Стенефор действительно был неплохим человеком, просто иногда припекали обстоятельства, он становился немного резковат.
И вот, весь отряд, растянувшись цепочкой, пошел вдоль береговой линии на юг, ища удобное место для подъема на прибрежный утес. Пройдя около двадцати минут, они нашли подходящий участок склона. Здесь был все такой же глиняный утес, просто был немного более пологим, изза чего подняться наверх было бы немного легче. И хотя подниматься надо было не более чем на тридцать локтей вверх, но оказалось, что даже этого раненая Лезвие сделать не могла, ей было ощутимо больно сильно нагружать свою поврежденную руку.
Это очень подавило ее психологически, так что она готова была расплакаться от собственной беспомощности. Алорон, которая продолжала последовательно опекать ее также осталась внизу, Винилин шла замыкающей, поэтому тоже задержалась, стоя возле них у подошвы утеса. Вероятно, она предвидела подобное развитие событий, однако теперь никак не спешила помогать.
Давай мне свой заплечный мешок, я помогу тебе, сказала Алорон.
Я и без мешка не смогу забраться туда, грустно сказала Лезвие.
Ох, ну что же нам делать, Винилин, может быть мы поищем место для подъема получше?
Ты не заметила, что все уже почти поднялись? Да и не будет тут лучше места на многие лин в округе, так что давайте, не задерживайте остальных.
Лезвие сняла заплечный мешок и передала его Алорон. Однако Алорон была столь нагружена своими собственными вещами, что и с ними едваедва смогла бы подняться наверх, а теперь ещё с заплечным мешком Лезвия в руках у нее и вовсе не было никаких шансов одолеть этот подъем. Однако обе женщины все же попытались залезть на вершину утеса. Но их обреченная на провал попытка закончилась лишь тем, что Алорон весьма скоро сорвалась с высоты примерно пяти локтей и кубарем скатилась вниз к подножию утеса, а ее напарница, так и осталась стоять у подножия, держась здоровой рукой за выступающий из его склона небольшой кустарник.
Винилин спокойно наблюдала за происходящим стоя внизу недалеко от кромки воды. Алорон поднялась на ноги, теперь она была вся перепачкана глиной и немного ушиблась. Она сердито посмотрела на стоявшую возле нее Винилин.