Матолух мне в глотку! членораздельно и громко произнёс он, остановившись на берегу. Никакого острова, никакой кочки там не было. Ни одной кривой сосны в пределах видимости. Всё понятно. Он прилетел сюда по воздуху, не иначе. Родрик уселся на землю, достал из мешка кусок солонины и принялся жевать. Вкус был мерзкий, с явным болотным запашком.
Непонятно, как такое может быть. Он же скакал вчера, как козёл, с кочки на кочку, на многих были деревья, а тутсплошной зыбун с пятнами чёрной воды. Не привиделось же ему всё это, в самом деле!
Снова раздался крик выпи.
Нет, не выпи.
Выпь кричит громко и протяжно, как бык, или, может быть, как ветер гудит в трубе, или ил в болотах поднимается и опускается, а это не выпь. Снова крик. Родрик открыл рот, едва не поперхнувшись. Он готов был поклясться, что это похоже на петуха. Далеко-далеко. Откуда тут, мать твою, петух?!
Родрик прислушивался до звона в ушах, но крик не повторился. Ничего, только хлюпанье и журчанье. Навскидку уже должно быть около полудня, но небо и не собиралось проясняться. Родрик выругался. «Хоть бы уж тот носатый Ивар вышел на след», зло подумал он. Так хотя бы стало понятно, в какую сторону идти.
Сплюнув, Родрик поднялся. Надо что-то делать. Свинцовый купол над головой имел такой вид, что мог висеть не день и не два. Раз уж он обнаружил, в каком месте ступил на этот дьявольский остров, от этого и надо плясать. Шёл он в южном направлении, значит, стоит забрать правее. Червячок сомнения, правда, противно запищал в голове (вчера, прыгая как кузнечик влево-вправо, легко было сбиться с пути), но Родрик приказал ему заткнуться.
Мечом Родрик срубил тонкое деревце раза в полтора длиннее собственного роста, потом срезал пару длинных веток и согнул их в петли. Сделал перекладины, укрепив среднюю часть, щедро устлал лапником, и не спеша приладил болотоступы к ногам.
Перехватил шест поудобнее и осторожно ступил на мох. На поверхности немедленно образовалась лужица воды, но не более того. Мох, вроде, плотный, должен выдержать.
Стараясь вставать всей ступнёй, он двинулся вперёд.
* * *
Родрик остановился, чтобы передохнуть. Кочка из осоки и торфа дышала и шевелилась, норовя вывернуться из-под ног незваного гостя.
Ноги гудели от постоянного напряжения, а дыхание срывалось.
За полтора дня он прошёл не больше десяти миль, в целом без происшествийтолько один раз поскользнулся и шлёпнулся в неглубокую мочажину, вызвав гвалт стаи куликов. Ночевал вторую ночь на крошечном островке, обняв ствол мертвой осины, стуча зубами от холода и с тоской вспоминая зачем-то брошенный возле Подгорья плащ. Зачем? сейчас он уже не мог объяснить. От солонины остался кусочек в палец толщиной; наверное, получилось бы сбить пращой одну из кричащих где-то птиц, но он так и не увидел ни одной, а ягод не было. Какие, к Вилу, ягоды в конце весны? По его расчётам болото должно уже скоро кончиться, но туман так и не рассеялся, и Родрик не был уверен в том, что не сбился с выбранного направления.
«Плевать, угрюмо думал он, балансируя с шестом в руках, ещё денёк, и куда-нибудь да выйду». Вот уж истинно: прóклятое место. Трудно было представить, что где-то в десяти, двадцати или сколько там милях светит солнце и ходят-бродят живые люди. А тутсерая тоскливая пустыня с серым туманом и кривыми деревьями. И серым небом, таким, как будто Родрик оказался внутри гигантского бычьего пузыря. Даже дышать здесь было тяжело, а светмутный и грязныйлился со всех сторон. Ни луны, ни звёзд. Темнело и светлело тоже одновременно со всех сторон, и мозги Родрика просто трещали по швам в усилиях понять, как такое может быть: ведь с какой-то стороны солнце должно всходить, а на какой-тосадиться?! Ведь в какой-то стороне по утрам и вечерам небо должно быть хоть чуточку светлее?
Мешок с деньгами невыносимо тянул вниз, и Родрик боролся с искушением оставить его где-нибудь в приметном месте, а потом вернуться и забрать. Почти десять фунтов золота, поначалу казавшиеся пушинкой. Но тут не было ни севера, ни юга, ничего, кроме булькающей грязи. Никакого приметного места. В животе урчало, колени дрожали от усталости, но сейчас его заботило только одно: до темноты найти какой-нибудь клочок суши, на котором можно хотя бы сесть без опасения провалиться в болотную жижу. «Вот доберусь до Глиннета, надерусь в хлам. Пригоршня золотых, не пожалею. Мяса, пива и девок. И жонглёры пусть так в дудки дудят, чтоб уши закладывало», думал он, и под ложечкой уже сосало от предвкушения. Глиннет должен быть где-то рядышком, чуть южнее Бреотигерна. Родрик помнил эту деревню: с большим постоялым двором и сотней крестьянских домов вокруг. «Только бы не заплутать».
Родрик вздохнул поглубже, собираясь с силами, подрыгал ногамии вдруг застыл истуканом. В сотне шагов впереди туман моргнул прорехой, на долю мгновения показав лесную чащу. О, праматерь Боанн неужели почудилось?
Стоял долго, до рези в глазах всматриваясь в серую мглу. Ни-че-го.
Родрик почесал нос. Нет, торопиться он не будет. Не хватало ещё в последний момент утонуть в какой-нибудь луже.
Потихоньку, полегонькусказал он вслух. Не спеша проверил болотоступы, зачем-то внимательно осмотрел свой шест.
Пошли.
Болото булькнуло согласием. Поколебавшись немного, Родрик всё же мысленно вознёс кратенькую молитву всем водяным и земляным исбри, которых смог припомнить, не особо, правда, надеясь, что из этого выйдет толк. В Бреотигерне его многие почитали за насмешника и безбожника, хотя сам Родрик себя таковым не считал. Просто сколько не молись Куанне, земляному исбри, или там его сестре-близнецу Ассе, покровительнице всех растений, ни единого росточка на поле не появится, ежели сам не пошевелишься.
Вот и сейчас: осторожно продвигаясь вперёд, за этими раздумьями Родрик ступил не туда, куда надо, и почти по колено погрузился в мягкую торфяную постель. Пошатнулсяи встал, не веря своему счастью. Обретя равновесие, Родрик осторожно потыкал шестом. Земля, как естьземля. Туман здесь был такой густой, что в пяти локтях ничего не было видно. Родрик сделал шаг, другойи едва не упёрся носом во внезапно вынырнувший из белёсой каши толстый сосновый ствол.
Уф! с чувством выдохнул он.
Оставалось надеяться, что это не просто очередной остров, и он выбрался, наконец, из проклятого болота. Родрик пошёл вперёд и вверх, по не очень крутому склону, стряхивая с себя листочки багульника и устало посмеиваясь: если судьба когда-нибудь ещё сведёт его со старыми знакомыми, ему будет, что рассказать в ответ на страшные истории о Круаховой Топи.
Туман, клочками висевший на берегу, вскоре рассеялся, однако наступающая темнота не давала возможности определить, куда Родрика завели боги. Это был обычный сосновый лес, с редкими елями и лиственницами, чем дальшетем гуще. А под ногамислава всем богам! земля. Крепкая, устойчивая земля с похрустывающими сухими веточками и хвоей.
Он с силой топнул ногой, почти развеселившись. Твёрдая.
«Здесь переночую, устало решил он, а завтречка с утра всё выясню». Если до этого Родрик шёл в верном направлении, то где-то к западу он должен наткнуться на реку под названием Тауи, отделявшую владения герцога Бедвира от Круаховой Топи, а дальше уже всё просто.
Нога. Родрик замер, вглядываясь. Хотя и сумерки, но сомнений быть не может: за деревом, шагах в десяти, на земле сидел человек, вытянув перед собой ногу в грязном сапоге. Похоже, он спал.
Проверив на всякий случай, легко ли меч вынимается из ножен, Родрик принялся крадучись обходить дерево по кругу. Точно: тот человек спал, привалившись к стволу и уронив голову на грудь. Без оружия, обхватив правой рукой левый бок. Родрик всматривался, дивясь всё больше.
Вот так раз вот так подарочек. Гаран.
Родрик обнажил меч, подкрался к старому знакомцу и легонько тронул лезвием вытянутую ногу.
Экая ты скотина, негромко сказал Родрик.
Гаран поднял голову.
Порезали они меня, глухо произнёс он. Только сейчас Родрик заметил тёмное пятно, расползшееся по камзолу под его ладонью.
И поделом, отозвался Родрик. Если не они, так я бы тебя точно прикончил, старый ты мерзавец.
А ты как будто по-другому поступил бы они меня подловили. Что я мог сделать?
Дурак ты, одно слово. И сволочь.