Тропинка между тем вскарабкалась на гору, готовясь нырнуть под сень деревьев. Родрик обернулся, быстро и внимательно осматривая окрестности. Он не ошибся: Кадван действительно находился в глубокой долине, вытянутой примерно с юго-запада на северо-восток, если судить по движению солнца. В гряде каменных столбов, однако, обнаружилось несколько проходов, невидимых из селения, и один из них явно вёл к тому самому заброшенному замку. В огоньки, сами собой вспыхивающие в мёртвом жилище, Родрик не поверил: скорее всего, там кто-то обретался, а стало быть, оставалась надежда хоть у кого-то разузнать об этих краях, если уж местные жители ничего сказать не могли.
А в какой стороне Ладлоу? крикнул Родрик. Эирлис ушла вперёд уже на добрые полсотни шагов. Она остановилась и указала на западную оконечность долины.
Там. Но, говорят, по топи нужно идти. Не отставай, уже недалеко.
* * *
Есть хочешь? спросила Эирлис, поднимая засов.
Родрик сглотнул.
Буду премного благодарен. Живот уже к спине прилип.
Сейчас. Эирлис кивнула. Только за водой схожу.
Пригнувшисьдверь была низкая, она нырнула внутрь и через пару мгновений показалась с кожаным ведром в руках. В хижине царил полумрак, но Родрик разглядел пустой топчан.
А где Гаран? Мой знакомец?
Я его в подпол отвела. Ничего, жить будет. Постанывал, конечно, но держится молодцом. Там, возле стола, под циновкой.
Эирлис развернулась и вприпрыжку помчалась в лес.
Родрик отодвинул циновку, под которой обнаружился люк. Поднял крышку, оказавшуюся неожиданно тяжёлой, и глянул вниз. Там, отбрасывая кривые тени, горела лучина. Он спустился по лесенке и огляделся в удивлении. Это был скорее не подвал, а вполне пригодная для жилья комната, разве что с довольно низким потолком. Такой же, как наверху, стол, приколоченный к обшитой необструганными досками стене, пара поленьев для сидения, длинные полки с кувшинами и горшками, и несколько ларей. В дальнем углу прямо на полу лежал тюфяк, на котором, негромко похрапывая, спал Гаран.
Родрик несильно пнул его по ноге.
Жив-здоров али как?
Гаран открыл глаза.
Не дождёшься, пробурчал он. Опершись на локти, Гаран привалился к стене. Девчонка молодец. Не знаю, чем она мне намазала, но уж даже почти не болит. Где был? Она ничего мне не говорила. Сказала только, что ты в деревне, скоро вернёшься, а так всё: «молчи», да «тихо». Что за места? Нас здесь не ищут? Что это за хрень у тебя на шее?
Родрик придвинул полено поближе, уселся.
Знаешь такое селениеЛадлоу? Или Бейлах? Кадван?
Гаран наморщил лоб.
Про Кадван, вроде, слышал, подумав, сказал он. Если не путаю, отец мне о нём рассказывал, а ему его отец. Старая история. Большая была деревня, богатая. Гдене скажу, не знаю. Где-то. Когда Круахову Топь поглотила тень, герцог Алейнэто то ли дед, то ли прадед Леофрика, хрен их разберёшь, отправил туда людей, разведать, что и как. Вернулись не все. Говорили, что город мёртвый стоит, только дома пустые, да ветер свищет, ни одной живой души. А те, которые не вернулись, в Кадване просто пропали. Фьютьи нету. Еще рассказывали о красном тумане, о каких-то чёрных призраках, сейчас уж и не вспомню. Алейн, говорят, не поверил, и ещё людей отправил. Но те вовсе города не нашли, ни с чем вернулись. А с чего это ты местными сказками заинтересовался?
Да так, сказал Родрик. Тень, значит, поглотила. Ну, ну. Та деревня, в которой я был, называется Кадван. Большая, с каменными домами, целый город.
Гаран вытаращил глаза.
И что люди?
И люди. Много, все живей тебя, только, по-моему, они слегка не в себе. И город как мертвяк какой-то, весь в тенетах, и народ такой же. Словно их в сундуке последние полста лет держали и на днях выпустили.
Ну, не скажи девка, вроде, ничего так. Свежачок.
Разве что только она.
Родрик принялся обстоятельно рассказывать о событиях последних двух дней, стараясь не упустить важного: начиная с момента, когда он получил камнем по лбу, и заканчивая непонятными речами совета мудрых. Гаран слушал не перебивая, только иногда морщился: руку он держал на боку, так что, по всей видимости, рана его ещё была далека от полного заживления. Дослушав до конца, Гаран задумчиво пожевал губами.
Бред какой-то, авторитетно изрёк он. Выбираться отсюда надо
Экая умная мысль! рассердился Родрик.
только, озабоченно продолжил Гаран, похоже, мне на тебя рассчитывать не придётся.
Почему?
Ну, так захомутали ж тебя. Пробная ночь и все дела.
Родрик открыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, но сверху послышался голос Эирлис:
Родрик, поднимайся, обед готов.
Гаран хохотнул, снова скривившись от боли. Злобно на него глянув, Родрик встал и полез наверх.
Вскоре он сидел за столом, торопливо поглощая вкуснейшее варево из бобов с кусочками сала, лука и чеснока; изумлению его не было предела, когда Эирлис поставила перед ним небольшую глиняную бутыль с горькой и такой забористой настойкой, что у Родрика выступила скупая слеза.
Замечательно, выдохнул он, прокашлявшись.
Эирлис улыбнулась. Она сидела по другую сторону стола, подперев щёки руками.
У Алуна взяла. Он так дал, когда узнал, что для тебя. У него тут прозвище«Максен». Это на древнем языке значит
Знаю. «Щедрый». Взгляд Родрика упал на большую бадью, стоявшую у стены. Капуста, вспомнил он.
Помнится, ты говорила Сигерду, что приняла меня за какого-то песиголовца?
А в ваших краях разве нет таких?
Родрик молча покачал головой. Желудок уже был полон, но он никак не мог остановиться. Настойку он выпил почти всю, с блаженством ощущая огненные ручейки, бегущие внутри тела.
Они как люди, сказала Эирлис, помолчав. Очень высокие и головы волчьи, и руки в шерсти. Говорить не умеют, рычат, и на человека не нападут, разве только уж совсем голодны. И очень квашеную капусту любят.
Волкикапусту? изумился Родрик.
Я ж сказалаони как люди. За грехи свои страдают.
И ты сама таких видела?
Видела. Зим двенадцать или тринадцать назад, много, не могу сосчитать, одна женщина, Бриенна, её дом тоже за деревней стоит, на огороде возилась, и увидела песиголовкиню. Та прямо из леса шла. Бриенна в дом забежала и под одеялом схоронилась. А песиголовкиня зашла, принюхаласьи к бочке с капустой. Они, когда капусту видят, словно с ума сходят. Залезла внутрь чуть не до пояса, и давай чавкать. Бриенна тогда топор взялаи ей по спине. Весь Кадван тогда приходил, смотрел, дивился. И я видела.
И ты это помнишь? Маленькая, поди, была.
Кому маленькая, а комунет, хмыкнула Эирлис. Помнится, я тогда Пеббе во второй раз от ворот поворот дала. Хотел меня четвёртой женой сделать.
Погоди. Язык понемногу начал заплетаться. Как такое может быть? Двенадцать зим назад? Сколько ж тебе лет?
Эирлис пожала плечами.
Лет? Не знаю. Она удручённо выставила перед собой ладони с растопыренными пальцами. Этодесять, я знаю, и ещё немного больше знаю. Но мне много, много раз по десять.
Что за чушь! У Родрика шумело в голове. Ничего не понимаю.
Девушка встрепенулась.
Потому что тебе отдохнуть надо. Она вскочила из-за стола. Ложись, я тебе на топчане постелила. Как проснёшься, к преподобному пойдём, он велел к ночи прийти.
Родрик кивнул и повалился на тюфяк, показавшийся ему восхитительно мягким.
* * *
Темнело здесь очень быстро.
Они шли долго, дольше, чем от Кадвана до хижины. Сначала той же дорогой спустились с пригорка, но не доходя до селения Эирлис свернула в сторону: вдоль крепостной стены бежала узенькая тропка. Слевабрёвна, справарукотворный овражек, захламлённый ветками, прошлогодней листвой и всяческим мусором.
Родрик плёлся сзади, то и дело норовя свалиться в ров: голова зверски болела, а глотка отчаянно требовала холодного пива. Тот напитокЭирлис назвала его «туйон», был горьким, как полынь, и очень крепким, но пился необычайно легко, чему Родрик сейчас был уже не рад. Ноги заплетались, а язык категорически отказывался внятно произнести хотя бы один из тысячи вопросов, которые ещё недавно требовали немедленного ответа.
Сколько я спал? только и сумел выдавить он.
Вечер, да ночь, да ещё полдня.