Глава 17
Мама Мамочкашепчу я. В горле, будто песком посыпано, да так, что каждое слово выталкивается с трудом.Пить
К моим губам прижимается горлышко сосуда, но вместо воды в меня вливается теплый и до ужаса противный эль, только мне уж все равно. Нагретая жидкость обволакивает больное горло, словно маслом, смягчая жжение и резь. Я еще успеваю подумать, почему мама выбрала именно этот способ лечения, а не привычный отвар из веточек малины, или листьев ежевики, в крайнем случае, цветов бузины, и снова засыпаю.
***
Возле моей постели стоит брат. Его черные волосы разметались по плечам, а ворот рубахи небрежно зашнурован. Так и знала, что он вместо учебы умотает куда-то
Ал, ты болван,строго говорю ему.Кто будет вместо тебя управлять Рейроком, если ты в свою пустую башку не пустишь хоть каплю знаний?
Алистер, как всегда, ехидно улыбается, становясь очень похожим на папу, и отвечает:
Я бы с радостью Гвени, но ты бы видела дочь нашего мельникаон мечтательно закатывает глаза, и я сердито шлепаю его ладонью по предплечью.
Девушки, между прочим, любят умных, уж можешь мне поверить,фыркаю я и устало прикрываю глаза.
***
Мам, почему в моей комнате так холодно и темно?испуганно спрашиваю, открыв глаза и ничего вокруг не увидев.Зажги свечу!
Сейчас я зажгу, только выпей лекарство,мне отвечает мужской голос и подносит горлышко теплого меха с горячим отваром. На этот раз это действительно запаренные листья ежевики и еще что-то, что я не могу узнать на вкус. Голос мне не знаком, только что незнакомцу делать в моей спальне? Может это папа, а я просто не узнала
Папа, это ты?протягиваю руку и нащупываю мужское плечо.Мне страшно, папа. Зажги свет. Он снова приходил. Злой дух. Он меня хотел забрать себе
Не бойся, никто тебя не заберет. Я с тобой и никому не отдам,голос явно не папин, только руки, обнявшие меня, кажутся такими родными, такими уютными, что я бесстрашно приникаю к говорящему.
Обещаешь?наивно спрашиваю у голоса
Обещаю
***
Где-то просто над головой раздражающе радостно чирикает какая-то наглая утренняя птичка. С трудом разлепляю веки и жмурюсь от яркого солнца. Хоть крона раскинувшегося надо мной дерева и защищает от прямых лучей, но день обещает быть ясным и довольно-таки теплым, небесное светило, несмотря на утреннее время, во всю уже жарит.
Осторожно приподнимаюсь, понемногу вспоминая где я.
Значит, простуда таки свалила меня с ног и оказалась более серьезной, нежели я думала вначале. Но сейчас я себя чувствую не просто хорошо, а отлично. Жара нет. Аппетит? Аппетит присутствует. Сглатываю, проверяя наличие болезненных ощущений в горле, и удовлетворенно улыбаюсьони исчезли тоже. Правда во всем теле чувствуется слабость, но это обычное состояние после лихорадки. Интересно, сколько я уже так провалялась?
Сажусь на своей лежанке и изумленно разглядываю собственные руки. Они чистые, на коже даже малейшего пятнышка грязи не видать. Поднимаю край балахона, рассматривая идеально-белую кожу лодыжек и голеней. А А как так? Когда это я успела? Или не я успела. Меня успели!
Шорох в кустах заставляет поспешно одернуть подол сутаны и поджать ноги.
Не спишь?спрашивает выходящий из леса Ингвар, держа в одной руке за задние лапы тушку зайца, а в другой сакс.
Пристально смотрю ему в глаза, но встречаю спокойный и невинный взгляд.
Не сплюинтересно он намеренно избегает обращения ко мне или мне кажется
Глава 18
Умеешь готовить на костре?кивает он подбородком на тлеющие угольки, старательно обложенные камнями.
Нет. Не приходилось,качаю головой.
Значит, будешь учиться,хмуро говорит викинг и принимается освежевывать тушку убитого животного.Мне некогда заниматься этими бабскими вещами. Нам в дорогу пора. Мы и так задержались тут дольше, чем нужно.
Говоря это, он кидает в мою сторону настолько многозначительный взгляд, что у меня не возникает и толики сомнения, кого варвар винит в этом. Но ведь я его не просила со мной быть, сам вцепился, как клещ. Видишь ли, дорогой ценой ему досталась. Какой дорогой? Напал на безоружных монахов, которые и особо не сопротивлялись, выбрал себе подходящих, словно курей на ярмарке, и поминай, как звали. Ненавижу Хотя, кажется, я вчера это уже говорила
Подумаешь, на день задержались. И я просил просил... меня тут оставить,тихо ворчу, но мужчина, оказывается, слухом не обделен.
Три дняне поднимая головы, заявляет он, когда я уже наклоняюсь над тлеющими углями, чтобы раздуть пламя побольше.
От удивления слишком сильно выдыхаю, и зола черным облачком взлетает вверх, чтобы осесть на рубахе викинга.
Три дня?не могу поверить своим ушам.
Это четвертый, если быть точным,сквозь зубы цедит Ингвар, отряхивая свою одежду.Еще раз такое сделаешь,зло прищуривает он глаза и, не договаривая реплику, выразительно замолкает.
Нервно сглатываю и снова наклоняюсь над костром, уже аккуратнее дуя. Проверять, что скрывалось за незаконченной фразой, нет ни малейшего желания.
Грызть полуобуглившегося и одновременно полусырого зайца мне еще не приходилось. Ингвара тоже не впечатляют мои кулинарные таланты. Прожевав пару кусков несъедобного мяса, он откладывает надгрызенную ногу несчастного животного и внимательно смотрит на меня.
Ты меня отравить хочешь?
Н-н-нет,делаю огромные глаза и так неистово мотаю головой, что она начинает кружиться.
Это не еда! Ее даже свиньям не отдашь. Зачем было так издеваться над животным и надо мной. Не думал, что ты настолько кровожадное чудовище.
Я-а-а? У меня и в мыслях не было. Мне очень вкусно,киваю я, и демонстративно впиваюсь зубами в ляжку ушастого.
Мужчина с минуту смотрит, как я сражаюсь с едой, а затем приказывает:
Закопай останки. Пора идти.
А пока я рою яму для бедного зверька, в голове пчелиным роем крутятся мысли. Он узнал или нет? Не мог не узнать. Думаю, он попросту обтирал меня холодной водой, чтоб сбить жар, и вряд ли не заметил при этом мою половую принадлежность. Но не спрошу же я его в лоб об этом, а он молчит и делает вид, что ничего не произошло. Какую игру ведет со мной этот ужасный варвар? Зачем ему это?
Закончил, Гевин!гаркает прямо у меня над ухом объект моих размышлений, заставляя подпрыгнуть от страха. Сердце болезненно колет иголочкой, а дыхание комком замирает в горле. Это ж надо было так напугать! А пока я хватаю ртом воздух, как вытащенная на берег рыба, варвар, пользуясь моментом, ловко связывает мои запястья.
Зачем это?сразу же прихожу в себя, и принимаюсь крутить руками в глупой попытке освободиться.
Я что, по-твоему, глуп, как олень по весне? он рывком поднимает меня на ноги, потянув за веревку, связывающую мои конечности.Больше тебе не удастся обвести меня вокруг пальца!
Возмущенно фыркаю, но получаю такой яростный взгляд, что тут же давлюсь воздухом и икаю.
Я, между прочим, наказание за побег не отменил. И только от твоего поведения сейчас зависит, насколько оно будет ужасным для тебяхмурится Ингвар, меряя меня нечитаемым взглядом.И твоих друзей.
Дорогу назад я помню мало, и совсем не вижу ничего знакомого. То ли лихорадка на меня настолько повлияла, что я ничего не замечала вокруг, то ли викинг меня ведет по какому-то совсем другому пути.
В обед и после захода солнца мы делаем еще по привалу и наскоро перекусываем. Больше кашеварить мне не доверяют, да и костер мы не разводим, а довольствуемся черствыми лепешками и какими-то съедобными ягодами, которые нашел Ингвар.
А если б кое-кто не сжег зайца, у нас было бы еще мясо,возмущенно бурчит мой конвоир, закидывая пригоршню маленьких розовых ягодок в рот.
Никак не реагирую на сию реплику, стараясь по дороге обдумать еще одну попытку побега. Авось на этот раз удастся. Мне нужно всего лишь достать нож, припрятанный в башмаке.
И только когда темнеет, мы прекращаем топать вперед и, наконец, устраиваемся на ночлег, так и не зажигая костер. Викинг сразу же связывает меня и по ногам, а затем, повернувшись на бок, спокойно засыпает. Еще некоторое время я слушаю его безмятежное умиротворенное дыхание, а, убедившись, что сон варвара достаточно крепок, начинаю извиваться, как змея, пытаясь достать нож. Я верчусь так и эдак, явно чувствуя под ступней его плоское лезвие, но когда умудряюсь снять ботинок, из него выпадает ловко обструганная, тонкая дощечка. Недоуменно хлопаю глазами, взирая на это чудо, и не могу поверить тому, что вижу. Я даже пальцем ноги щупаю находку, дабы убедится в ее материальности.