[*Святой инквизиции, досл. «святого ведомства»]
Разве за любовные снадобья могут отправить на костер? изумилась Ариана. Мама говорила мне, что такие дикости случаются только на севере и в Каркассоне. Да и то лишь как повод покарать за другие прегрешения, те, что предпочитают не выносить на публику.
Ну, в общем, правильно говорила. Но времена меняются. А вместе с ними меняются и нравы, и очень редков лучшую сторону. Покойный папа Иоанн XXII немало тому поспособствовал. Похоже, понтифик и вправду боялся, что его могут околдовать. Или же это был чисто политический расчет. Влияние церкви падает, церковники все глубже погрязают во грехе, ереси множатся, особенно среди подлого люда. Вот клирики и принялись колобродить, выдумали какое-то «еретическое колдовство», не пришей кобыле хвост. Чисто чтобы страху нагнать. Тут они, конечно, со светскими сеньорами удачно слились в душевном порыве. Те тоже принялись выискивать повсюду плевелы зла, как они это называютex officio, то бишь по долгу службы. Не дожидаясь, пока к ним придет частный обвинитель и донесет на злодея. Очень удобно: чем больше плевел искоренишь, тем больше почестей от короля или папы. А если плевел вокруг не будетпосадим их сами.
А ты когда-нибудь видела казнь на костре? поинтересовалась Ариана.
Доводилось, кивнула головой Фераис. Приятного мало, доложу я тебе. Хотя один знакомый палач рассказывал мне В общем, можно устроить так, что преступника реально будет терзать огонь, но обычно так не делают. Обычно осужденный умирает от удушья или разрыва сердца еще до того, как его коснутся языки пламени.
А зачем вообще придумали все это с костром? Это же дорого: дерево, масло, складывать все это?
Если верить нашим клирикам, это для очистки тела от самых грязных грехов, которые не возьмет ничто, кроме огня.
Это какие же? Ереси, колдовство и отравление?
Не только. Также святотатство, вытравление плода, детоубийство и все противоестественные сношения: содомия, кровосмесительство или скотоложество. Хотя за содомию необязательно сжигают, чаще изгоняют. А вот скотоложцев принято сжигать вместе с ослицей или кого они там попользоваличтобы начисто вытравить грязь. Ах да, забыла: еще иногда отправляют на костер за притворное обращение в христианскую веру и за блуд с иноверцами. Но это в основном мужчин. Для женщин придуманы более «мягкие» наказания: утопление и закапывание в землю заживо. Иногда утопляемую зашивают в мешок вместе с собакой, змеей или обезьянойчтобы было позорнее. Хотя насчет обезьян, может, и выдумки: все же эти образины стоят весьма недешево.
За дверью прошуршали чьи-то легкие шаги. Лязгнул железный засов, дубовая дверь со скрипом отворилась и в камеру вбежал человечек в большими умными глазами навыкате и огромной лысой головойавокадель Эйкем.
Я ненадолго, Фераис, очень спешу, не здороваясь, перешел он сразу к делу. Мы нашли для тебя шестерых компургаторов, но вот незадача: мне только что сообщили, что один из них скоропостижно умер. Не знаю пока, от чеготакой здоровый был, аки вол. Придется подыскивать ему замену. Сегодня этим займусь. Завтра, я думаю, все решится.
Спасибо тебе, Мишель, что бы я без тебя делала! с поклоном ответила Фераис.
И насчет тебя, авокадель повернулся к Ариане. В общем, всё как я и предполагал. Аббат заартачился и решил показать, кто в доме хозяин. Отдать тело убитого он наотрез отказался, тем более, что позавчера его уже отпели и погребли на монастырском кладбище. Заметив в глазах Арианы набежавшие слезы, авокадель с раздражением щелкнул языком:Ну будет тебе, будет! Не время сейчас сырость разводить. В общем, аббат пригрозил мессиру Ростеги чуть ли не отлучением, если тот не выдаст тебя епископу на суд. Лучше бы, конечно, так и случилось. Но, зная нрав нашего прево, сомневаюсь, что он просто так отступит. Тем более, сейчас, когда прибыли англичане с принцессой. В общем, ждем ответного хода прево. Засим откланиваюсь. До скорого, Фераис, не скучай тут без меня!
С этими словами авокатель Эйкем выскочил из камеры, насилу задвинув за собой шкрябающую об пол дверь. Ариана, застыв в глухом оцепенении, безучастно смотрела, как в узком луче солнечного света медленно кружится, оседая, камерная пыль.
***
Ивар проснулся от детского крика. Даже не крикаверещащего вопля, пропитанного липким ужасом и безысходностью. Кажется, кричали за стеной, там, где жил еврей Машо с кудрявой девочкой без ушей.
Ивар, как был в ночной рубахе, выскочил из комнаты и принялся стучать в дверь соседей. С той стороны послышались шаркающие шаги, позвякиванье снимаемого крючка, затем в проеме показалось заспанное лицо старика-еврея.
Что у вас происходит? настороженно спросил Ивар. Все в порядке?
Да, все в порядке, кивнул Жюда Машо. Просто плохой сон. Ребекка, бедная девочка. Прости, если нарушили твой покой.
Ивар не удержался и заглянул внутрь комнаты через голову старика. Ничего необычного он там не увидел, кроме разве что пухлой черной книги на столе, рядом с небольшой менорой.* Рядом с манускриптом лежал разглаженный кусок пергамента и толстое гусиное перо.
[*Семирожковый светильник]
«Интересно, что он там пишет?» подумал Ивар, однако спрашивать об этом напрямую не стал. Молча кивнув головой, он вернулся к себе в комнату.
Фрагмент 5
На улице уже почти рассвело. Ложиться досыпать смысла не было: скоро большой колокол собора Сент-Андре пробьет тремя ударами приму, начало нового дня.
Ивар решил выйти пораньше, чтобы немного прогуляться по пробуждающимся ото сна улочкам. Густой туман с запахом болотной гнили, окутывавший город по ночам, постепенно рассеивался. Рыбные ряды рынка постепенно заполнялись торговками, неторопливо раскладывавшими на прилавках нераспроданные остатки вчерашнего улова. Неожиданно кто-то легонько стукнул Ивара по левому плечу. Обернувшись, Ивар краем глаза успел увидеть, как упитанная черная крыса соскочила с его плеча на землю и побежала прочь, слегка пошатываясь при этом, словно полусонная. «Вот же зараза! Совсем ошалели эти крысы, на людей уже начали прыгать».
Aurora muribus amica?*послышался за спиной знакомый насмешливый голос.
[*Лат. «утренняя зоряподруга крыс», парафраз известного выражения Aurora Musis amica «утренняя зоряподруга муз»]
Salve,* Дамиан, обернувшись, кивнул Ивар. Однако странно: сегодня ты узнаешь меня со спины, позавчера жене желал узнавать в лицо.
[*Лат. будь здоров, здравствуй]
Дамиан заметно смутился и отвел взгляд.
Позавчерашним вечером они случайно встретились в кабаке «Три жида». Дамиан, к тому времени уже находившийся в изрядном подпитии, о чем-то увлеченно спорил с молодым доминиканцем, размахивая при этом руками и брызгая слюной. Доминиканец ехидно и не без изящества возражал ему, что лишь сильнее распаляло недоучившегося медикуса. Насколько смог разобрать Ивар, спор шел о примате светской власти над духовной, о «Защитнике мира» Марсилия Падуанского и о тому подобных вопросах.
Доминиканец вскоре удалился, и Дамиан, уже с трудом державшийся на ногах, переключился на Ивара. Узнав, что Ивар подыскивает жилье, Дамиан тогда и посоветовал ему посмотреть дом по соседству. «Хозяин там не сказать чтобы дружелюбный, ну да тебе с ним не детей крестить». Дальше разговора не получилось. После очередной кружки Дамиан принялся нести какую-то околесицу: про пресуществление,* про алчность аббата Сент-Круа, про каких-то авиньонских мертвецов. Затем окончательно замкнулся в себе: лишь молча и неподвижно сидел, упершись локтями в стол и глядя в пустоту остекленевшими глазами со свернувшимися в точку зрачками. Спустя какое-то время Дамиан перевел взгляд на Иваратак, словно проворачивал колесо подъемной решетки на башне городских воротс ненавистью сверкнул на него сощуренными глазами и злобно выкрикнул: «Уходи отсюда! Всё из-за тебя, из-за тебя!»
[*Пресуществление (транссубстанциация) превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову в процессе таинства евхаристии; в законченном виде этот догмат был сформулирован в трудах Фомы Аквинского.]
Я, кажется, слегка перебрал тогда, да? Дамиан исподлобья посмотрел на Ивара, явно зная ответ на свой вопрос. Я не оскорбил тебя ничем?