- Ничего, дотерплю.Цедил Борута сквозь зубы, растягивая ноющие с утра мышцы. Чтобы пораньше уходить в болота, они со Скримутом стали тренироваться перед рассветом. Когда же край солнечного круга показывался над верхушками деревьев, Борута с побратимами уходил в Пущу, а Скирмут собирал парней на тренировку. Но пока солнце не встало, утоптанная площадка принадлежала им.
- Да ты у нас вообще терпеливый, - не унимался братец.А я Купала жду-не дождусь. Хоть душу отведу, я то яйца уже аж звенят.Он подмигнул и демонстративно почесал через штаны «звенящее» место.
- Можно подумать, что у тебя, как у Кощея, душав яйцах.Поддел в ответ Борута. А что так? Жена уже и на порог не пускает?
- Может, и не в яйцах, но когда с ними порядок, на душе легче.Отшутился Скирмут. А потом с неожиданной нежностью добавил.Нельзя ей сейчас. Бабка Мина запретила, пока не родит. Третий месяц уже порознь маемся.
- Ничего, потерпи. Совсем немножко осталось.Борута хлопнул брата по плечу.Зато скоро будет у меня самый лучший братанек на свете. Или братаница.
Как там Нетта?
- Переживает.Скирмут вздохнул.Боится, что дите родится слабеньким. Сам ведь знаешь, сколько у отца детей было, и сколько в живых осталось.
- Скажи, пусть не переживает. Как только зверье молодняк поднимет, можно станет охотиться, добуду в Пуще самого большого дзика, которого встречу. А челюсти богам подарю, за Нетту с дитём. Не откажут они в такой малости.
- Да уж, - Скирмут усмехнулся невесело, - не откажут. Осталось упросить Нетту самую малость потерпеть. Не рожать, пока волхвы охоту не позволят. Ладно, Боруто, пора вам. Береги себя, братец, сам знаешь, насколько болотные тропы ненадежны.
- И ты поосторожнее тут, - вздохнул Борута.Чует мое сердце, ненадолго это затишье. Прошлой весной в это время уже горело.
Он развернулся и ушел туда, где у колодца уже ожидали его побратимы. Мужчины уже успели ополоснуться, не желая мешать беседе братьев. Борута хотел было идти так (все равно вывозится сейчас по самое некуда), но передумал и вылил на себя одно за другим пару ведер ключевой воды. Даже его, выросшего в Пуще, донимали болотные комары. А на потное тело они, как известно, охотнее летят.
ернувшись с болот, первое, что делали обычно Борута с друзьями, мылись и переодевались в сухое. А потом выпивали чашу горячего медового взвару, который бабка Мина щедро приправляла одной ей известными травками. Боруте иногда казалось, что только эти травки, да бабкины заговоры, и держали их еще здоровыми после целого дня в холодной воде. Но на этот раз питье пришлось отложить.
- Зайди, сын.Позвал Сколоменд, заглянув в клеть, которую по праву неженатого занимал Борута в отцовском доме. Борута вздохнул и с жалостью отставил кубок. Питье не только согревало, после него отчаянно клонило в сон. А если отец зовет прямо сейчас. Значит, что-то случилось.
Небр, один из побратимов, молча накинул Боруте на плечи подбитый мехом плащ. Ну и что, что не пристало молодому воину кутаться летом в меха, словно дряхлому старику? Метаться в горячке, когда племени может понадобиться каждый меч, тем более не пристало.
В общинном зале уже сидели Сколоменд со старшим сыном и остальные старейшины.
- Все собрались.Вождь кивнул.Можно начинать.
Дождавшись, пока Борута займет свое место, он продолжил.
- Прибыл сегодня гонец от старейшины Анкада, что на севере наших земель сидит. Пишет Анкад, что орденцы снова пришли на его землю. Сожгли пару весок, убили многих и в полон угнали.
Но самое страшное, что в этот раз добычи показалось им мало. На месте одной из весок они крепость собираются ставить. Уже валят дерево и пригнали несколько подвод с камнями.
- Плохо дело. Почесал в затылке один из старейшин.От этих, похоже, данью не откупишься.
- Я давно это говорю, - вздохнул Сколоменд. Анкад просит собрать общий сход.
- У него? Под боком у орденцев?Неверяще переспросил другой старейшина.Да в своем ли он уме?
- Нет, не у него. У Пестилы. Сразу по Купале зовет на совет.
- Ну, раз зовет
Борута нахмурился. Его мнения не спрашивали, но если бы спросили Что за глупость, собирать всех старейшин в одном месте? Лишнее мельтешение не сможет остаться незамеченным. И тогда останется только ударить.
А если уж собирать, то явно Орденцы воюют не только мечом, но и золотом. На праздник соберется много народу из разных племен, одного-двух пришлых никто не заметит. И тогда не надо даже налет устраивать, достаточно щепоти яду в чашу особо несговорчивых надо будет поговорить с отцом, - решил Борута, - чтобы подумал об этом.
- Еще, - продолжал Сколоменд, - Просит нас Анкад принять его племя на своих землях. Не верит он, что с горсткой оставшихся воинов сумеет уберечь народ.
- А кто его племенем править будет?Спросил другой старейшина.Просит он народ принять на нашей земле, или же наши земли ополовинить, потому что он свои удержать не смог?
- О том он не пишет.По лицу Сколоменда нельзя было сказать, что он сам думает об этой просьбе.
- Вот как напишет, тогда и поговорим.загомонили старейшины.
Людей было жалко, но и старейшин понять было можно. Веками вожди спорили за лучшие охотничьи угодья, за лучшие рыбные заводи Доспорились до того, что земли ядзвинов съежились, словно высохшая шкура. И продолжают уменьшаться под напором соседей. Если новые люди придут с границы со своим укладом, со своими старейшинами и своим вождем Начинать спор за межи у себя дома никому не хотелось.
- Бери. Всех бери, все пригодятся. Своих детей бросать не след.Бабка Мина, которая по праву знахарки могла присутствовать на любом совете, а по праву старейшей из женщинеще и говорить наравне с мужами, впервые за много месяцев взяла слово.
- Ты думаешь, почтенная?Встрепенулся самый молодой из присутствующих старейшин. Тот, который только что выступал против.
- Я знаю.Женщина посмотрела на всех широко раскрытыми голубыми глазами и, достав гребешок, начала расплетать седые косы. Старейшины переглянулись, видя, как прихорашивается старушка.
Иногда бабка Мина начинала вести себя, словно малое дитя: говорить странные слова, делать странные вещи, требовать от других непонятно чего. Как правило, потом оказывалось, что все, что она говорила, делала или требовала сделать, поворачивалось к лучшему. Со временем все убедились, что порой ее устами говорят не иначе, как духи предковхранители племени.
А Мина, тем временем, выплела из кос какие-то обереги и начала раскладывать их по полу, приговаривая.
- Вот тутстарая Ятвежь. Про нее пока чужим знать не след. Вот тутЯтвяжь вяликая. А вон там, за болотом, малая Ятвежь. Ордена не будет, князя не будет. А Ятвежь устоит. Да, точно. Надо брать. Литвинские девкисладкие, как мед. Слаще пущанок.Она неожиданно подмигнула Боруте.
- Мино, - Сколоменд заговорил ласково, стараясь не вспугнуть духов, что говорили сейчас устами знахарки, - а Боруте что делать?
- А Боруте сильно много медавредно. Слипнется все!Отрезала знахарка и, сморгнув, принялась споро убирать волосы.
- Вот так, братья. - Сколоменд развел руками.Похоже, сами боги нам решение подсказали.
Если станет людям Анкада на своей земле невмоготу, примем. Веску им поставим за дубравой, где наши земли с соседскими сходятся. Будет Ятвежь малая.
Борута едва удержался, чтобы не кивнуть головой. Он понял, что отец тоже обратил внимание на то, как раскладывала свои побрякушки бабка Мина. Если Ятвежью старой считать то заброшенное городище, то вместе с Ятвежью малой получался треугольник. А если принять брошенную Миной ленту за реку Наревку
Да, так и выходило. И если прокопать там ров, как возле старого городища, да укрепить берег Борута мысленно уже ставил небольшую крепостицу в излучине реки.
Старейшины еще долго совещались, даже после заката. Повинуясь знаку Сколоменда, служки обнесли всех горячим взваром. Потом пришел черед пенного пива. А потом все, наконец-то, разошлись.
Борута перекинувшись парой слов с братом, еще больше уверился в том, что старейшина Анкад не согласится с тем, что надумал их совет. Если Борута правильно понял, Анкадвоин в самом расцвете сил, лет на пять-шесть старше Скирмута. Прийти сейчас на земли Сколоменда, означало принять его старшинство, принеся клятву служить, как сын служит отцу. Гордый Анкад на это не пойдет. Чудо уже вообще, что решился за своих людей просить.