Я рассказал об этом Мировасору, когда по заведённой традиции, посетил их.
И что это значит? спросил Агори, как всегда, куда более любознательный, чем Мир.
Думаю, это значит, что Аяя именно на этом острове.
Всё это очень странно, сказал Мировасор, подходя к окну, не забранному ни стёклами, ни ставнями.
Здесь, в вечно тёплых и всегда зелёных краях, не было необходимости тщательно закрываться. Здесь не бывало даже сильных ветров. Благодатный край. Но не настолько, как мой остров. А здесь было много людей с довольно странным обычаями, странными развлечениями, странной религией, неотъемлемой частью которой стал Мировасор, который благоденствовал, наслаждаясь достигнутым величием. Арит же довольствовалась своей ролью при нём, тоже получившая то, о чём мечтала всегда. А вот Агори начал скучать с некоторых пор.
Странно это не странно, я бы сказал, это как-то даже страшновато, сказал он. Как может остров пропасть так, что даже сам Повелитель морей не может его отыскать?
Я добавлю, сказал я. Этот остров был некогда безлюдным, едва ли не безжизненным куском суши, я привёз туда людей, которые стали теперь целым небольшим народцем, счастливо живущем там, на этом острове я выстроил и дворец
И стал их Богом? засмеялся Мировасор, понимающе кивая.
Мне незачем становиться божком для пары тысяч человек, когда я Морской Бог всей Земли, ответил я не без вызова.
Ладно-ладно, поднял руки Мировасор.
Там, за окном, люди увидели Мировасора в проёме и взялись восклицать, какой-то девиз или
Что они кричат? спросил я.
Они кричат: «Крылатый Змей», ответил Агори. Мировас у них тут змей о крыльях.
Почему? я впервые спросил об этом, хотя давно думал, что за странное имя у Мира здесь. И вот я, наконец, задал этот вопрос.
Мир лишь пожал плечами.
Кто знает
Агори покачал головой, вскользь взглянув на него:
«Кто знает»повторил он. И сказал: Ясно, почему: мы ведь спустились с Неба в их понимании. И не где-то тайно, а прямо посреди толпы. Именно так Мировасор и попросил сделать Вералгу.
Ну, конечно, в этом Мир весь. Впрочем, я вознамерился уже убраться через здешнюю мутную реку, кишащую жуткими животными и возбудителями лихорадки. Мне не нравилось у них здесь. Не нравилось всё: и красивые стройные бронзовокожие люди, и то, какими глазами они смотрели на меня, чёрными, без бликов, и настороженными. Казалось, дай им знак, и они вмиг схватят меня и так же, не проявляя чувств, ни ненависти, ни жалости, вырежут мне сердце, как делают со своими врагами и пленниками. При том их цари приносят жертву и от себя во имя Бога. Когда я узнал, какую, я изумился.
Почему так, Мир? Что за странная жертва?
Кровь царя стоит дороже золота, сказал Мир.
Но зачем они прокалывают себе чресла?
Тогда Мировасор расхохотался и ответил:
Это была месть первому из них. Он, видишь ли, положил глаз на Арит и даже пытался выкупить её у меня, вообрази! Какой-то местный царёк, получивший власть благодаря мне, тому, что я, как Крылатый Змей, поддержал его, обнаглел настолько, что вслух произнёс желание получить мою наложницу. Пусть не предвечную, хотя мы теперь договорились и их ныне считать предвечными, но посметь предложить такое мне! Мне, своему Богу! Вот за эти слова, даже намерения, за всё это я и наказал его и всех его потомков вот таким ритуалом. Это надолго отбивает аппетит до женского пола. А едва заживёт и аппетит посыпается снова, как пришла пора снова взрезать свою плоть, чтобы задобрить Бога.
Но это меня отвращало от его народа и их земли меньше, чем то, как они поступали с завоёванными, и насколько холодна была их чудовищная жестокость.
Почему ты не научишь их Добру? Почему не откроешь им путь к другой, светлой жизни?
К Свету? немного нервно засмеялся Мир. И кончить как Ивус?
Ну, Ивус Теперь Ивус стал настоящим Богом, и поклонение ему будет только расти.
Да, но вспомни, где сам Ивус.
На Небесах
Я не стал напоминать ему, что в том, Ивус отправился к праотцам до срока, виноват и он, потому что всякий раз на эти упрёки он отвечал:
Я лишь орудие в руках Судьбы не более того. Ивус погиб бы и без моего вмешательства седмицей раньше, седмицей позже.
Страшно быть орудием чьей-то смерти. Или нет?
А просто убивать не страшно?
Страшно, наверное, но я никого не убил. И никого не толкнул на это.
Уверен?..
В-общем я поспешил отсюда, я не хотел уже здесь оставаться, не хотел, чтобы меня застала Арит, которая неизменно разглядывает меня, касается невзначай, даже подмигивает тайком. Мне это было противно потому, что я знал ей цену, как и все мы, но Мировасора не смущала низость Арит. Он так и говорил о ней: «Хорошо приблизить подлого человека, и пользоваться им, заставив считать, что он обязан тебе». В душе Мира, где всё взвешено и рассчитано, это укладывалось вполне. Как укладывалось поражение в битве против Ария.
Мы ничего не теряли, кроме жизней людишек, но кому они интересны? легко говорил он. А в результате мы или победили бы и прикончили Ария и всю их байкальскую банду, или, как теперь, объединились. В любом случае, я достиг того, чего хотел.
А если бы убили тебя?
Кто бы меня убил? Агори? Никогда. А остальных ты раньше бы прикончил. Разве не так? Ты ведь так и сделал, когда увидел, что они побеждают. Нет-нет, Орсег, дружище, я выигрывал в любом случае.
Сейчас, мгновенно вспомнив всё это, я заторопился уйти. И уже вышел, но на высоком крыльце меня догнал Агори.
Орсег!
Ты что? удивился я, мы только что простились наверху.
Орсег, возьми меня с собой.
Куда? удивился я. В океан?
Нет хотя бы в Рим. Там теперь и Эрбин.
Они собираются уезжать.
Далеко?
Думаю, искать нашу пропажу, Аяю.
Странно, что Арий её не ищет.
Тебя волнуют его странности? Меня нет. Мне вообще безразличен и он и всё, что он делает, особенно ныне, когда он отдельно от Аяи. Он не ищет, тем лучше для нас. Сбираться тебе надо? Или хотя бы Мировасору сказать?
Я сказал Миру, да он знал, я давно ждал случая уехать. Отнеси меня в Рим, больше и некуда. Не к Басыр же мне проситься я не очень-то доверяю ей, думается, она, если и сделает что-то, так заманит в ловушку. Она похожа на тихого, терпеливого паука. И не нападает вроде, а затягивает, в паутину виток за витком, дёрнуться захочешь а из тебя, оказывается, уже кровь сосут. И выпустит только, когда насытится. Вот как Эрбина. Ей от него больше ничего не надо, поэтому он уехал.
Я посмотрел на него.
Мы все не самые лучшие люди, из созданных когда-либо Творцом.
Иногда я сомневаюсь, что мы созданы Творцом То есть, по Его Образу. Обычные людида. Хотя тоже дерьмецом от некоторых душ несёт изрядно. Но мы вовсе точно неудавшиеся поделки.
Странные у тебя появились мысли за эти два века.
Вначале война, которую затеял и, ни мгновения не сумняшись, осуществил мой наставник, товарищ, тот, кого я ценил как отца. Потом я оказался здесь, среди этих людей, где Мир чувствует себя, словно он здешний, плоть от плоти, а ты видишь, какие у них тут нравы и обыки, и он свой среди них при том. Как плохо мы порой знаем тех, кого считаем близкими.
Полагаю, мы ошибаемся, когда начинаем считать их близкими, сказал я.
Агори посмотрел на меня, но не стал соглашаться или спорить. Он просто попросил погодить на берегу реки, и, пока я, не спеша, дошёл туда, он уже догнал меня. Мы взялись за руки и шагнули с берега. Уже через несколько мгновений, думаю, непростых для сухопутного Агори, которому пришлось задержать дыхание и зажмуриться, мы выходили на берег Тибра в предместьях Рима. Он не устоял на ногах и упал на колени, едва не теряя сознание. Я сел на траву на берегу, давая ему возможность отдышаться.
Напрасно ты не дождался Вералги, с ней тебе было бы проще.
Проще может быть. Иногда лучше пролететь через стены воды длиной в тысячи вёрст, чем пытаться не ответить на тысячи недоумённых вопросов, которыми засыплет меня Вералга, пытаясь понять, с чего это мне вдруг надоела жизнь рядом с Мировасором. Но, думается, это была самая большая моя ошибкаотправиться с ним вернее, с ними, всё время забываю об Арит