Я снова легла на подушку, глубоко вздохнув. Укуталась в одеяло и попыталась уснуть, но усталости не было.
Не хочу, вздохнула я, брат тем временем уже собирался выходить из гостиной.
Чего? он остановился.
Спать, ответила я, снова поднимаясь с кровати.
Сейчас только семь утра, спи, Яст усмехнулся.
Не хочу, я встала с кровати.
Сужай зрачки, шепнул он, и комнату озарил свет. Как должно быть, зрачки моментально сузились, и свет не обжог меня.
Мы стояли в комнате у выхода. Он был уже одет, а я стола
Яст! закричала я, отворачиваясь.
Я стояла в одних трусах.
Ночью тебе стало жарко, и ты разделась.
Идиот! крикнула я.
Я-то тут причем!? парень сдерживал смех. Хотя, когда ты разделась и прижалась ко мне, было так тепло!
Ястислав! зарычала я, и брат выскочил из комнаты в коридор. Я моментально метнулась к дивану, схватила свою длинную домашнюю футболку и быстро на себя натянула.
Оделась? раздалось из коридора.
Да, я вышла к нему.
Не ругайся так больше, я вообще не знал, что ты голая, и вообще не знаю, когда ты успела раздеться, честность Яста была видна в глазах.
Я тоже не помню, я улыбнулась. Это было знаком примирения.
Наше внимание привлек Ник. Шурша ногами по полу и потирая руками сонное лицо, он вошел в свет, что исходил из гостиной в темный коридор.
Вы что шумите? спросил он.
Яст на работу собирается, ответила я.
Какую работу? Брат, суббота ж, Ник с непониманием глянул на брюнета.
Сегодня пятница, аккуратно ответил Яст, понимая, что парень может вспыхнуть с осознанием, что опаздывает.
От Ника действительно пошел поток матерных выражений. Он помчался в комнату, желая убить всех и все за то, что он запутался в днях.
Вдруг раздался щелчок дверного замка. В темноте прихожей блеснули глаза Ли. Она слегка ошарашенно осмотрела нас с Ястом, узнав насколько широк запас Ника матерных слов.
Что вообще здесь происходит? растерянно спросила она.
Да Ник дни перепутал, всего-то, пожал плечами Яст.
Девушка поспешила раздеться. Устало вздохнув, она прошла мимо меня по коридору и ушла к себе в комнату. Я знала, что она хотела спать.
В тот момент, когда Ли за собой закрыла дверь, рядом со мной появился умытый, собранный и одетый Ник.
Ну все, я готов, пошли, он глянул на Яста. Тот быстро одел свою куртку и ботинки.
До вечера, Хлоя, кинул мне брат, быстро чмокнул в щеку, и они вышли из квартиры, захлопнув за собой дверь.
До вечера, ответила я темноте коридора.
Тяжело и печально вздохнувпосле ухода Яста стало грустно -, я прошла в кухню. Было пора поесть. Я налила себе чай, но запах подарка Юла вызывал отвращение. Я вылила его в раковину. В этот момент я поняла, что крови не пила уже слишком долго. Мне хотелось живительной силы, во мне проснулся голодный зверь.
Я стояла, уткнувшись взглядом в раковину, и чувствовала, как в горле что-то ворочается и бурлит. Сжав руками столешницу, я поняла, что не могу прекратить думать о человеческой крови, о сладких артериях, о манящем запахе и сводящем с ума вкусе.
Я не смогла сдержать рык, чувствуя, что под моими пальцами дерево проминается как масло.
Я резко развернулась к холодильнику, открыла его с такой силой, что железный корпус двери треснул. Кровь лежала на нижней полке. Осталось всего два контейнера. Я схватила, даже не взглянув на группу и резус, мне было это не важно. Вонзив свои клыки в пластик, я стала сосать кровь.
Реакция была ярче, чем обычно.
Я упала на пятую точку. В голову ударила такая сила, что перед глазами заскакали звездочки. Сердце ударило в грудь и забилось как сумасшедшее. В душе моментально зародилось счастье. Хохот уже было хотел сорваться с моих губ, но я не хотела отрываться от контейнера.
Я делала большие, голодные глотки. Сила с кровью разливалась по моему телу, а счастье разрывало изнутри. Я все же захихикала, сжимая губами пластик, а потом все же засмеялась, оторвавшись от контейнера.
Сделав последний глоток, я без сил упала на пол. Потолок слегка покачивало.
Я отдышалась и выбросила контейнер.
Холодильнику я помочь не могла, поэтому закрыв его, я отправилась в гостиную.
12
Иногда становится настолько печально, что цвета вокруг становятся серыми.
Я села на диван. Через несколько часов предстояло свидание с Громом, но душу это не грело. Казалось, словно рядом есть человек, который поистине делает меня счастливой. Сердце кричало, что это не Гром. Либо я этого не понимала, либо не могла этого признать.
Счастье, что дала кровь, испарилось.
Я сидела, обняв свои коленки. Какая-то тяжелая грусть засела в груди, что было тяжело дышать. Я не могла понять, что со мной происходит.
Грусть передавила меня полностью, и я заскулила. Тихо и протяжно.
Я была в тупике.
Все же я переступила через себя. Боль не боль, если ты не жалеешь себя. Собравшись с силами, я поняла, что нужно искать работу. Газет дома не было, я решила пройтись по улице.
Одевшись теплее, но оставаясь в новом женственном образе, я вышла на улицу. Полушубку Ли, свои сапоги на семисантиметровом каблуке, джинсы (светло-синие) и белую блузку-свитер. К тому моменту было девять часов утра, и небо было розовым, затянутое прозрачной дымкой облаков. Ветер был сильный, порывистый, но не холодный. Я прошла по двору, по хрустящему, покрытому ледяной коркой, снегу. Мимо пробежали три мальчика, возрастом по три года каждый. У другого подъезда сидела бабушка, что внимательно наблюдала за маленькими "бандитами", что уже обстреливали друг друга снежками. У школы было тихо. Я вышла на длинную улицу оборотней. Утром здесь было тихо, пусть после полнолуния волки спали ночью, никто на улицу не спешил. Тихий Дон не горел и был закрыт. Не изменим был только поток машин.
Я направилась по улице, заглядывая в окна магазинчиков и кафе. Там, внутри, бурлила жизнь. Женщины сидели в креслах, доверяя свою голову рукам профессионала. В кафе тоже были посетители: девушки, парни, влюбленные пары, что явно так же, как и Яст остались без места обучения и теперь проводили свое время как хотели. Я дошла до конца улицы и вышла к Музею Искусства имени объединителя существ Целестина, что был отделен от улицы оборотней широкой дорогой и казался здесь лишним.
Я обреченно вздохнула, понимая, что так ни одного объявления по поиску работников не видела. А ведь улица оборотней длинная, в ней было до трех километров в длину, в ней было более сотни разнообразных заведений, но нигде не нужна я. Развернувшись на каблуках, я направилась в обратную сторону.
Я шла медленно, разглядывая расчищенную от снега улицу. На проводах электропередач сидели и чирикали воробьи. Я достала телефон. На мой тщетный поиск работы на этой улице работы ушло целых два часа. Я выдохнула густой пар, и подняла глаза на дом, что стоял через дорогу.
Мое внимание привлекло серое в солнечном свете окно, на стекло которого черноглазая блондинка поставила листок "Требуется официантка".
Я стала глазами искать переход. В момент я увидела мигающий желтый фонарь, что был от меня не далеко. Поток машин остановился, а я побежала к зебре. Секунды шли, и когда загорелся зеленый для машин, я оказалась посередине проезжей части. Кто-то поехал, кто-то терпеливо ждал, когда я сойду с дороги. Чтобы никого не задерживать, я перебежала остатки дороги и оказалась в сорока метрах от кафе. Я подошла к нему и подняла глаза на название. "Черный лотос" в этот момент я поняла, что это скорее ресторанчик.
Я вошла внутрь. Дверь мне показалась слишком тяжелой. В нос моментально ударил сладкий запах пряностей, смешанный с запахом собаки. Я осмотрела кафе, пришлось напрячь мышцы глаз, так как там было достаточно темно. Огромный зал был заставлен столиками, потолок поддерживали красивейшие колонны. В другой части была барная стойка, что напомнила мне Vip-бар. С другой стороны, была небольшая сцена с роялем и микрофоном для джазовой певицы. Мне было интересно увидеть один из здешних вечеров, ведь здесь не собираются нелюди с улицы, а певица и музыкант могут быть самыми известными в нашей стране. Слева от меня была лестница наверх, шикарная и широкая. Там, наверное, скрывался еще один этаж со столиками. Все было соблюдено в черном и фиолетовом цветах, и все это выглядело очень гармонично. Я повернула голову вправо, и у окна меня уже терпеливо ожидали.