Первый день был не самым худшим. В начальных классах учиться спокойно мне не давали. Вскоре все узнали, что я сирота. Как узнали, я так и не поняла. Наверное, потому что мы не похожи. Да и я называла его по имени. В любом случае начались издевки.
«Эй! Мутация!» так называли меня из-за моего нестандартного врожденного цвета волос. «Где твоя мамочка? Нет у тебя мамочки!».
И когда я отвечала у доски, с парт мне кричали: «Заткнись, никому не важно, что ты говоришь! Ты никому не нужна! Тебя даже родители бросили!».
Мне в сумку наливали воду (Юлу приходилось оплачивать школе покупку новых учебников). Подкидывали записки, в которых снова делали акцент на то, что я ненормальная, поэтому сирота. Мое терпение кончилось в конце четвертого класса. Тогда я и подралась с одной девчонкой, что постоянно упоминала цвет моих волос и отсутствие родителей.
Я вцепилась ей в волосы и начала драть. Конечно, она пыталась защищаться, вырываться и звала на помощь. Сбежались другие ученики школы, учителя взмахивали руками и кричали «Девочки! Девочки! Прекратите! Остановитесь!». Школьники постарше снимали происходящее на телефоны. А я не останавливалась, пусть все знают, что я могу постоять за себя. Я схватила ее сумку и ударила ее по лицу. У той моментально хлынула кровь, пачкая школьную форму и пол коридора (я разбила ей нос). В ту секунду, когда я отбросила ее ранец, за предплечье меня схватила уверенная широкая рука. Я испуганно подняла взгляд. Надо мной стоял директор школы Андрей Петрович.
«Это что такое!? Хлоя Вэйд! Ты решила отправиться в школу для трудных детей?» его голос был груб, холоден, и он пугал меня.
«Нет» робко ответила я, а потом, собравшись сил, словно решив выплеснуть всю оставшуюся злость, продолжила. «Это ее нужно в школу для сложных детей! Она издевается надо мной!»
«Хлоя, насколько я вижу, драку ты начала!» он не отступал.
«Я защищалась!» обиженно прикрикнула я, чувствуя, как эмоции внутри уже желали вырваться слезами, но я сдерживала их. Нужно было оставаться сильной.
«Дракаэто не вариант! Ты могла рассказать, что тебя беспокоит учителям!» голос директора стал мягче.
Тут я все же не выдержала, и одна слеза все же сорвалась с моей ресницы:
«А что, учителя сами не видят, как надо мной издеваются? Они хоть что-то видят?» я говорила тихо.
Директор отпустил меня. На этом все закончилось. Аллу отвели в медпункт, дали ваты, и она потом направилась на уроки. Директор меня больше ни о чем не спрашивал, позже он вызвал в школу Юла. Блондин, узнав всю ситуацию, все же впервые в наших жизнях решил поговорить со мной по душам. Он забрал меня после уроков, купил мороженое, и посадил на скамейку возле нашего дома.
«Хлоя» начал он, присев рядом. «Я не буду ругаться. Ты сделала правильно, пусть каплю перегнула палку»
«Правильно?» я не верила, что Юл одобряет мой поступок. «Я подралась!»
«Я знаю. И мне кажется, если бы ты этого не сделала, все было бы хуже, чем есть сейчас».
«Но» я подтолкнула его.
«Но больше так не делай» он усмехнулся.
Я улыбнулась ему в ответ, поглощая пломбир.
В пятом классе тоже были проблемы, но я плохо их помню. Проблемы, что не отпускали меня на протяжении трех лет, начались в седьмом классе. Девочки начали встречаться с мальчиками. Наш класс это почему-то обходило стороной, всех кроме меня. На праздники мальчики дарили подарки, приглашали на свидания. И конечно, девушек (что издевались надо мной когда-то, что я ущербна) это задевало. Чем же они хуже? Мне подбрасывали записки с угрозами, ловили в коридорах, прижимая к стене, и шептали на самое ухо, как соберутся всем своим коллективом и изобьют меня. Когда я возвращалась домой, пара-тройка девчонок шла за мной. Они дожидались, когда вокруг никого не было, и затаскивали меня в первый попавшийся подъезд.
«Наша сиротка стала популярной красоткой!» пропела Алла, когда они первый раз затащили меня в подъезд.
«Именно. Стала» ответила я.
Чей-то кулак из девушек, что стояли в плотную и прижимали к стене, ударил меня в живот. Я слегка наклонилась, проглатывая боль и восстанавливая дыхание. Нужно было оставаться сильной.
«Слушай меня!» Алла отшагнула назад. «Если я увижу возле тебя хоть одного школьного парня, я тебе все кости переломаю! Ты поняла?»
«Можешь начинать прямо сейчас» ядовито произнесла я и получила следующий удар в живот. Алла, чувствуя свою силу и власть, схватила меня за волосы и потянула. Другие две девушки засмеялись.
Я не стала просить, что бы та меня отпустила. Боковым зрением я увидела девушку и ее длинную русую косу. Я моментально схватилась за нее.
«Скажи ей, чтоб она отпустила меня!» проговорила я, оттягивая косу. Девушка теперь противно заверещала.
«Алла! Перестань! Пожалуйста!» девушка кричала на весь подъезд.
Той пришлось отпустить меня. В этот же момент в подъезде открылась ближайшая к нам дверь. Оттуда выглянула старуха и смерила нас недовольным взглядом:
«А ну вон отсюда! Окаянные!»
Мы вывалились из подъезда. Алла решила продолжить выступление на улице.
«Есть лишние кости?» проговорила она.
«Не знаю, не считала» ответила я и обошла ее, направившись по улице.
«Я тебя не отпускала! Я вообще-то с тобой разговариваю!» крикнула она мне вслед.
«Поговори со своими подружками» я не оборачивалась.
Они так и остались у подъезда.
Так я дожила до конца десятого класса, каждый раз получая в живот за нового ухажёра. Человеческая рука Аллы не могла оставить на мне синяков, а вот я каждый раз в подъезде по старой памяти заставляла ее нос кровоточить. В одиннадцатом все успокоилось. Другие девушки стали популярны, а я скрылась за их тенью. Мне были не нужны цветы, походы в кино и поцелуи под Луной.
Я ненавидела свой класс. Аллу и ее двух подруг. На выпускном в одиннадцатом классе, когда все получили свои дипломы, все стали обниматься и плакать. Я в ужасе замерла, когда меня к себе прижала Алла. Она плакала. Я в тот момент ощутила лишь дикое отвращение.
И так до сих пор. Школа это что-то ужасное, невыносимое, отвратительное. Здание розового цвета было исчадьем ада.
3
Я поднялась по лестнице вверх и оказалась на улице Хладного серебра. Прошла мимо Тихого Дона, разглядывая тихую улицу с активным движением транспорта. Через широкие окна первых этажей было видно кафе, парикмахерские. Я заинтересованно рассматривала посетителей.
Черный лотос встретил меня тяжелой дверью и ярким запахом псины. Ресторан был еще закрыт для посетителей, поэтому в зале было светло. Лорна стояла у барной стойки и за что-то отчитывала бармена Колю (он был человеком), грозя вычислением разлитого алкоголя у него из зарплаты. Парень же с виновным видом смотрел на нее. Его длинные рыжие волосы были убраны в аккуратный конский хвост, зеленые глаза блестели как у кота в сапогах их мультфильма Шрек.
Привет, я прошла к ним.
Здравствуй, Хлоя, поздоровалась Лорна, слушай, один вопрос. Сможешь уйти сегодня позже? Сегодня на вечер забронировали много столиков, боюсь ночная смена одна не справиться.
Да, конечно, если это будет посчитано мне в зарплату, я улыбнулась.
Будет, Лорна улыбнулась в ответ, можешь идти переодеваться. Через полчаса мы открываемся. А ты, она снова посмотрела на Колю, еще один промахувольнение.
Она ушла, оставив нас одних.
И что случилось? спросила я бармена.
Да что, что!? он передразнил меня. Разбил бутылку водки «Пять звезд» ноль-семь!
Дорого стоит? я приподняла брови.
Еще как! Коля протирал бокалы. Повезло ж мне!
Ты сегодня на ночь тоже оставайся, доплатит за ночь, и словно не штрафовала, я пожала плечами.
Она не пойдет мне на встречу, Коля покачал головой.
Ну как хочешь.
Я переоделась. Через полчаса действительно табличка на двери была перевернута на «открыто», но никто к нам не спешил. Очевидно, что утром, когда все на работе, никто не придет трапезничать в дорогой ресторан. Поэтому я сидела у барной стойки на стуле, наблюдая, как Коля протирает стаканы и расставляет все по местам.
Жалко иногда, что ты на работе и не можешь выпить то, что стоит в шкафу за спиной? спросила я, и парень удивленно поднял на меня глаза: