Я больше не больна? наклонившись к самой зеркальной поверхности, всмотрелась в свои глаза, как будто это могло бы дать мне ответ. Совсем? То есть не умру? Буду жить дальше? Но, собственно, где?
Вот что-то явно у меня не то с головой. Почему мои чувства какие-то ну не знаю, недостаточные, заторможенные, что ли? По идее, все же должно бушевать в душе. Любой человек, получивший внезапно подобное избавление от скорой смерти, должен быть несказанно рад. Бегать, кричать, ликовать, сразу после того как перестанет биться в истерике от ужаса. Даже если эта новая жизнь еще незнакома и вполне может быть полна всяких неприятных сюрпризов, это же жизнь, да? Вот! Опять! Столько страстей бывало в моих фантазиях, сколько себя помню, а вот в реальности все вечно вот так вот. Никаких взрывов и крайностей. По сути, та истерика на крыше под дождем была первым бурным проявлением моих чувств.
Голод напомнил о себе очень сильным спазмом в желудке, и, отбросив размышления о глобальном в принципе, но несущественном сию минуту, я быстро сдернула платье и сунулась в душевую кабину.
Ух ты! Там было не меньше трех десятков насадок, бьющих по телу под всевозможными углами! А у здешнего хозяина губа не дура, и комфорт он любит на высшем уровне. Чем, кстати, зарабатывают на такую безбедную жизнь вампиры?
Ну, блин, Маша! Где твое «О, господи! Вампир! Он вампир! И я вампир! Что делать? Что делать?!» Нет же. У меня в голове только где и на что я буду жить и откуда деньжищи у хозяина дома. Унылая я и меркантильная, да.
Ладно, было еще кое-что. Один вопросик. На кой черт этому вампиру, который выглядел как ходячая женская греза, понадобилась я, вот такая, какая есть. То есть вполне себе прозаическая, со своей унылостью в придачу?
Припоминая, что мне случалось читать о вампирах, я завернулась в большое, необыкновенно мягкое полотенце и обшарила все ящики в ванной. Больше половины оказались пустыми, в оставшихся хранились только мужские принадлежности. Женщины в этом доме нет?
Вернувшись в спальню, я перерыла так и стоящие на кресле пакеты, назвав в итоге себя бестолочью. Накупила всякого дорогущего барахла, эффектных вечерних платьев и белья, но ничего удобного и повседневного. Ну и ладно, за окном темно, значит, вечернадену что есть. Облачившись в серебристое, струящееся по телу, словно жидкость, платье в пол, отправилась наконец на поиски кухни. Есть хотелось уже просто адски, так что очень-очень надеюсь, что она здесь есть и холодильник не пустует.
Кухня была и под стать всей квартире огромная и ультрасовременная. Подходя к холодильнику, я себя уже внутренне готовила к тому, что увижу там медицинские пакеты с кровьюну как в кино. Я же смогу заставить себя ее пить? С закрытыми глазами, представляя томатный сок. Зараза, я терпеть не могу томатный сок.
Однако там оказались вполне себе нормальные продукты, хотя преобладало сырое мясо. Итак, вампиры все же едят обычную пищу. Ура! Представить, что мне предстоит перейти полностью и навсегда на жидкую диету, не упоминая уж о моральной и технической стороне этого, было удручающе. Я за свою жизнь столько на этих диетах всяких отсидела люди за убийство меньше сидят.
Так, посмотрим. Я извлекла из недр холодильника увесистый кусок мяса и, сглатывая слюну, уложила его на найденную в шкафах доску. Некрасиво шарить и хозяйничать в чужом доме, и при других обстоятельствах я бы ни за что так не сделала. Но лучше же я сытая, страдающая от стыда, чем мертвая.
От голода уже неимоверно тошнило, так что пока нарезала мясо, я между делом сгрызла еще и большую морковку. Сковорода с маслом уже грелась на плите, как вдруг мне в живот кто-то будто врезал беспощадным кулаком. Зажав рот, рванула к санузлу. Выворачивало меня долго, до тех пор, пока не почудилось, что с проклятущей морковью я отправила в унитаз и собственную печень. Всю трясло от слабости, и в глазах стремительно темнело, во рту все как мокрым пеплом облеплено, боль в животе была кошмарная. Морковкаотрава для кровососущих?
Черт, прости, я слишком задержался! У меня не нашлось сил даже обернуться на голос явившегося хозяина квартиры. Сейчас я накормлю тебя.
Сильные руки вздернули меня с пола. Придерживая вокруг живота, вамп наклонил меня над раковиной и включил воду.
Рот прополощи, чтобы и следов еды не осталось! приказал он, зачерпывая жидкость в ладонь и поднося к моему рту. Давай, а то может все повториться.
Я бездумно послушалась, но едва внутренняя сторона его широкого запястья оказалась у моего рта, вцепилась в нее зубами, не соображая, что творю. Господи, что же это был за вкус! Если и существует в реальности божественная амброзия, то сейчас я жадно глотала именно ее. И с каждым новым глотком в меня будто вливался живой, жидкий жар, текучий огонь, прогнавший моментально не только всю дурноту и боль, но и превративший все тело в сгусток горящей, дрожащей от алчного вожделения плоти.
Нет, я хочу не так, милая! напряженным голосом произнес мой кормилец и беспардонно отнял источник питающего блаженства, чем тут же привел в ярость.
Он быстро отпустил меня, разрывая наш контакт, и я развернулась к нему скалясь и рыча: «Еще!»
Хочешь еще? Вампир медленно пятился от меня, разжигая этим внутри нечто прежде не познанное, зверское. Иди сюда и возьми!
Широко раскинув руки, он, дразня, запрокинул голову, доводя меня этим жестом до края. Я прыгнула вперед, вцепляясь в его широкие плечи и впиваясь клыками в горло под его протяжное, кажется, даже счастливое «Да-а-а!».
Вот так, да, да, пей, пей! стонал он, поддерживая меня и лаская спину. Еще-еще-еще! Я так тосковал по этому пей пей, Ло
Мое сознание уже стало путаться, в каждом звуке, издаваемом им, чудилось столько откровенно эротического призыва, что все во мне стало охотно на него отзываться. Один голод с огромной скоростью начал перерождаться в другой, и я уже сама терлась об него, постанывая и умоляя о другом насыщении.
Противный визжащий писк всверлился в мой одурманенный похотью мозг, неимоверно беся и разрушая великолепное исступление, захватившее мое сознание. Просветление от кроваво-сексуального безумия пришло одновременно с дымной вонью и шуршащим звуком полившейся отовсюду с потолка воды.
Система пожаротушения сработала, сообщил сквозь рваные тяжелые вдохи ошалело уставившейся мне мужчина-головокружение.
Глава 10
Дымную вонь я уловил сразу, перенесясь домой, но звуки из ванной заставили мгновенно забыть о ней. Опоздал я. Моя обращенная явно добралась до холодильника и попыталась утолить жестокий голод с помощью Алисиных запасов продуктов. Моя вина. Очень плохо. В начале трансформации любая пища, кроме крови инициировавшего тебя, практически яд.
Но и проигнорировать мерзкое амбре застарелой ржавчины, что уловил, почти добравшись до выхода из клуба Натальи, не мог. Сигареты, кровь, пот, похотьничто из этого не было способно заглушить для меня невидимый след демона-паразита. Не важно, какого он вида и к чему склоняет или откровенно принуждает своего носителя без разницы какой расы, улавливать их мерзкий смрад я научился безошибочно при любых обстоятельствах. Ржавчина, прелая листва, тлеющая плоть, давно протухшая рыба, скисшее молоко или гниющие овощиу каждого вида свое, для человеческого нюха неуловимо, для обоняния большинства нечисти, не имевшей с ними прямых дел, чуток раздражающе, однако не настолько, чтобы насторожиться. Но только не для меня.
Резко сменив направление, я, как гончая, стал выискивать мерзость в толпе, и тут же рядом со мной нарисовался Маркус.
Ты сказал, что пришел к нам только ради кормления, зашипел он мне в затылок. Никакой твоей чертовой охоты на нашей территории!
Не все одобряли мою добровольную деятельность, не все. Ой, ладно, прямо скажемдевяносто процентов представителей «темной стороны» придерживались мнения, что я до хрена на себя взял, зарвался, никому это не нужно, «как-то жили себе и без этого веками прекрасно» и так далее. Забыли, идиоты, что благодаря «бесполезной суете» возомнившего о себе черт-те что выскочки, то бишь мне, в городе и окрестностях не было повальных рейдов охотников-истребителей уже столько лет. Те не выбирали правых и виноватых, если где-то нечисть сильно уж обозначивала свое присутствие в этом мире, и косили всех подряд.