Роланд, ты, как всегда, без приключений не можешь, особенно, если в них участвует женский пол, проговорил Некромантус, а на его лице улыбка не сползала. Обычная угрюмость лица куда-то подевалась, когда губы растягивались от положительных эмоций. Алхимик становился совершенно другой личностью, той, которая скрыта внутри него, и ее можно увидеть только, когда заглянешь в глаза. Или же, когда Роланд рассказывал смешные истории.
Ну, прости Некромантус, я же не такой, как ты, верный муж, я люблю новизну, интригу, с захватыванием духа говорил Роланд, сидя на диване.
Он развалился по-хозяйски на широкой мягкой мебели. Ноги были закинуты на стеклянный столик, и в полулежащем состоянии Роланд курил свою трубку с приятным запахом табака. Впрочем, этот запах доходил до Некромантуса частично, так как из его котла шли совершенно другие запахи, и они были не так приятны. Такие ароматы перебивали все что угодно своим едким травянистым ярко выраженным привкусом, от чего в горле першило.
Сама комната, как и весь дом полностью олицетворяли своего хозяина. Так называемая холостяцкая берлога. Нельзя сказать, что здесь было грязно, наоборот, Роланд любил чистоту и порядок. Несмотря на то, что женской руки здесь не хватало, все же атмосфера была приятной. В комнате было уютно, вещи не валялись, где попало, как это принято в сугубо мужском доме. Конечно, кое-где можно заметить пыль, причем ее давно никто не вытирал, но это уже было слишком.
Все в комнате сконцентрировано на том самом месте, где вальяжно расположился Роланд. В его понимании диван или кровать считалось основой любого дома. Не зря этот светло-песочного цвета, мягкий, можно сказать огромный, притягивающий к себе диван, стоял именно посредине. Онпервое, что кидалось в глаза, когда оказываешься в зале-спальне. У Роланда две разные комнаты являлись одним целым. Причем сама комната, его когда-то в прошлом детская, осталась в таком состоянии, какой была всегда. Он ничего там не трогал и не менял, впрочем, и заходил туда очень редко.
В зале стоял и его новый шкаф с вещами, он находился позади дивана у стены. Там же разместился и комод, который до сих пор Роланд не знал, чем наполнить. Никаких картин, и всякой чепухи (так это он называл) не было. Вообще, в комнате был минимализм. Не было ничего лишнего, только все необходимое.
Очень часто зал являлся еще и кухней. Роланд мог прямо в камине готовить еду, чтобы не идти на кухню к печке. Все сконцентрировано в этом месте, и стены видели здесь многое, их уже ничем не удивишь. Если бы эти деревянные заштукатуренные вертикальные перегородки могли говорить, наверное, никогда не замолкали.
В этой комнате проходила большая часть жизни Роланда. Здесь выполнялась работа, происходили обеды и ужины, а вечеромстрастные ночи до самого утра. И все в одном месте, потому что других Роланд не хотел знать. Не умел он и ни хотел все разделять по общепринятым правилам. Есть одна комната, и она терпит такую жизнь.
Одним из важных моментов комнаты было специально отведенное место для своего друга. Это место находилось на промежутке от стеклянного стола и камина. Стоял старый черный стол, который Роланд забрал с кухни (там он давно не сидел, и уж тем более не ел). Необходимые подручные средства для Некромантуса: табуретка, котел, разные мешалки, флаконы и так далее. Причем это место узаконено на этой территории, и Роланд никогда его не трогал.
Несмотря на свою порывистость в жизни за пределами дома, Роланд внутри очага был консерватором. Можно сказать, классиком. Если что-то появлялось в этой комнате нужное, то оно здесь оставалось нетронутым. Потому что это его жизнь, и порой, она заключена именно среди этих стен.
Это ты так говоришь, потому что еще не встретил человека, за которого ты готов жизнь отдать, пытался Некромантус надоумить друга, говоря о высоких речах. Правда, для Роланда, они звучали не так убедительно.
Жизнь!!?? С восклицанием прокричал тот и немного приподнялся. Он положил трубку на стол, табак в ней уже выгорел полностью. Я не собираюсь отдавать свою жизнь за кого-то, кроме тебя.
А это напрасно, мы ведь друзья, а не семейная пара, с легкой ноткой сарказма проговорил Некромантус и посмотрел на друга.
Эх, Некромантус. Ты взрослый человек, а все так же глуп, глубоко вздохнул Роланд, убрал конечности со стола, а после перекинул ногу на ногу.
Почему это я глуп? Возразил алхимик, продолжая мешать жижу внутри котла, а она постоянно норовила выйти за пределы чугунной посудины.
Потому что ты единственный человек в этой жизни, ради которого я готов умереть. Но за каких-то женщин Роланд не стал заканчивать фразу, а перевел тему. В общем, не перебивай, я же не до конца рассказал тебе, что было дальше.
И Роланд продолжил рассказывать о происходящем того вечера, как он познакомился с Лирой, а в конце концов вроде бы ее звали Лора. Это не главное, как считал Роланд, так как для него жизнь заключалась не в отношениях, любви и жизни вместе с кем-то, а в авантюрах, интригах, новом и мимолетном.
Некромантус иногда задавал себе вопрос, как они смогли стать друзьями, если они настолько разные во всем. Даже в отношении к жизни или людям. Но потом сам себе отвечал, что они друзья не из-за разных взглядов и пониманий, а они друзья, потому что верны друг другу. Они никогда не отрекались друг от друга и приходили на помощь, когда нуждались в ней. А это намного важнее, чем разность понимания жизни и отношение к ней. Их дружба существовала еще с самого детства, задолго до встречи с Элизабет. Пусть Эли и стала для алхимика всем в жизни, чего у него не было никогда. И насколько дружба Роланда и Некромантуса не была бы крепка, отношения с Элизабетэто то, что дополняет общую чашу счастья. И делая из всего этого вывод, алхимик понимал, дружба с Роландом, которая произошла еще в школе, привела к тому, что ум Некромантуса помог ему создавать зелья, а смекалка, разговорчивость и убеждение друга, найти тех, кому это нужно.
Ребята продолжали разговаривать, смеяться и после истории о похождении Роланда перешли к воспоминаниям о прошлом. Они часто вспоминали вдвоем былые времена, о тех золотых моментах, когда они были детьми. Нельзя сказать, что сейчас все плохо или жизнь для них стала угнетением. Нет, это не так. Это другой этап, другое восприятие жизни, это гонка за своим местом под солнцем. И это хорошо, но детство есть детство. И та наивность, относительная беззаботность и вера в чудеса была настолько прекрасна. А тот путь, который они прошли вместе, их обоих сделал пусть не кровными, но сводными братьями точно.
А помнишь, Некромантус, еще в школе, ты влюбился в ту болтливую девчонку. Как ее звали? Спрашивал Роланд, а в его глазах горела искра приятных воспоминаний.
Рема, немного задумавшись, ответил Некромантус. А сам продолжал стоять над чугунным котелком, но сейчас ничего не делал, а просто ожидал, когда жидкость примет другой цвет. Это будет знак о том, что зелье готовое.
Да, точно, Рема, засмеялся Роланд, как ты по ней сох. Это было нечто.
Было время, с тяжестью, но приятным воспоминанием, вздохнул Некромантус, посмотрев куда-то вверх.
И ты все пытался ей понравиться, но она так на тебя и не обращала внимания, продолжал Роланд копаться в воспоминаниях, а его глаза излучали искры.
А ты в отместку за друга, не мог придумать ничего лучше, как снять с нее юбку при всем классе, с улыбкой на лице, говорил Некромантус, указывая пальцем правой руки на друга.
Да, Роланд начал громко смеяться, что по стенам пошел глухой гул. Он словно вернулся в то время. Вот тогда смеха было!
Особенно Реме, которая потом возненавидела и тебя, и меня.
А что она такая деловая, прям цаца. Не обратила внимания на моего лучшего друга, который лучший из всех. Я не мог это так оставить!
И поэтому решил оставить ее с обнаженным задом.
Ха-ха, еще пуще прежнего, начал смеяться Роланд.
Золотое время было, заканчивал приготовление зелья Некромантус, а после накрыл крышкой котелок.
Жаль, что оно прошло. Я бы не против прожить эти дни еще раз, глаза Роланда продолжали гореть, а мысли летать в прошлом.
Ты знаешь Роланд, я тоже, отошел от стола Некромантус и сел в кресло, которое стояло слева от дивана.