Нам придется немного подождать моего друга. Он не так пунктуален, как мы с вами.
Неожиданно. Я даже отрываюсь от созерцания чая.
А присутствие друга обязательно?
Не обязательно, но положено.
По уставу что ли? Что-то я ничего не понимаю.
Теперь и меня одаривают улыбкой.
В некотором смысле.
Этот взгляд уже начинает бесить.
А вам не говорили, что так пристально рассматривать людей
Говорили.
А толку-то. Хорошо хоть моргает периодически, а то совсем жутко выглядело бы.
На столе внезапно появляется чашка. Я даже вздрагиваю. А вот Давид и бровью не ведет. То ли у меня нервы расшалились сильнее, чем я думала, то ли у него слух лучше.
Спасибо. Еще одна вежливая улыбка девушке, а потом и мне. Нам с вами предстоит небольшая поездка и одна встреча. Но вы не волнуйтесь, в десять точно будете дома.
С чего вы взяли, что я вообще куда-то с вами поеду?
А вы планируете просто встать и убежать?
Я планировала просто рассказать вам свой сон. Почему я должна от вас бегать?
Подобные вам именно так и поступают.
Подобные мне? Это как понимать?
Его брови поднимаются. Я его удивила?
Очень интересно
Развить свою мысль он не успевает, отвлекается на зазвонивший телефон. Вместо того чтобы принять вызов, он нажимает отбой и встает.
Мой друг на месте. Пойдемте.
Я тянусь к вешалке, где оставила свое пальто, но меня опережают. Приходится встать и послушно искать рукава.
Шапку не надевайте, и можете не застегиватьсяв машине тепло.
Ладненько. Я посильнее запахиваю пальто и набрасываю капюшон. В машине, может быть, и тепло, но до нее еще добежать надо, а сейчас на улице минус двадцать. Взяв с соседнего стула сумку, роюсь в поисках кошелька, но краем глаза замечаю, как Давид уже кладет на стол несколько купюр. Кто-то сегодня помимо улыбок получил отличные чаевые.
Внимательно рассмотрев мою сумку, парень решает, что она все же дамская, а не хозяйственная (если судить по размеру, то спутать легко), крепко подхватывает меня под локоть и ведет к выходу.
Передо мной сначала открывают двери кафе, а затем и дверцу внедорожника. Наконец, я оказываюсь в обещанном тепле на заднем сиденье. Там нас уже ждет и обещанный «друг» смуглый парень со светло-русым ежиком, на вид еще моложе Давида. Он тут же представляется:
Карим.
И этот с акцентом.
Вела.
В ответ мне улыбаются. Я так поняла, он уже в курсе, как меня зовут. Ах, какие тут все улыбчивые и вежливые! Мурашки по спине.
Поехали, командует Давид мужчине за рулем.
В отличие от товарища Карим не сканирует меня взглядом, за что ему большое спасибо.
Вот это времена наступили! произносит он, обращаясь к Давиду. С ума сойти! Носители сами ищут охотников, сами договариваются о встрече, и, представьте себе, приходят на нее. Предки, наверное, рыдают от зависти!
Так, про охотников я не поняла. Кажется, моя интуиция отталкивала идею со звонком не из-за возможности попасть в психушку.
И не говори, поддерживает тон друга охотник. Еще они сами себя инициируют, сами же блоки ставят. Кстати, впервые вижу, чтобы страусиная тактика срабатывала применительно к человеку.
Какой одаренный ребенок!
Не ребенок, а девушка.
Ну, так по ней не скажешь.
Паяц!
Это слово уже многие годы как вышло из лексикона.
Оно звучит оскорбительнее. Ты работать будешь сегодня? Мы уже скоро из города выедем.
А она разве вернется? Ведь по закону
То есть у меня есть шанс не вернуться домой?!
Вот по закону и вернется. Я уже все посмотрел. Хватит ее пугать, делом займись наконец.
Вела, посмотри на меня!
Что-то не хочется.
Велочка, будь благоразумна! Тут сейчас такая дорога начнетсяя бы сам вместо тебя поспал.
Что?
Я все-таки поворачиваюсь к нему.
Подъем, подъем!
Из тяжелой дремы меня вырывает смутно знакомый, жизнерадостный голос. С трудом разлепляю веки, чтобы увидеть скалящегося во все тридцать два зуба Карима.
Приехали!
Мозги с трудом включаются. Я чувствую, как справа сильно веет холодом. Давид уже вышел из машины и держит дверь открытой для меня. Медленно переползаю по сиденью, неловко путаясь в полах пальто. Мне тут же подают руку.
Сзади слышится смех:
Ты такая забавная! Теперь я понял, что значит сравнение с мореным тараканом.
Очень хочется сказать что-нибудь гадкое в ответ, но в горле пересохло.
У вас есть платок? интересуется Давид, когда я, выбравшись из автомобиля, наклоняюсь за сумкой.
Какой платок? приходится все-таки напрячься и выдавить из себя слова.
Носовой. Или салфетки, перечисляет парень.
Нет.
Тогда сумку можете оставить здесь.
И зачем мне может понадобиться платок?
Он вытаскивает из нагрудного кармана пиджака свой (интересно, ему правда не холодно в такой мороз) и протягивает мне.
Пригодится.
Приходится взять. После чего меня вновь берут под руку и ведут по направлению к какому-то зданиюто ли старой усадьбе, то ли летнему лагерю образца какого-нибудь древнего года. Даже не знала, что у нас за городом сохранились и вообще есть подобные постройки.
Фасад хорошо освещается фонарями, расставленными по периметру дома. Судя по высоте и расстоянию между верхними и нижними окнами, потолки там должны быть высоченные. Возле широкого крыльца в рядок компактно стоят четыре внедорожника, такие же, как тот, на котором приехали мы. С трудом протиснувшись между машинами, мы поднимаемся по лестнице к огромным двойным дверям из массива темного дерева. Я мельком гляжу на ближайшее окно. Его наличники сделаны из такой же старой сплошь усеянной резьбой древесины. Господи, сколько же лет этому дому?
Когда мы входим, петли даже не скрипят. Я думала, нам придется подняться по лестнице на освещенный второй этаж, но Давид направляет меня прямо, к проему, завешанному портьерой.
После полутемного коридора свет в комнате неприятно ударяет по глазам. Проморгавшись, я рассматриваю обстановку. В центре, боком к входу, стоит стул, вокруг него в уютный полукруг выстроены два кресла и диван. Среднюю часть правой стены занимает камин и дымоход, рядом расположилась тахта. Стена, что по левую руку, от пола до потолка закрыта стеллажом с книгами, чуть ближе к окнулестница, видимо, для верхних полок.
Проходите. Давид чуть подталкивает меня вперед и начинает стягивать пальто. Я не возражаю. В комнате очень тепло и немного душногреет камин и баратеи, скрытые резными решетками под подоконниками.
Присаживайтесь на стул.
Я послушно выполняю просьбу и наблюдаю, как парень подходит к камину, аккуратно кладет на тахту мое пальто, затем снимает свой тренч и бросает его рядом. От камина Давид не отходит.
Они сейчас придут.
Мое сердце внезапно ускоряет свой ритм.
Не волнуйтесь, в конечном счете, все будет хорошо.
Моя интуиция про «конечный счет» молчит, но о том, что вот прямо сейчас будет очень-очень плохо, она просто-таки орет. Главное, вовремя, да.
Я поворачиваюсь к входу и невольно задерживаю дыхание. Наверное, сотня картин разных размеров и жанров (тут и пейзажи, и портреты, и натюрморты) заполняет все пространство стены. Коричневато-зеленая цветовая гаммаединственное, что объединяет это разнообразие. Именно в этих тонах решен интерьер всей комнаты.
Удивительно, как умиротворяюще действует на вас живопись, раздается из-за спины.
Стоит мне только отвлечься на Давида, как ткань, скрывающую арку, отдергивают в сторону, и в комнату входят четверо мужчин вполне солидного и добропорядочного вида в возрасте от сорока до пятидесяти лет. Одного взгляда на них хватает, чтобы свести на нет весь успокоительный эффект от встречи с искусством.
Добрый вечер! Давид первым приветствует вошедших.
Вербального ответа он не получает. Удостоив его лишь кивками, прибывшие господа занимают свободные предметы мебели, то есть окружают меня с трех сторон.
Между тем Давид продолжает говорить, словно такое поведение для них в порядке вещей:
Позвольте вам представить Велиславу.
Интересно, откуда он знает мое полное имя? Этот вопрос, правда, я не озвучиваю, а лишь слабо киваю, чем заслуживаю четыре пристальных взгляда.