Печальная и поучительная легенда о том, как пришла в один из четырех Холмов, что на севере стоят, человеческая девавещунья, провидица, а может, просто благословленная дурочкаона перешла через белый костяной мост через кровавую реку, что отделяет мир людей от мира-под-Холмом, который в стародавние времена носил имя Тир-нам-Бео. А оказавшись на той стороне, встретилась она с великим королем, который вначале обрадовался той странной гостье, как ребенокновой игрушке, а потом, наигравшись, прогнал ее, постаревшую и утратившую былую красоту. Вот только до костяного моста гостья, так и не ставшая слугой, не дошлаобратилась в дерево с золоченой, что церковная утварь, корой и с алой, как пролитая кровь, листвой
Говорят, это дерево и стало для ши-дани Древом Познания, и Старший Народ понял разницу между добром и злом. А для тех, кто не постиг эту разницу, кто в силу молодости, глупости или беспечности не желал прикасаться к Познанию, были созданы колдовские запретыгейсы. Слышу, как юный ученик библиотекаря шепчет своей подружке, что это Условия колдовства. Ошибаетесь, юноша, видать, не прочитали еще нужную книгу-то. Гейсыэто не Условия колдовства, это ограничения не на силу, а на волю. На право избирать свой путь. Гейсы могут показаться глупыми, странными, смешнымино только не для того, кому приходится их соблюдать. Ведь нарушишь хотя бы один из нихи судьба твоя сделает крутой поворот не к самой лучшей доле. И мало кто находит в себе силы вернуться на прежнюю Дорогубудь то ши-дани или человек. Хотя было одно исключение, но о нем не стоит говорить, когда за окном столь яростная осенняя буря, еще накличешь беду. Да и ночь непростая, потому я и травлю тут байки вместо того, чтобы отправиться на боковую.
Фэйри? А что фэйри? «Молодому народу» гейсов еще не придумано, а если придуманото нам, простым смертным, об этом еще нескоро станет известно
Глава 1
Лето в этом году выдалось сумрачное, унылое, рассыпающееся проливными дождями, столь частыми, что четверть посевов выгнила на корню, а уцелевшие злаки печально наклоняли стебельки к пропитанной влагой почве. Казалось, будто бы природа что-то напутала, и из приветливой, ласковой и многообещающей весны шагнула сразу в сырую, пасмурную осень. Солнечные дни в июне были столь же редкими гостями, как и майские заморозки, а когда подобрался июль, дождей стало только больше. Люди опасались голода и суровой зимы, молились о солнечных днях и обращали взгляд вдаль, к югу, где располагались легендарные Алгорские Холмы. Если верить старым сказкам, то именно там до сих пор живут существа, способные влиять на погоду и урожай, на холод зимой и иссушающий зной летом. Оттуда же, если верить преданию, раз в год, в ночь Самайна выходит в мир пугающее, неудержимое войско, свита, состоящая из мертвецов, сумеречных тварей и волшебных существДикая Охота. И туда же она возвращается перед рассветом, пропадая без следа в черной прорехе на бесплодном склоне Западного Холма.
Впрочем, чем ближе был Лугнасад, праздник Первого Урожая, тем реже шли дожди, чаще выглядывало солнце, проливая на влажную, превратившуюся в жидкую грязь землю благодатный зной. Здесь, в Дол Реарте, крае, граничащем с Алгорскими Холмами, в землях, пронизанных легендами о духах природы, живых стихиях и пугающих порождениях Сумерек, праздник Первого Урожая был едва ли не одним из самых главных. Этот день и грядущая за ним ночь весьма точно предсказывали, каким будет весь следующий год. По полету птиц знающие люди толковали, скорой ли будет осень, по плодам рябиныснежной ли зима. Да и не перечесть их, примет этих, верных и надуманных, связанных с Лугнасадом, вот только почему-то чаще всего они сбывались, да так точно, что даже волшебники из Вортигерна иной раз плевались от досады, когда крестьянские суеверия и прочие летние гадания предсказывали суровую зиму куда точнее звездных карт и магии.
Я лениво перевернулась со спины на бок, сорвала какую-то травинку и задумчиво сунула в рот горьковатый упругий стебелек. Потянулась, убрала со лба кучерявую темную прядку. Зажмурилась, представляя себя змеей, греющейся на камне под солнечными лучами.
Я не просто любилаобожала жаркое лето, которое наполняло меня силой, как наполняет созревающие фрукты сладким соком. Впрочем, как и любая дневная чародейка, чьим Условием колдовства стало солнце. От рассвета и до заката жила колдовская сила в таких, как я. Магия постепенно нарастает в нас с утра и до полудня, и так же плавно убывает к вечеру, полностью пропадая с последним золотым лучом на западе. В Одинокой Башне на северной границе Дол Реарта, куда свозили детей с хоть как-то проявившимися способностями к магии, послушникам рассказывали, что, возможно, магия таится в каждом человеке. Что почти каждый человек способен творить волшебство, в каждом таится зерно этой чудесной силыно далеко не каждый может определить свои Условия колдовства. Кому-то везет, и их силы, завязанные на такие простые Условия, как время суток, проявляются уже в подростковом возрасте и становятся очевидны, а кто-то носит в себе магию, даже не подозревая об этом, до конца жизни. Или же используетно так тихо и незаметно даже для себя, что проявление магии может счесть за неожиданно случившееся чудо или же огромную удачу.
Кое-кто в Одинокой Башне считал, что магический дар роднит людей и волшебных существ, таких как алгорские ши-дани или фаэриэ, но мало кто из более опытных воспитателей принимал это мнение всерьез. Ведь первое, чему учат юных, только-только прибывших в Башню послушниковэто осознанию, что у каждого из них с рождения есть свой «потолок силы», преодолеть который без особой помощи не удастся. И всю свою жизнь маг стремится не к увеличению этого «потолка», а к умению экономно расходовать силы, поиску наиболее подходящих заклинаний и изобретению своих собственных «частушек и напевов», которые облегчат концентрацию и позволят тщательнее сплести колдовской узор.
Но люди не были бы людьми, если б не пытались отыскать более легкий и быстрый способ для увеличения могущества.
И совершенно не удивительно, что способ был найден, и даже не один, начиная с амулетов, которые впитывали в себя «лишнюю» силу в моменты, когда Условия колдовства были выполнены, и отдавали ее владельцу в любое время, когда бы ни возникла нужда, и завершая магическими союзами. А уж союзы заключались самые разныевначале люди искали свою «половинку», того, кто увеличивал их собственную силу или был способен колдовать в моменты бессилия. Потом пошли дальше, и начали искать тех, у кого можно было зачерпнуть сил, эдакие живые амулеты.
Сейчас в Одинокой Башне шептались, что особо мудрые, талантливые, знающие, а то и просто отчаянные начали заключать особые союзы с фэйри, но в таких «связках» не было уже ни доверия, ни теплотытолько расчетливые, холодные отношения хозяина и слуги. Если магу везло или же он был достаточно умен и опытенполучал верного служителя на долгий срок, а то и до конца дней своих, служителя, который делился силой, оберегал в моменты, когда Условия колдовства не действовали, был щитом и мечом для волшебника. Если же человек, рискнувший привязать к себе фэйри, оказывался не столь хорош, как думал, то его ждала не слишком приятная участь игрушки, которая могла быстро наскучить и быть сломанной и выброшенной, или же ненавистного врага, над которым издевались долго, тщательно, с особым извращенным вкусом и фантазией. В последнем случае неудачник жил долго, очень и очень долго, вот только денно и нощно просил о смерти у всех подряду бога, духов природы, провидения да кого угодно, лишь бы получить избавление. А оно, к сожалению, приходило нескоро.
Я лениво перекатила в раскрытой ладони янтарный шарик с маленькой трещинкой сбоку, внутри которого навеки застыло крохотное семечко, чувствуя, как окаменевшая красноватая смола нагревается от тепла моего тела и начинает едва ощутимо пульсировать. Будто бы крохотное живое сердечко, которое впитывало мою магию, поддерживаемую жарким солнцем, превращаясь в амулет, который сможет согреть меня холодной зимней ночью, даст возможность сплести полноценное заклинание даже в сумерках и, быть может, это спасет мне жизнь.
Ведь все самые страшные, самые непонятные твари выбираются именно по ночам. Поэтому в каждый солнечный день я старалась выкроить времяи напитать своей силой очередной амулет, превращая каменную, железную или деревянную бусину во вместилище колдовской силы, энергии солнечного дня, которой я могла бы воспользоваться даже глубокой ночью.