И не надо, вот, обернись, на Раха глянь, эльф смущенно надвинул капюшон поглубже. Кроме аллергии на все цветущее и растущее, которую удалось частично купировать подобранными зельем, у него обнаружилась сильная реакция на прямой солнечный свет, поэтому он кутался с ног до головы и совершенно разлюбил дневные путешествия и переходы.
У меня такое чувство, задумчиво сказала Мист, что я знаю это место. Только вот откуда?
В моей голове копалась? с подозрением спросил Торрен.
Делать мне нечего, фыркнула девушка, непроизвольно потирая багровый шрам на запястье. Да и нет там у тебя ничего хорошего.
Той обиженно замолчал, но потом заулыбался, видимо, что-то вспомнив.
Ничего ты не понимаешь в хорошем, торжественно заключил он.
Я понимаю в хорошем достаточно для осознания того, что, во-первых, такого рода предчувствия не к добру, а во-вторых, что причина для визита в этот сказочный уголок у нас совсем не приятная.
Это да, Торрен немного поскучнел и некоторое время даже молчал, подгоняя лошадку. Только вот как вы, заучка и зануда, на пару, сами решайте, кто есть кто, умудрились пропустить на карте Башню? Или это не та? Не нашего типа? На видтак похожа. Контр-штоты вон у ней.
Контрфорсы, тихонько подсказал Эррах. Это называется контрфорсы.
Ты мне зубы не заговаривай, не шаман, глядь, орочий, погрозил назад пальцем, не оборачиваясь, Торрен.
Я могу предположить, что Башня как раз нашего типа, потерла запястье Мист. На настенной карте, кажется, было вымаранное пятно в этом направлении, но при Мейли тут, конечно, не было никакого города. А Башня, может, вроде той, Калеба?.. За что-то запрещенная к посещению.
Ну, точно, значит, там Добро, хмыкнул Торрен. С чего все-таки начнем, с замка или с поисков по городу?
С замка, подтвердила неизменность их заранее принятого решения Мист. Отдадим вещи Виля, выложим все, как было. Может, что-то полезное нам расскажут, или мы сами пронюхаем. Так что прямой наводкой в замок.
Ну, караван на Привратной должен остановиться, там до замка недалеко. Если Элианна там, она меня точно узнает.
Мист кивнула, соглашаясь: Торрена наверняка помнили вообще все, кто имел с ним дело дольше пяти минут, слишком уж чрезмерным он был во всех своих проявлениях. Высокий и широкий гигант с радостной улыбкой, он создавал обманчивое впечатление простачка, но уж кому как не Мист было знать, что мозги у ее друга есть, причем отменныеа в последнее время к ним добавились еще и магические способности как классического плана, так и основанные на Багровой магии. Мист, правда, все еще полагала, что это временное явление, остаточное от присутствия Мейли в теле Торрена. В конце-концов, Мейли не был демоном, а только демоны, вроде бы, обладали способностью вселяться в живых и вытеснять их сознание своим. Про такие вещи, впрочем, Мейли в Книге не писал. Но зато писал, на удачу Эрраха, про средства от аллергии, и это было хоть и не равноценной заменой, но тоже полезно. Если больной карвией вызывал среди окружающих панику и желание отодвинуться подальше, то беспрестанно чихающего больного карвией добрые люди наверняка сожгли бы, чтобы не мучался.
Мист сильно подозревала, что такими глупостями, как временное вселение в кого-либо, ар-Маэрэ при жизни не занимался, а вот от аллергии лечить ему случалосьвозможно, даже и себя, и поэтому искомый рецепт, не имеющий толком отношения к Багровой магии, тем не менее нашелся среди всего остального лекарственного богатства. Так что в вынужденный период отдыха и простоя все они вместеТор, Мист и Рахпровели несколько увлекательных дней в лаборатории на Хрустовой Башне, пополняя истощенные орочьим инцидентом запасы зелий в дорогу и пытаясь сварить лекарство нужной консистенции для Эрраха. Несомненным успехом Мист считала тот факт, что эльф, вынужденный каждый прием пищи запивать омерзительной гадостью, до сих пор не отравился. Видимо эльфыили, может, только такие особенные эльфы, как Эррахбыли куда прочнее, чем казались на вид. Впрочем, вспоминая всех известных ей эльфов, начиная от Гронса, продолжая ар-Маэрэ и Алгаром, через лэри Акринну и к Эрраху, Мист могла заключить, что легенды о тонкой душевной организации, хрупкости и деликатности эльфийского народа были именно этим самымлегендами, и Эррах после слияния с Зубастой запредельной тьмой отличался от своих сородичей, по большей части, внешностью. Что касается повышенной хитромордости, то это была, кажется, индивидуальная особенность конкретно этого эльфа.
Это с ним что? недружелюбно поинтересовался стражник на воротах, приступая к досмотру их телеги.
Карвия у него, дядь, отозвался Торрен и открыл было рот для дальнейшей тирады, как стражник сделал резкий шаг назад, выставляя вперед оружие.
Ну-ка, разворачивайтесь. Не пущу, отрывисто сказал он. Нам тут новые беды без надобности.
Ээ, дядь, все-таки попытался Торрен, выдвигаясь между нацеленной на них алебардой и своими спутниками. Дык не заразная она, не будет ниче. Ты у кого, может, спроси?
Да что спрашивать, сам знаю, что не надо нам тут всяких, он угрожающе потыкал алебардой вперед.
Мист и Торрен переглянулись, и Мист поднялась на телеге во весь рост, размахивая рукой, чтобы привлечь внимание караванмейстера, который не иначе как собственной многомудрой задницей почуял неладное и уже шел к ним от своей тактической позиции у ближайшего перекрестка внутри городских стен, где он поджидал прохождения проверки всеми своими подопечными, попутно выслушивая последние местные новости от знакомых и незнакомых, но готовых поболтать.
А конфликт уже разгорался не на шутку: у Мист аж в груди заледенело, когда наверху ступенек привратной сторожки мелькнул край серой рясы Видящего.
Дымный же пепел, выдохнула девушка, очень остро чувствуя и свое сомнительное происхождение, и Книгу, и арсенал пузырьков с разномастной алхимией, и паче всегоприсутствие любимого ученика не то, что эльфийской, а вовсе какой-то запредельной расы.
Что за беда, дети мои? старательно-кротким голосом вопросил Видящий, обводя взглядом ближайших детей немногим младше себя.
Дык, святой отец, вполне искренне обрадовался Торрен, который несмотря на все пережитые странности оставался пламенным последователем веры своих родителей, сполз с телеги и подошел под благословение, как приличный. Мист, скрепя сердце, последовала за ним, за край плаща притягивая за собой и Раха. Рассуди, святой отец! Эйн, ж, в единости благий, заповедовал заботиться о сирых, об убогих. Вот мы о меньшом брате заботимся, а нас из-за него, из-за карвии, не пускают в город! Это ж не по воле Эйна, не по заветам Ласс, не по-человечески, святой ж отец! с сияющим взором забубнил Торрен, после рассеянного благословения от Видящего продолжая цепляться за край его балахона. Мист, поддерживая, насколько возможно, легенду, обняла и прижала к себе Раха, словно оберегая и утешая младшего брата-подростка. Мелкий и тощий, тот неплохо вписывался в роль младшего в семье из-за высокого роста старших, а белые волосы эльфа они, готовясь к длительной маскировке, еще в Университете выкрасили.
Сын мой, Видящий с некоторой брезгливостью попытался выдрать из рук Торрена свою одежду, но тот держал крепко, да еще и лобызал периодически. В целом, искренняя вера в Эйна и его благость совершенно не мешала Тою вдохновенно врать его служителям. Каким именно образом это все сочеталось в большой Торреновой голове, Мист не представляла, но каждый раз заново удивлялась. И местами восхищалась, вот как сейчас.
Святой отец, караванщик приблизился, наконец, старательно изображая уверенность и спокойствие. Что-то не так тут? Ребятишки-то, вроде, хорошие. Не еретики какие-нибудь, вежественные.
Глава 2
Невежественный еретик в лице Мист нервно дернул носом, пряча выражение лица в спутанных космах Раха.
Видящий, еще раз дернув полу своей рясы в бесплодной попытке отделаться от своего почитателя, но, поняв тщету этой затеи, оставил ее и строго сказал:
В городе нашем нынче не спокойно. И, хоть и велит Эйн заботиться обо всех своих детях, во имя этой заботы и должно мне вас не пустить в город. Волнуются люди, тревожно им, и несчастный больной карвией только больше страха породит. Как бы не забыли от страха о милости и добре, он с прискорбием покачал головой. Поэтому велит мне совесть не пускать вас в славный наш град.