Мист вскинулась и огляделась кругом.
Слушайте. Найдите мне дверь!
Чего? не понял Торрен. Какую дверь?
Любую.
Откуда тут дверь?
Ну, может, есть? Руины домов есть. Глядь, она выделила это слово с огромным неудовольствием, и дверь найдется.
Во, женщины, вздохнул Торрен. Дверь ей подавай. В долине-то пепла.
Эррах с сомнением посмотрел на Мист, но выяснять подробности скромно не рискнул, предпочитая выполнять приказы, а не обсуждать их. Поэтому он храбро полез на руины стены, пытаясь по ним забраться повыше, чтобы разглядеть побольше. Оценив замысел, Торрен присоединился к его усилиям, страхуя от падения и подставляя плечо, где надо, а Мист со своего насеста только скорбно наблюдала за тем, как они корячатся.
Посетившая ее идея с дверью была хороша, но вот что делать, если она не сработает? И вправду, что ли, Мейли искать? Да они будут вечно бродить по полям пепла, причем натурально выражаясь.
Невеселые размышления прервал радостный возглас Эрраха, плавно переходящий в испуганный, когда он-таки сорвался с края камня и полетел вниз, на страхующего его Торрена. Звук гулко раскатился по Последнему городу, одинокий и от этого страшноватый, заставляя старый пепел зашевелиться.
Мист вздрогнула и огляделась кругом, словно они уже не привлекли бы внимание любого местного обитателя своей возней.
Что там?
Дверь! радостно сообщил Рах, когда Торрен, успевший прервать его полет, поставил субтильного эльфа на ноги. Правда, она не на петлях, просто прислонена, вроде.
Не важно, рассудила Мист. Веди.
Она все равно обмирала от любого отраженного звука среди пустоты и тишины Домена, пока они шли, и нервно оглядывалась, ожидая увидеть не то обгорелое до кости лицо ар-Маэрэ, не то что-нибудь пострашнеено никто так и не выскочил из-за колонны или угла стены, хватая их с воплем попались. Дверь, которую углядел глазастый эльф, была практически на другом краю города, зато огромная, словно когда-то здесь был магистрат или замок лорда: тяжелая, серая от нанесенного пепла, она была прислонена к арке, на которой когда-то крепилась, и за аркой были все те же руины, все тот же печальный и одинокий город, последняя остановка для уходящих в небытие.
Попытка не пытка, подбодрила себя Мист, снова протягивая руки своим мальчикам. Может сработать. А уж что делать, если не получится, станем потом думать.
Она решительно перешагнула какую-то гнутую арматуру, едва не напоровшись на нее ногой, подскользнулась на скользком камне, увлекая за собой не ожидавших такой подставы спутников, и рыбкой влетела в арку, совершенно не прочувствовав торжественность важного момента.
Вопреки смутно ожидаемому, приземлились они взметнув вовсе не слежавшийся пепел, а грязные брызги, и Мист завизжала от неожиданности, обнаружив прямо перед лицом плавающую в неглубокой луже полусгнившую рукуту самую, отрубленную Торреном незадолго до их входа в Домены. Ее верный защитник, не соображая еще, что случилось и не разобравшись, почему Мист орет, на всякий случай дернул ее назад, пропахав ее лицом грязь и сбив ее весом начавшего подниматься Эрраха, и храбро поднялся на одно колено, извлекая Хладогрыз, готовый противостоять любой угрозе.
Однако, древнее кладбище, размытое водой, усеянное лужами и вывороченными частями тел и предметов посмертного обихода, было тихим и спокойным, за иключением их барахтающейся, брыкающейся и орущей компании.
Герои вернуться, взволнованно сказала Айтхара, прикладывая ладонь к сердцу. Моррайт и братья исполнить пророчество, победить злые боги, уничтожить тьма.
Торрен расплылся в улыбке при виде ее, потом спохватился, обернулся на грязную, как приключенец, злую и лохматую Моррайт, великую колдунью.
Что? осведомилась та недовольно, размазывая грязь по лицу. Поняв тщету этой попытки, она сплюнула и обреченно заключила. Нет, все-таки, надо было идти с караваном.
Не та Башня
Глава 1
и говорят, будто все это правда.
Это и есть правда, но иногда в Последнем Городе оказываются те, кто ему не принадлежит. Не на самом деле.
Грэнаш, позвал ар-Маэрэ Иллемэйр, с трудом выпрямляясь перед лицом ветра, несущего пепел, и складывая руки на груди в попытке выглядеть уверенней. Хотя о какой уверенности можно говорить, имея дело с властелином Домена Пепла, господином Последнего города? Грэнаш! повторил Мейли громче. Я хочу говорить с тобой!
Караван не был панацеей, конечно же: Мист гундела, как занудный комар, всю дорогу без продыха, да и не только всю дорогу. Она завелась еще с Университета, куда им пришлось в итоге вернуться для того, чтобы привести в порядок здоровье и прочие дела, и так и не унималась, бесконечно, один за одним находя недостатки в текущем бытии. Альтернативой нытью было штудирование Багровой Книги, которым они теперь занимались втроем и с куда большей результативностью: Эррах не только смог примерно начертить пусть исхода эльфов по большой карте Мейли на стене Башни Эмрис и ее исправленному дубликату в черновиках Мист, но и успешно работал словарем эльфийского, позволяя не рыскать по справочникам в поисках дополнительных значений. Будучи примерно современником ар-Маэрэ и много лет разговаривая лишь на весторне, Рах очень хорошо определял смысловые оттенки и без труда находил переводы даже самых заковыристых терминов. За все это Мист его почти обожала и эксплуатировала нещадно, пользуясь редкой возможностью получить не только новые знания из Книги, но и дотянуть до какого-то адекватного уровня свой (и Торрена, хотя тот был против) эльфийский.
Из-за сугубой сомнительности их дорожного времяпрепровождения (а официально из-за карвии, который страдал Эррах), они были вынуждены ехать на отдельной телеге, оплатив ее полностью, поэтому сплетни и байки имели шансы услышать только у общих костров на привале. Впрочем, ничего такого нового едущие в Имрэйс немногочисленные путники рассказать не могли: большая часть этих людей вообще понятия не имела о творящемся в лэрстве мракобесии, а вторая часть, вероятно, почитала это все за мудреную шутку. Хмуро буркнул, что, мол, все правда, один-единственный человек, пожилой бородатый ветеран, который ехал жить в Имрэйс в семью своего брата, и был им в письме предупрежден о странных событиях.
А вам-то по что это надо? проворчал он. За приключениями, что ль, собрались?
За фольклором, мгновенно ответила Мист, делая лицо кирпичом.
Да друг он наш был, дядь, примирительно сказал Торрен, отмахиваясь от дыма из трубки старого солдата.
Кто, лэрский сын? Не похожи вы на лэров-то.
Так Виль в Университете учился, дядь, и мы с сестрой тож.
И Струпик ваш, скажешь, тоже?
Рах, не, не учился. Да его разве пустили б, почесал в затылке Тор и снова отмахнулся от сизого дыма.
Да уж даже в ваш рассадник еретиков с карвией не пустят, хмыкнул старик. Заразная-не заразная, а то и зараза к заразе не липнет, но проверять недосуг. Говорят, из-за ереси вашей, Университетской, и бродит лэрский сын, мол, не похоронили по чести, на костре к свету пепел не вознеслиВот он и поднялся, как ветер нашептал.
Мист нервно вздрогнула от этой присказки, вспоминая голоса мертвых в гуле ветров Свифта, и больше всех, конечно, слова Виля и неразборчивые причитания Гронса, чью флейту она все еще носила с собой, у сердца.
Нечего хоронить-то было, дядь, буркнул Торрен. А обряд мы совершили, и душу его проводили, честь по чести.
Так сожрали его, что ль? заинтересовался вояка.
Может, и сожрали. На нас напали в путешествии, и Виля
Дрессированные звери задрали, подсказала Мист ровным, сдержанным тоном и почти не театрально сглотнула. А потом искали тело, искали, да не нашли.
Дела, мужчина почесал бороду. Может, и не он это бродит, а лиходей какой пользуется?
Вот и хотим узнать, снова перехватил у подруги инициативу Торрен. В их команде она считалась специалистом против всякой запредельной мути, а вот переговоры с живыми лучше давались Торрену, за неимением гениального в этом Вейлариса. Положение Раха пока было не очень-то определено, кроме должности почетного справочника, но оба, и Мист, и Торрен после вояжа на орочьи земли уже считали его частью команды и почти родней. Нам, знаешь, дядь, неприятно, если от лица нашего друга кто зло какое творит. А если это он и вправду из могилы восстал упырем, так наше дело помочь ему с миром упокоиться во славу Эйна. Кому о нем еще думать, как не нам?