Лантея схватила и крепко сжала ее. Последнее напоминание о дорогой тете. Девушка вновь повязала ленту вокруг запястья, на этот раз куда туже затянув узел. И на душе сразу стало спокойнее, будто дух Чият стоял у нее за плечом, одаривая своей незримой, но такой важной поддержкой.
А после хетай-ра перевела взгляд чуть левее и потеряла дар речи.
Всего в паре метров от застывшей в изумлении Лантеи, спрятавшись в тени высокого булыжника, лежал невзрачного вида клубок из сплетенных веточек высохшего растения. Издалека незнающий путник мог принять его за обыкновенный серый камень, поросший тонкой паутиной мха. И только пустынный народ знал истинную ценность этого невзрачного клубка из веток. Достаточно было пролить одну каплю воды, как растение расправляло свои зеленые листья, превращаясь в идеально симметричную звезду, длинный и сочный корень которой был полон густого красного сока, столь высоко ценимого в Барханах. Таков был цветок пустыни.
Не веря своим глазам, Лантея, спотыкаясь, бросилась к растению и упала перед ним на колени. Она лихорадочно принялась руками раскапывать песок, чтобы удостовериться в наличие корня. Он оказался на местетолстая мясистая часть цветка уходила глубоко в недра почвы.
Девушка почувствовала, как сжимается ее сердце, переполненное счастьем и благодарностью. Она прикусила потрескавшуюся губу и подняла лицо к небу.
Тетя! Спасибо! Спасибо самозабвенно шептала хетай-ра, жмурясь от ярких лучей солнца, которые целовали ее запачканное шелушившееся лицо.
На то, чтобы выкопать длинный корень, ушло достаточно много времени, Лантея рыла песок голыми руками, но с ее лица все это время не сходила улыбка. И если бы она могла плакать, то непременно бы рыдала от счастья.
В ее народе существовало верование, что души умерших сразу после смерти еще некоторое время обитали в мире живых, незримыми призраками следя за своими родственниками. Они оберегали и хранили свои семьи, следили за исполнением вековых традиций и праведностью жизни, чтобы после смерти непременно спросить за все дурные поступки, если они были совершены. Прожив рядом с живыми пять сотен лет, души истончались и исчезали навсегда, сливаясь с ЭванЛин.
И впервые девушка на себе ощутила заботу духов. Ощутила, как Чият поддерживала ее.
Как только цветок полностью оказался в ее руках, Лантея сунула растение за пазуху и выпрямилась, оглядевшись по сторонам. Ей оставалось сориентироваться в пространстве и найти дорогу домой. Нужно было лишь добежать до Бархана в кратчайшие сроки, потратив на это все оставшиеся силы.
Ободренная удачей, хетай-ра чувствовала небывалый прилив энергии, хоть ее тело и дрожало от усталости и слабости. Девушка забралась на один из песчаных холмов, где она долго рассматривала горизонт, пытаясь разглядеть какие-нибудь знакомые ориентиры. Ее взгляд мгновенно зацепился за силуэт горного хребта на горизонте. Она четко видела очертания полукруглой гавани, которую в этом океане песка образовывали скальные выступы. Именно туда ей и нужно было идти, чтобы вернуться к Третьему Бархану.
Однако неожиданно Лантея обратила внимание на странное явление: с северо-востока вдоль предгорий шла песчаная буря, которая затмила собой весь горизонт. Тонны песчинок поднимались густым облаком к самым небесам и зависали в воздухе без движения. Будто кто-то невероятно могущественный просто взял и отсек часть мира пеленой песка. И хоть эта дымка была в самой дали, но девушке стало от нее не по себе. Песчаная мгла лишь с первого взгляда казалась надвигавшимся самумом. Вот только хетай-ра, проведшая в пустынях большую часть своей жизни, могла с точностью утверждать, что эта буря не была похожа ни на одну из тех, что она видела ранее. Небо было ясным, а рассеянная завеса песка слишком низко растянулась над поверхностью земли, неустанно двигаясь в одном направлении.
Было в этом явлении что-то нехорошее.
Лантея почувствовала, как радость от находки медленно сменилась беспокойством. Ей следовало поторапливаться и скорее возвращаться домой. Буря сулила неприятности, и пока что эти неприятности двигались в конкретную сторонув сторону Третьего Бархана.
***
Манс практически не спал и эту ночь. Он просидел до самого утра на каменной тахте, прислонившись спиной к стене, а чтобы не задремать, тихо перебирал четки. Его, как и профессора, беспокоили мысли о Лантее. Она отсутствовала уже два полных дня, и за это время на Ашарха уже было совершено покушение. Сколько еще дней требовалось девушке, чтобы пройти испытание? Ведь она могла бродить по пустыням в поисках цветка неделю или даже больше, а недоброжелатели непременно предприняли бы еще несколько попыток, чтобы добраться до чужака. Вечно играть с ними в прятки тоже бы не вышло.
Утром, на ломаном залмарском поделившись своими размышлениями с подопечным, Манс признался, что не знает, как стоит поступить.
Если к нам решат подослать еще одного тхаги или даже пару, то так легко мы можем уже не отделаться, задумчиво протянул Аш, позевывая.
Не думать я, щто дворцахорошо, медленно проговорил юноша.
Ты боишься, что даже здесь нас уже без проблем могут достать? уточнил профессор и принялся одеваться. Это значит, что самые опасные для нас с тобой местаэто там, где никого нет.
Пощему?
Если нет свидетелей, то убийцам легче действовать.
Ашарх поддел под шелковую рубаху штаны, обернул вокруг живота широкий тканевый пояс и засунул за него ножны с почищенным клинком Лантеи, на котором больше не осталось ни капли яда, смывшегося вместе с кровью. Присев на край тахты рядом с Мансом, мужчина принялся переплетать растрепавшуюся за ночь косу, а сам в это время размышлял вслух:
Нам нельзя прятаться в библиотеке или же комнатах. Здесь мы уязвимы. Понимаешь, о чем я говорю?.. В темноте и тенях ничего не стоит скрыться. А когда мы все время проводим в одном месте, то становимся предсказуемыми для убийц, медленно говорил Аш, пальцами расчесывая пряди волос. Мы должны быть постоянно на виду.
Не понимаю, пробормотал юноша. Много хетай-ра?
Да. Сидеть во дворце небезопасно. Нужно перемещаться и избегать пустынных мест.
Манс кивнул, хоть далеко не каждое слово профессора было ему ясно. Едва Ашарх закончил заплетать косу, как в комнату по приказу юноши прислужники принесли поздний завтрак. Это были свежеиспеченные и уже опостылевшие профессору лепешки, мясо и сваренные вкрутую черные яйца размером с небольшую ладонь. Преподаватель посмотрел на куски сырого мяса с кровью с невольным отвращением. Они сразу же напомнили ему о тхаги, которого Аш лишил жизни собственными руками. Манс тоже неприязненно взглянул на мясо и так к нему и не притронулся.
Позавтракав в итоге сваренными вкрутую черными птичьими яйцами, которые на вкус достаточно сильно отдавали железом, мужчины отставили тарелки. Манс лишь запихнул в свою поясную сумку несколько лепешек на случай, если днем их с подопечным одолеет голод, и предложил первым делом наведаться в мольбище Младенца. Профессор лишь безразлично пожал плечами. Религиозность юноши его не особенно волновала, а вот в том, что мольбище будет заполнено народом в утренний час, он даже не сомневался. И это было хорошим вариантом для прогулки.
Покинув дворец, мужчины неспешным шагом пересекли площадь с колоннами и направились к боковому проходу, ведущему к двум отдельно стоявшим друг от друга мольбищам. Несмотря на то, что время было уже не совсем раннее, к невзрачному зданию храма по-прежнему стекалось большое количество хетай-ра. На широкой лестнице с обшарпанными стоптанными ступенями сидели нищие, которые, склонив головы и протянув руки, просили у прохожих милостыню. И было много тех, кто подавал им маленькие стеклянные монетки, называемые пустынным народом семи-дин, или же оставлял немного еды. К удивлению профессора, Манс тоже проявил милосердие. Он достал из сумки одну из лепешек и сунул ее в руки какому-то обросшему старику в истрепанных лохмотьях.
Hadzha! Hadzha!.. пробормотал попрошайка.
Нищий с жадностью вцепился в еще теплый хлеб нестрижеными черными ногтями.
Зачем ты помог ему? поинтересовался Аш. Богаче он от этого не станет и жизнь свою не изменит. Чем больше народ подает нищим, тем больше этих самых нищих становится