Мериона, не в твоих принципах заботиться о моей безопасности Ты только во всем потакаешь матери, послушно раскрывая клюв, как новорожденный птенец, и для тебя же и матриарха будет лучше, если Иамес избавится от меня и чужака. Какой смысл предупреждать меня тогда?
Потому что плохо будет всем. Не тебе одной, раздраженно отмахнулась старшая сестра. Мы начали по-тихому избавляться от шпионов Иамес. Посылаем их с группами охотников в Дикие тоннели и обставляем все как несчастный случай, отправляем с караванами на поверхность, где обвиняем в гибели пары-тройки хетай-ра песчаные бури или зыбучие пески. Незаметно и осторожно сокращаем это число. Порой удается добраться до неотправленных отчетов и подкорректировать их. Потому и говорю, что работы много, а ситуация очень опасная. Чем меньше будет в Третьем Бархане подданных Иамес, тем труднее ей будет провернуть свои темные дела. Но, стоит чему-нибудь вскрытьсяправде ли о череде случайных смертей или же ты откроешь рот со своим миром-за-пределами-песковматриарх Первого Бархана может щелкнуть пальцами, и наш род оборвется.
Ваши темные делишки с мамой меня не особенно интересуют. Делайте, что делали, или объявите Иамес открытую войну. Мне до этого нет делая вернулась домой с определенной целью, и собираюсь добиться своего. Завтра состоятся общие городские слушания. Я произнесу там речь, а дальше будь что будет. Сейчас для меня важнее всего заронить саму мысль о возможности окончания изоляции в разум жителей: если они захотят рискнуть всем и увидеть другой мир, выйти из темноты и больше никогда в ней не прятаться, то ни ты, ни мать, ни даже сама Иамес не остановят их! выдохнула Лантея прямо в лицо обескураженной сестре.
Мериона запустила пальцы в свои короткие волосы, выкрашенные в алый цвет. Судя по тому, как менялось ее лицо, молодая женщина с трудом удерживала себя в руках, чтобы прямо в тот момент не сбросить свою недалекую и своевольную младшую сестру с балкона вниз.
Ты просто невозможно бестолковая!..
Может и так. Но бояться я не собираюсь. Ни матриархов, ни их безропотных посыльных.
Лантея сплюнула под ноги Мерионе и вышла через арку с крохотного балкона. Сдвинув гобелен, девушка оказалась в темном пустынном коридоре, а за ее спиной раздался глухой удар и раздраженная брань старшей сестры, которая вымещала злость голыми кулаками на каменном парапете.
Скорее направившись в другую часть дворца, Лантея озабоченно нахмурилась, совершенно не обрадованная всеми услышанными новостями. За время ее отсутствия в Бархане многое в городе изменилось. Хотя абсолютно верить словам Мерионы все равно нельзя было, поскольку старшая сестра почти всегда представляла и защищала интересы матриарха и только матриарха. Она могла сделать и сказать все что угодно по приказу матери. И почему-то Лантея была убеждена, что попытки отговорить сестру выступать на общих городских слушаниях весьма смутно были связаны с угрозой вмешательства матриарха Первого Бархана Иамес в систему наследования Третьего Бархана. Скорее, мать попросила Мериону отыскать способ переубедить младшую дочь после того, как Манс, да и она сама, провалили переговоры прошлым вечером. И теперь, когда и старшая сестра потерпела поражение, Лантея опасалась, что правительница могла приняться за более действенные методы. Только вот откуда следовало ждать следующего удара?
Добравшись до комнаты своего спутника, хетай-ра тихо отодвинула занавесь и заглянула внутрь. Светлячки в фонаре практически перестали мерцать, и помещение было погружено в кромешный мрак. Мужчина еще спал, разметавшись на постели, укрытой полупрозрачным пологом. Его грудь редко и тяжело вздымалась, а из горла порой вырывались едва слышные хрипы.
Лантея захватила из коридора более яркий фонарь, в котором по стеклянным стенками ползали бодрые только пойманные насекомые, и шагнула ближе к кровати профессора. Она села на край, отодвинула полог и несколько мгновений просто в тишине наблюдала за спящим человеком, размышляя над тем, как правильнее следовало начать с ним разговор. Вечером они расстались враждебно, готовые если не убить друг друга за взаимное вранье, то уж точно оборвать все общение. А теперь можно ли было вообще говорить о какой-то прежней дружбе и привязанности?
Хетай-ра легко погладила Ашарха по небритой щеке.
Пора вставать.
Что? А?.. проворчал профессор, приоткрыв один глаз, но полумрак комнаты мгновенно обступил его со всех сторон. Сейчас ночь Я посплю еще немного, пока солнце не встанет Ага
Аш кашлянул, плотнее закутался в одеяло и отвернулся к стене. Девушка хмыкнула и положила ладонь на лоб больного, чтобы проверить, был ли у него еще жар. Кожа оказалась холодной и чуть влажной на ощупь. Значит, болезнь понемногу отступала.
Здесь всегда царит ночь. Но по времени уже наступило утро. Вставай, скоро придет лекарь.
Недовольно заворчав, преподаватель развернулся к собеседнице. На его заспанном чуть помятом лице недовольство и усталость боролись за первенство.
Чувствую себя отвратительно
Пальцами протерев глаза и широко зевнув, Ашарх с наслаждением почесал лоб, на котором от подушки остались красные отпечатки. Взгляд хетай-ра замер на старом белом рубце, пересекавшем лоб профессора над левой бровью.
Давно хотела узнать, откуда у тебя этот шрам? ненавязчиво поинтересовалась Лантея.
Упал с лошади в детстве, лаконично проворчал еще сонный Аш и закашлялся.
После, будто вспомнив все, что произошло между ним и спутницей вечером, он нахмурился и продолжил уже куда жестче, не давая хетай-ра даже шанса забыть о размолвке:
Зато получил урок на всю жизнь, что у каждого разумного создания свой характер и не стоит заставлять других делать то, что нужно лишь тебе.
Профессор красноречиво посмотрел на примостившуюся на краю Лантею, после этого откинул одеяло и нехотя сел на кровати, ощущая чудовищную слабость во всем теле.
Я тебя ни к чему не принуждала, заметила девушка, тем не менее почувствовав легкий укол совести. Мы заключили взаимовыгодное соглашение. Все, что от тебя требуется, это рассказать моему народу о внешнем мире.
В твоем дневнике было описано совсем иное.
Я не прошу тебя лично устраивать революцию и с мечом наперевес бежать в первых рядах на штурм дворца.
А ты сама так и намерена поступить? сразу заинтересовался Аш.
Нет, конечно!.. Как раз я-то и хочу решить все дипломатическим путемчерез городские слушания, где позволю общественности самой рассудить, нужны ли Бархану перемены
Тогда признайся мне честно. После всего этого вранья хоть раз скажи правду. Если я выполню твое условие, выступлю на этих слушаниях, то отпустишь ли ты меня из Бархана беспрепятственно?
На секунду в глазах хетай-ра промелькнула тень разочарования.
Если ты действительно этого хочешь, то мешать я не стану тихо проговорила Лантея, отступая к столу. Она повернулась к собеседнику спиной, чтобы скрыть тоску, которая ей овладела. Поставив на столешницу фонарь, девушка молча наблюдала за светлячками и ждала ответа профессора.
Я тебя услышал, спокойно сказал Ашарх. Когда ты дашь мне выступить? И как все это будет проходить?
Завтра в полдень состоятся общие городские слушания, на которых ты будешь присутствовать вместе со мной. Там и начнется обсуждение.
Преподаватель согласно кивнул. В комнате повисло тяжелое молчание, обременявшее как мужчину, так и девушку, но никто из них не решался больше ничего говорить, будто опасаясь выдать свои настоящие переживания.
К счастью для них обоих, в этот момент в коридоре раздалось шарканье ног лекаря. Почтенный врачеватель Галахио вежливо покашлял, уведомляя о своем прибытии, и только после этого зашел в помещение, сразу же склонив голову перед дочерью матриарха. Пока молчаливый старик деловито осматривал больного, готовил ему новое питье с более сложной рецептурой и делал жгучие припарки, Лантея, сложив руки на груди, не моргая наблюдала за светящимися насекомыми в фонаре, которые разгоняли полумрак комнаты и хаотично ползали по своей хрупкой клетке в попытках найти выход.
Через полчаса лекарь, закончив свои процедуры и сложив в сумку склянки со снадобьями, негромко обратился к девушке: