Мысль была очень даже разумной. И прощаясь с Серым на пороге квартиры, мы договорились, что завтра с утра мы с малышом переезжаем к Сергею.
Поздно ночью, баюкая на руках маленького эльфа, я окончательно поняла, что никогда в жизни не смогу с ним расстаться, что этот кроха будет моим и только моим мальчиком. И сколько бы трудностей и формальностей мне бы не пришлось преодолеть, я никому его не отдам. А еще я страстно желала, чтобы Митька вообще никогда не пришел, чтобы забрать его.
На следующий день мы с малышом переехали к Сереге. Опыта обращения с младенцами у меня не было никакого, и Светкаего жена взялась меня всему обучить. Мы с Серым не стали вдаваться в подробности о том, откуда у меня ребенок, сказали только, что я нашла Митьку и это его сын. Но он сейчас не может его забрать, и малыш пока поживет со мной. Светка была прекрасной женщиной, но слегка глуповатой, очень доверчивой и верила всему, что говорил ей муж.
На работе мне дали не использованный за прошлый год отпуск, и, пока Светка нянчилась с обоими малышами, я начала действовать.
Благодаря обширным связям друга и весьма кругленькой сумме, мы довольно оперативно оформили усыновление. Я назвала его Даниилом, дала свою фамилию и Митькино отчество. Так в моей жизни появился Шахов Даниил Дмитриевич. Маленький эльф превратился в обычного мальчика. Моего сына.
А потом я уехала к родителям. Появившись на пороге родительской квартиры с чемоданом и ребенком на руках, я вызвала у них бурю удивления и массу обид. Они упрекали меня, что я не сообщила им о том, что жду ребенка и всякое такое, но я упорно сносила их справедливые, в общем-то, обвинения в легкомыслии и неблагодарности. Сказала только, что я уже выросла и имею полное право распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению. О том, что Данька не мой ребенок, я не сказала ни слова.
Родители очень помогали мне. Мама сидела с Данечкой, а мы с отцом мотались по агентствам недвижимости. Я намеревалась продать бабкину московскую квартиру и поселиться в родном городе. Подальше от греха и любопытных соседей.
В итоге, когда Даньке исполнилось четыре месяца, я уволилась с работы, купила прекрасную квартиру в новостройке недалеко от родительского дома, и мы с сыном переехали туда. Подружки моей матери и подъездные бабки в родном доме, конечно, шептались за моей спиной, что такая умница и красавица, как я, не смогла охомутать какого-нибудь московского бизнесмена, а принесла в подоле и осталась матерью-одиночкой. Но мне на них было плевать с высокой колокольни.
У меня осталось достаточно денег от купли-продажи квартиры, и я спокойно жила еще год на них и на пособие для Даньки. Когда моему сыну исполнилось год и два месяца, я начала искать работу и без проблем устроилась анестезиологом в одну из местных больниц. Данечка сидел с моей мамой.
После долгих раздумий и фантазий на тему, откуда у двух мужчин мог взяться ребенок, я пришла к выводу, что скорей всего им родила его какая-то эльфийка. А чтосуррогатное материнство у нас, между прочим, очень даже популярно. Может и в мире, где сейчас обитал Митька, тоже есть нечто подобное.
Я понятия не имела, какой была его мать, но мой сын был очень красивым мальчиком. На Митьку он не походил нисколько, на его любовникадаже не знаю. Всматриваясь в тёмно-синие, почти чёрные, глаза Даньки я почему-то вспоминала пронзительный взгляд белокурого эльфа. Так что, скорее всего именно Зак был отцом мальчика.
Меня очень долго беспокоили его ушки и, укладывая малыша спать, я подолгу рассматривала их. Но ушки не меняли своей формы и, слава Богу.
Еще, я не сделала ему ни одной прививки, как бы ни уговаривали меня педиатры. Я просто не знала, как отреагирует организм маленького эльфа на чужеродный вирус, и отказалась от них вообще. Малыш и так ничем не болел. Нас миновал даже банальный и привычный для всех крох насморк.
Когда мне говорили, что сын очень похож на меня, мол, такой же круглолицый и черноволосый, я просто млела от удовольствия! Данечка был очень смышленым и развитым ребенком. Он рано пошёл, а когда заговорилпочти не коверкал слова и правильно выговаривал буквы; был очень любознателен и с большим удовольствием разбирал игрушки и не просто ломал, а упорно пытался собрать обратно! В основном устранял поломку дед, но Даня тоже помогал и внимательно смотрел за починкой.
Он прекрасно ладил с детьми и охотно шел на контакт. Еще сидя в прогулочной коляске, Даня радостно махал прохожим ручкой, а когда бабушка научила его воздушным поцелуям, еще и поцелуйчики всем раздавал, умиляя окружающих. Крайне общительный он не чурался взрослых, мог спокойно обратиться к продавцу в магазине или попутчику в транспорте. А еще он очень любил петь! Прямо на улице. И всегда добивался всего, чего хотелотказать ему было просто невозможно. Я следила за ним в оба глаза, пытаясь увидеть хоть какое-то проявление магических способностей, которыми, по моему мнению, обладали все эльфы без исключения, но ничего не обнаруживала. А уж мнению своему я доверяла! Я перелопатила гору литературы, облазила все интернет ресурсы, которые хотя бы словом упоминали об этом народе. Я почти наизусть знала их классификацию и ранги. Но в основном все это была чепуха и детские сказки. То, что мне было нужно, не упоминалось нигде. Да уж, реальные эльфы умели скрываться достойно.
Глава 4
Это было странное место. Тусклое безликое, будто припорошенное пеплом. Здесь не существовало законов, по которым жил мой мир, не на что было опереться, зацепиться взглядом. Сухая, изрытая глубокими трещинами, равнина уходила далеко за горизонт, и я пошел туда вместе с другими, бредущими рядом со мной безмолвными силуэтами. Клубящийся вокруг серый туман напоминал клейкое густое желе, и каждый шаг давался с неимоверным трудом. Чувства притупились, эмоции исчезли, стирая из памяти картины прошлогоосталась лишь безысходность, когда наконец равнина закончилась у широкой реки. Черная густая маслянистая жидкость, от поверхности которой поднимались ядовитые испарения, тускло блестела меж пологих берегов. Силуэты бредущих рядом людей, превращаясь в бесплотные тени, поднимались над жутким водоемом и уходили на другой берег, а я оставался. Я не мог перейти реку и не мог вернуться обратно, я потерял ориентиры, забыл кто я, откуда и что здесь делаю. Я не знал, как долго нахожусь здесь: неделю, месяц, год
Вокруг царило безвременье. Мне казалось, я кричал, но звуки поглощались клубящейся вокруг серостью. Я уже почти смирился с неизбежностью бесцельно бродить здесь до скончания времен, когда однажды из ниоткуда, из бесконечного далека не пришел смутно знакомый голос: "Возвращайся"
Он звал меня, выдергивая из бессмысленного отупения. "Возвращайся" И я пошел, с каждым шагом все больше узнавая его, цепляясь как за тонкую невидимую нить, за этот знакомый, теплый и бесконечно родной голос
Сначала вернулись запахипахло чем-то удивительно свежим, как весной после грозы, потом звукичей-то тихий голос звучал где-то неподалеку, а затем светон ощущался даже сквозь сомкнутые веки.
Я открыл глазаяркий, ослепительно-белый свет больно ударил, и я снова зажмурился.
Ко мне склонилась чья-то тень, и нестерпимый свет ушел, позволив открыть глаза. Я лежал на кровати в спальне фамильного замка, надо мной стоял Закария. Длинные белые волосы брата мягко коснулись моей груди, в темно-карих глазах светилась отчаянная радость.
Кристиан! Ты вернулся!
Я поднял руку и осмотрел её. Она была такая тяжелая, словно к ней подвесили десятипудовую гирю, но это была моя рукавполне себе настоящая, и это значило, что я был жив?
Я жив, попытался сказать я, но из горла вырвался лишь сдавленный сип.
Прикрыв глаза и внутренне собравшись, мне все же удалось прохрипеться до более-менее связного тона:
Сколько меня не было?
Год, голос Закарии дрожал от волнения. Тебя не было год, Крис. Мы уже думали, что ты никогда не очнешься.
Ничего себе. Я снова закрыл глаза. Силы таяли, как прошлогодний снег, но мне нужно было знать.
К Закарии подошел невысокий юноша, насколько мне помнилось, его любовник, и встал рядом:
Мы так счастливы, что ты снова с нами, Кристиан, его лицо осветилось улыбкой.
Что с моей семьей? я чувствовал, что в моем голосе помимо надежды звучит страх. Потому что боялся самого худшего.