Саламандр обвёл взглядом трибуны и уселся на весьма упитанную попу. И широко зевнул.
Я присела в книксене, делая взмах рукой в сторону призванного, приглашая зрителей восхититься.
Восхищаться, понятно, никто, кроме Анисы (подруга аж зарукоплескала, то есть изобразила оное, беззвучно) не стал. Такого маленького и толстенького саламандра и ребёнок призовёт. А в глазах ректора я прочитала собственную смертную казнь. И даже подумалаа вот оно мне надо было? Может, умотать в Драгуа-Ратх от справедливого ректорского возмездия не такая и плохая идея Поскольку по вытянувшимся лицам членов комиссии поняла, наслышаны о «сильной магичке».
И вдруг в оглушающей тишине раздались аплодисменты.
Аплодировал дракон. Размашисто так, с оттяжечкой. И улыбался при этом широко, сверкая белоснежной пастью, простите, улыбкой на смуглом лице.
С чувством выполненного долга я мило улыбнулась в ответ и сотворила над саламандром знак покоя, желая побыстрее прекратить этот цирк и занять место на трибуне, уступив арену ёрзающей, как на иголках, Анисе.
Но не тут-то было.
Огненная вредина укоризненно покачала головой, мол, так дело не пойдёт и совершенно по-лягушачьи отскочила в сторону. Яза ним.
С трибун донёсся смех. Сперва робкий, а затем громкий, раскатистый.
Разозлившись не на шутку, я принялась гоняться по арене за нежелающим развеиваться низшим духом огня, а тот улепётывал, умудряясь строить рожи и показывать мне язык.
Плюнув на конспирацию (в конце концов, экзамен я самым успешным образом завалила, так что уж теперь) я щёлкнула пальцами второй руки, высвобождая внутреннее пламя.
Чтобы в следующий момент застонать в голос. Потому что прежде чем внутреннее пламя вырвалось на свободу, на запястье сомкнулось что-то ледяное, противно впиваясь крохотными иголочками под кожу! Блокиратор!!
Если бы взглядом можно было убивать (и если бы не было на мне блокираторов, да), клянусь, чешуйчатый осыпался бы с трона горкой пепла!
Но вместо этого он лишь нагло усмехнулся и ещё подмигнул, гад! Чтоб ему в жерло вулкана угодить!
Глядя в наглые чёрные глаза, я призвала всю силу внутреннего пламени, надеясь, что хоть крохи смогут просочиться через блокираторы. Но дракон, похоже, не зря похищал мой браслет: не знаю, что он с ним сотворил, но никогда ещё я не чувствовала себя настолько бессильной, беспомощной! Внутри всё кипит, искрит, клокочет, а наружу ни-ни И это ужасное ощущение нарастающего желания избавиться от излишков стихии в крови! И так необходимая разрядка совершенно недостижима!
Время словно замерло, остановилось, мир утратил краски, подёрнулся туманом. Лишь дракон, взирающий на меня с трона остался чётким, словно вобрал в себя реальность!
А в следующий миг с моих запястий соскользнуло что-то невидимое, еле слышно звякнув о зачарованное покрытие арены.
Я сама не поняла, что произошло дальше. Просто где-то глубоко внутри под взглядом завоевателя так и полыхнуло, а в следующий миг меня подбросило вверх. С трудом удержав равновесие, я бросила взгляд под ноги и поняла, что балансирую на краю готовящегося извергнуться вулкана!
Я всеми силами старалась унять разбушевавшуюся стихию, но в то же время понимала: бесполезно! Я горела, пылала, ликовала вместе с ней!
Столп огня, ударивший в небо, был такой силы, что я только чудом удержалась на краю, не слямзившись на головы тем, кто восседает в первом ряду. Встретилась взглядом с ухмыляющимся чешуйчатым и осознала в полной мере: этот гад вовсю наслаждается спектаклем!
Комиссия рукоплещет, трибуны восторженно ревут, магистр Корвус сияет, как начищенный пьяс
А от огненного столпа один за другим отделяются крылатые силуэты
Спустя минуту моих тщетных попыток угомонить вырвавшееся на свободу магическое пламя над амфитеатром кружили огненные драконы, изящно выгибая шеи, хлопая крыльями, изрыгая иллюзорное пламя!
Комиссия застыла, окаменела, кто-то даже с открытым ртом. Ректор казалось вот-вот лопнет от гордости.
Как в кажущемся вечностью кошмарном сне я увидела, как магистр Корвус оглянулся на чешуйчатого и эти двое обменялись понимающими взглядами. Увидела, как царственно кивнул брюнет и при этом глаза его полыхнули, отражая пролетающего мимо огненного змея Как магистр Корвус потёр ладони с видом кота, что угодил в жбан со сметаной
И это стало последней каплей в чаше.
Я поняла, что мой самый страшный кошмар каким-то образом претворился в жизнь.
Академию я покину только в обществе высшего В качестве пленницы. Я не ласаир, нет, я не гожусь в невесты. Зато не сгорю заживо, вынашивая наследников завоевателям моего народа Альтесса Альтесса дракона. Пламень нестабильный, какой позор!
Решение пришло внезапно. Месть, конечно, была мелкой, незначительной, и больше подошла бы девочке-подростку, нежели выпускнице лучшей магической академии королевства, но раз уж силы у меня чудесным образом столько, что, кажется, ещё на десяток таких вулканов хватит, почему бы и нет
Выбросив руки перед собой, я зажмурилась и принялась шептать заклинание.
По полным возмущения воплям, поняла: получилось.
И не смогла сдержать мстительной улыбки, когда открыла глаза и увидела, как огненные драконы, на лету превращаясь в лягушек, шлёпаются на головы достопочтенной комиссии. Причём львиная доля земноводных сыплется на того, кто расселся на покрытом алмазной крошкой троне.
По-прежнему балансируя на краю иллюзорного вулкана, я ответила чешуйчатому издевательский поклон.
Судя по перекошенным физиономиям ректора и остальных высокопоставленных особ, ничуть не сомневаюсь, что достойной работы в столице мне не видать.
Одно радуетсвоего я, кажется, добилась. Судя по пламени в глазах дракона, по играющим желвакам на его щеках, очень сомневаюсь, что захватчик захочет видеть матерью своих драконят ту, что высмеяла его прилюдно.
Вы были правы, магистр Корвус, раздался над трибунами его низкий бархатистый голос. Сила дара ньориты МакДжин действительно поражает. Но я, конечно, задержусь, чтобы посмотреть и на других ваших талантливых выпускниц.
Подобострастно раскланявшись перед драконом, ректор вытер со лба испарину и обернулся ко мне.
Ждите в своей комнате, ньорита МакДжин, сказал он. И соберите вещи. Вы покинете Альдейн сегодня.
«В любом случае», говорил его взгляд.
Глава 3
«Не сумеешь сдержать свой дарприлетит дракон и заберёт тебя!» так пугают всех пиромагов в детстве. Когда однажды Нараяна услышала ворчание няньки, Рагнеза как раз сетовала из-за очередной безвременно почившей в бесконтрольном пламени юного пиромага сорочки, я первые увидела русалку такой сердитой.
Мало того, что моя камеристка (а скорее, телохранительница) вслух пожалела о Вольнице, после принятия которой никто больше не мог держать рабов-людей, которых, по заверению Нараяны, за длинный язык непременно нужно сечь, как ездовых мурен, так ещё и лично пообещала собственноручно «отделать глупую человечку так, что на всю жизнь запомнит». Рагнеза тогда убежала, хлюпая носом, к отцу, жаловаться, а Нараяна обняла меня, испуганную, в обрывках сгоревшей сорочки, прижала к себе, как всегда, поцеловала в лоб и сказала, что мне нечего бояться.
Ни своего пламени, ни драконов.
«Ты сильнее, чем думаешь, говорила мне русалка. Придёт время, и сама поймёшь это. Ты станешь самым сильным пиромагом в Ильдене, во всей Старой Алессии и не только».
Произносить вслух название завоёванного драконами человеческого государства было чревато последствиями, но Нараяна плевать хотела на все запреты!
Она была единственной рабыней в нашем доме. После неудачного покушения русалка предложила отцу собственную жизнь в обмен на помилование. И тут же поставила условие: что служить будет мне. Только мне. И ровно столько, сколько я буду нуждаться в её опеке.
И отец, благородный ньор Орлан МакДжин, принял клятву и условия нелюдя. Русалки. Заполучить для дочери в служанки Ведающую из Морского народатакое не каждый день случается.
Решение старого ньора сперва посчитали чудачеством, но вскоре всем пришлось прикусить языки: когда Нараяна вынесла меня на руках из огня. Устроенного, скорее всего, мной же самой. Скорее всегопотому что ночь, когда мы потеряли родовое поместье, оказалась начисто стёртой из моей памяти. И стоит мне попытаться вспомнить, что тогда произошловалюсь на землю от жуткой головной боли.