Я не собиралась властвовать над силой, вместо этого я предложила ей себя, как сосуд, добровольно становилась ее марионеткойто, чего раньше я так боялась, теперь было моим единственным шансом. Веками накопляемое могущество пылало ненавистью, почти как живое существо, оно не смогло устоять перед моим обещанием и устремилось к свободе. Искрящаяся магия обрушилась на меня, как водопад, заряжая не огнем, а безумными, хаотичными молниями.
Я вырвала из старейшины жизнь, как позвоночник из распаренной рыбьей тушки, и этого рывка хватило, чтобы лишить его воли сопротивляться. Оглушенный стремительностью, с которой я высасывала из него силы, он не сумел опомниться вовремя, и этого мига хватило, чтобы сделать процесс необратимым. Салтр стремился оборвать поток, но это уже было не в его власти: его силы сами искали выход из хрупкой оболочки, и ему было нечем им противостоять.
Мои глаза стремительно заволакивало синим, кожа пылала, но я не сопротивлялась этому пламени: в этот раз я не боялась последствий, они и были моей целью. Как я вселялась в воду и пламя, так теперь позволяла овладеть собой могуществу, что наполняло Салтра, становилась его телом, его мыслями.
Какое право они имели удерживать меня в заточении? Что значили эти муравьи в сравнении со мной? Вековая пыльудел тех, кто смел пленить меня
Безжалостная мощь рвалась наружу, и я позволила ей обрушиться на темные фигуры, собравшиеся вокруг. Она управляла моими движениями и моими мыслями, но не так, как когда-то: теперь я знала, какое место занимаю в происходящем, я словно находилась внутри огромного призрачного зверя, который терзал своих мучителей. Мы двигались синхронно, но не были ни едины, ни порознь, мы дополняли друг друга.
Колдуны атаковали, но их молний не хватало, чтобы причинить мне вред, они возвращались к колдунам, унося с собой не мою жизнь, а часть того, что выплеснулось из Салтра. Прежде, чем высвобожденная мною мощь истощилась, поляна опустела вполовину.
Умма и остальные сумели сбежать, старейшина лежал на земле неподвижной фигурой, а я осталась один на один с выжившими магами. Чужие силы покинули меня, они расплескались вокруг и обрели долгожданный покой, теперь я была уязвима, но еще могла колдовать. Теперь моя судьба зависела от Сирила.
За мгновение до того, как броситься на ближайшего колдуна, я нашла его взгляд в толпе. Он был в ужасе от произошедшего, но я кивнула ему, предлагая присоединиться.
«Ты был ближе всех ко мне и не мог не знать о моих намерениях. Тебе не поверят, и, даже если мне не удастся бежать, тебя убьют следующим. Беги со мной или умрешь от рук клана»
Больше я не смотрела в его сторону. Я должна была прорваться сквозь преградивших мне дорогу колдунов, догнать Умму и остальных, чего бы это ни стоило.
Словно спятивший танцор, я двинулась к ближайшему колдуну, и он упал замертво. В меня уже устремились две молнии, от одной я ушла, другую развеяла, припав на колени и чуть не упав на траву. Следующий выпад я бы не отразила, но тут моих врагов обрушилась их собственная кровожадная магия. Сирил ринулся на них, давая мне возможность подняться и вырваться, и я воспользовалась ей, ринувшись к деревьям.
Как только оказалась за стволами, я остановилась, чтоб помочь другу. Мне удалось попасть в нескольких магов, которые были к нему ближе остальных, и это дало ему несколько секунд, чтобы добраться до кромки леса. Схватившись за руки, мы рванули в чащу.
Глава 5. Путь домой
Когда мы с Сирилом нагнали Умму и остальных, они готовы были броситься на нас, но мы пронеслись мимо, вопя, чтобы поспевали за нами, ибо преследователи близко. Всей толпой мы бежали сквозь леса, не замечая ни веток, ни кочек, ни ям. Один из погнавшихся за нами магов все же подобрался слишком близко, и нам с Сирилом пришлось вступить в схватку. К счастью, мы победили, и к рассвету все оказались на свободе посреди леса, истощенные, голодные и совершенно потерянные после ужаса прошедшей ночи.
Пленники валились, где стояли, Сирил, еще держался, хотя после гонки дышал, как чахоточный, и, казалось, вот-вот зайдется кровавым кашлем.
И вот, посреди всей этой картины, я увидела на другой стороне лесной поляны свою лошадь.
Уходя навстречу Умме, я не стала привязывать ее, хотя оставила в седле карты и деньги, надеясь, что в лучшем случае разыщу ее, а в худшем животное не погибнет от голода.
Лошадь смотрела на меня с неменьшим удивлением, чем я на нее, и я, не выдержав, расхохоталась над ее серой мордой. Я смеялась до слез, это был хриплый болезненный смех, раздиравший горло, но я не могла остановиться, осела на землю и продолжала хохотать, пока последние силы меня не оставили.
Моя лошадка стала нашим спасением. Мы смогли выбраться из леса и добраться до ближайшей деревни, где за щедрую плату получили одежду, еду и ночлег.
Только проснувшись в старом сарае и увидев в дырявой крыше голубое небо, я поняла, что все, наконец, закончилось. Моя жизнь вернулась ко мне, мне все-таки хватило сил со всем справиться я понимала, что совершила большую ошибку, но от таких мыслей, почему-то, было радостно.
Я умылась, переоделась в чистое, поговорила с местными. Нужно было возвращаться во дворец как можно скорее, мне не терпелось снова оказаться в родном месте, однако я не могла так просто откреститься от того, что случилось со мной в пещерах. В деревню со мной пришли шестнадцать человек, кроме меня, Уммы и Сирила, и ни один из них не знал, как и зачем жить дальше. Все они попрощались с ней много дней назад, некоторые провели внизу самое меньшее год, никто их не искал и не ждал.
Ты вернешься во дворец? спросила Умма, когда мы сидели у костра недалеко от сарая. На ней уже было простое застиранное платье, но даже такая одежда казалась лучше черного балахона. Я была рада видеть ее такой.
Сейчас в Подлунных землях небезопасно, сказала я, посмотрев и на остальных. Кто-то сидел с нами, кто-то сновал поблизости, кто-то дремал на сене в сарае. Думаю, вам лучше отправиться со мной. Хотя бы чтобы прийти в себя и встать на ноги в хорошо защищенном месте.
Если бы только я могла отплатить тебе за то, что ты сделала, и помочь в войне, вздохнула Умма. Но я все равно пойду с тобой. Буду делать, что могу, хоть полы в замке мести, хоть похлебку солдатам готовитьона горько хихикнула, и я обняла ее за плечи.
Мы найдем способ вернуть тебя в прежнее русло, пообещала я, наклоняясь к ней. Сила сама находит тех, кто ищет ее.
Я не уверена, что хочу искать дальшевздохнула она, сжимая мою ладонь. После того, что случилось, вряд ли.
Решать только тебе.
Сирил сидел на стоге сена неподалеку. Без черного балахона и зловещего полумрака он напоминал потрепанного тощего кота. Он понял, что я использовала его, и от прежней теплоты не осталось и следа. Возможно, он смог бы простить мне эту выходку с кланом, будь я просто ведьмой с обостренным чувством справедливости. Но нет, я рисковала собой и им не ради себя и даже не ради товарищей маговради того, чтобы вернуться защищать осажденный замок, а это было выше его понимания.
Слушай ее больше, фыркнул он, хмуря брови и перекатывая соломинку, которую жевал, с одного уголка рта в другой. Уверен, она и спасать вас помчалась только для того, чтобы отправить воевать на стены своего замка. И вот незадача: попались одни пустышки! Наверняка уже локти себе искусала, так рисковать и все из-за стайки полудохликов.
Заткнись, Сирил, раздраженно бросила в его сторону Умма. Одри рискнула всем, чтобы вытащить нас!
Всем, и мной в том числе, буркнул он.
И я в огромном долгу перед тобой, в который раз повторила я.
Он снова фыркнул.
Знаешь, что? сказал он, с вызовом подавшись вперед. Ты доведешь меня до своего дворца, там я получу лошадь, снаряжение и денег, сколько пожелаю, а потом уеду, и, надеюсь, даже имени твоего не услышу! Чтоб ты померла в своем замке, рядом с могилой короля-батюшки!
Я только вздохнула, молчаливо принимая его условия. Деньги и лошадьэто было меньшее, о чем он мог попросить хотя, наверное, большее, что я могла бы ему дать.
Сирил и его обида меня не трогали, он был прав в своих обвинениях: ни он, ни остальные не могли быть для меня важнее того, что происходило с королевством. И да, я благодарила бы небо, окажись у меня в долгу шестнадцать опытных магов.