Карл перебрал несколько шляп и выбрал одну, с перьями королевских цветов. Принцесса примерила ее, осталась довольна и, сменив гнев на милость, поцеловала Карла. Как всегда в такие моменты он до смерти боялся, что кто-нибудь зайдет в комнату. Фрейлинам и лейб-гвардейцам положено стучаться, советники разных мастей докладывают о себе предварительно, да и вообще их в апартаментах принцессы днем с огнем не сыщешь. А вот королева! Она-то не обязана стучаться в комнаты дочери.
Мне не дает покоя этот праздник, сузила глаза Вильгельмина. Да еще с таким размахом! Среди приглашенных не только наша знать, но еще множество иностранцев. Впрочем, против своих суридских кузин я ничего не имею. Когда я год назад была на свадьбе эмира, Эсма эмирын подарила мне шикарное седло. Умеют у них делать надежные седла. На таком хоть в горы, хоть в пустыню. Самое главное, что материал мягкий, и через пару-тройку выездов седло сидит, как влитое. И это без снятия мерок с Шатци. Я всегда заставляю снимать мерки для новых седел. У лошадей строение спины далеко не одинаковое. Но не все мастера понимают это. Сделают деревянное седло, которое только двери подпирать пригодится. Но в Суриде невероятно талантливо выделывают кожу
Карл привычно отключил слух. Он научился так делать, когда принцесса заговаривала о своих собаках, лошадях, седлах и прочих вещах, которые казались лейб-лекарю очень скучными. Очнулся он, когда Вильгельмина с громким вздохом порывисто встала с кресла.
До сих пор нарадоваться на него не могу. Думаю написать Эсме, чтобы переправила мне еще несколько. Сделаю подарки. Она покружила по комнате и подхватила с диванчика перчатки. Пойду, проведаю борзых. Псарь говорил, у старшей девочки с ушами неприятности, надо взглянуть. Она слишком часто чешет уши и головой трясти стала. Подозреваю, у нее клещи. Да, Карл, принеси мне яблочное шорле, что-то жарко сегодня.
Карл медленно шел по коридорам замка, и его настроение стремительно падало. С некоторых пор связь с кронпринцессой стала тяготить лейб-лекаря. Три месяца назад он был изумлен и донельзя польщен, когда принцесса Вильгельмина обратила на него внимание на балу в честь свадьбы одной из фрейлин королевы. Ведя его за руку в свои апартаменты, Вильгельмина рассказывала о том, какой болван ее очередной жених и как она накануне проминала своего коня, а потом вытаскивала камешек из копыта.
Утром, лежа на роскошной кровати рядом с наследницей престола, Карл размышлял том, что принесет ему этот неожиданный поворот судьбы. И здесь ему в голову впервые закралась мысль, а что будет, если о его связи с принцессой узнает королева? Когда они проходили мимо караула у дверей, он постарался пониже наклонить голову, но, возможно, кто-нибудь из стражников узнал тогда еще обычного дворцового лекаря. Проснувшаяся принцесса убедила его, что опасения насчет сплетен напрасны: гвардейцы знают, когда нужно помалкивать. Позже, когда принцесса принесла ему вожделенную должность лейб-лекаря, Карл понял, почему Вильгельмина предпочла его какому-нибудь модному и известному повесе. Вероятно, она тоже не хотела, чтобы королева узнала о неравнодушном отношении своей дочери к молодым людям. А у титулованных повес помимо громких имен имеются еще и длинные языки. Кто не похвастается благосклонностью кронпринцессы?
Карл нервно повел плечами. А тут еще эта история с тусарским принцем. Конечно, принцесса Вильгельмина обратила на него внимания столько же, сколько на других претендентов на ее руку и сердце. То есть гораздо меньше, чем на лошадей и борзых. Но Карл не зря провел несколько лет при дворе, чтобы не услышать шепотки о том, что тусарский принц по уши влюблен в Вильгельмину и не собирается так просто сдаваться и уезжать. Другие придворные поговаривали, что королева заставит свою дочь выйти замуж, потому что вроде как Илеханд обязан Тусару. В чем заключается эта обязанность, Карл не знал. Он имел расплывчатые представления об истории династии королев Илеханда, не говоря уже о соседних правящих домах. В одном он был уверен точно: лейб-лекарь никак не вписывается в планы королевы, а наоборот, является досадной помехой. И если ее величество узнает об интрижке Вильгельмины и решит, что об этом больше никто узнать не должен Карл вздрогнул и почувствовал, как страх начинает парализовать тело.
Господин Ханке, раздался звонкий голос у него за спиной.
Он обернулся и увидел спешащую к нему обер-фрейлину Матильду вместе с незнакомой дамой. Похоже, новая фрейлина.
Ее величество немедленно требует вас к себе.
Сказать, что Карлу стало дурно, это не сказать ничего.
А а что случилось? Видите ли, я
Я же сказаланемедленно, возмутилась обер-фрейлина и, понизив голос, добавила. Королева Фредерика неважно себя чувствует, так что поспешите.
Но Виль ее высочество просила меня принести ей шорле.
Я сама выполню просьбу ее высочества, а вы извольте явиться к королеве.
Ее высочество на псарне, кивнул Карл.
Матильда фыркнула. Новая придворная дама рядом с ней таращила глаза, прикрываясь веером. Обер-фрейлина повернулась к ней.
Идемте, дитя мое. Заодно посмотрите на борзых ее высочества.
Обе дамы ушли, и Карл перевел дух.
Спеша к королевским апартаментам, Карл спрашивал себя, заметила ли въедливая Матильда его оговорку. Надо же было назвать принцессу по имени! И эта новая фрейлина так пристально уставилась на него. Но больше всего угнетал вызов королевы. Насколько помнил Карл, здоровье ее величества всегда было прекрасным, исключая мелкие простуды, на которые королева не обращала внимания. Карл занимался, в основном, вечно обморочными придворными дамами. Но пару месяцев назад ему впервые пришлось предстать перед ее величеством.
«Неужели опять приступ? А я так и не смог поставить диагноз. И мой покровитель ничего полезного не написал. Сплошные неприятности сегодня», подумал Карл, проходя мимо караула и стараясь ступать как можно тише.
Герцогство Морская Длань, Илеханд
Зигфрид быстро шел по коридору, пиная все, что имело неосторожность коснуться его сапог. Сыпля про себя самыми страшными проклятиями, он добрался до своих комнат и распахнул дверь ногой, краем уха отмечая шуршащие и испуганные шепотки сзади. Слуги давно не видели герцога в таком состоянии. Неудивительно, что они все попрятались.
Зигфрид с грохотом захлопнул дверь и на этот раз пробормотал проклятие вслух. Затем подошел к зеркалу и задумчиво посмотрел на свое отражение. Куда же подевались его выдержка и рассудительность? Надо же было себя так довести! Вот, полюбуйтесь, и это герцог крови, хладнокровный и честолюбивый, человек, известный своим ровным характером. Зигфрид поморщился, увидев лихорадочно блестящие глаза, судорожно кривящиеся губы, светлую прядь волос, упавшую на лоб, и постарался взять себя в руки. Любое жизненное обстоятельство, даже самое скверное, не стоит того, чтобы из-за него потерять лицо. Неужели история брата ничему его не научила? Подумав о Конраде, Зигфрид вздрогнул, почувствовав, как к горлу подступил ком, и внезапно успокоился. Он протянул руку к кувшину, стоящему на мраморном столике, но передумал.
Вместо этого Зигфрид подошел к двери, распахнул ее и оказался лицом к лицу с донельзя испуганным слугой. Последний увидел привычное спокойное лицо герцога и сразу расплылся в извиняющей улыбке.
К вам приехали, монсеньор.
Кто еще? не понял Зигфрид, который собирался приказать приготовить ему ванну. Я никого не жду.
Посыльный от важного гостя и по очень важному делу, пролепетал слуга, видя, как светлые брови господина начинают потихоньку сходиться к переносице.
Пусть подождет, равнодушно произнес Зигфрид. А ты пока распорядись насчет ванны.
Н-но но, монсеньор, он сказал, что не может ждать, осторожно пробормотал слуга и с облегчением увидел, как хозяин кивнул.
Понятно. Где он?
Во внутренней гостиной, монсеньор.
Зигфрид быстрыми шагами прошел по коридору, не забыв остановиться перед зеркалом и кинуть на себя оценивающий взгляд. Глаза все еще немного выдавали недавнюю бурю, но все эмоции уже покинули бледное и снова ставшее высокомерным лицо. Это последний раз, когда он себе позволил такое прилюдно. Чтобы не случилось, необходимо держать себя в руках.