Домой я пришла в то же время, что и вчера, уже по темноте, сняла в прихожей верхнюю одежду, отнесла продукты на кухню, вымыла руки и только потом уселась на стул, устало вздохнула. Эти два дня я ходила на работу в одной и той же одежде. Завтра надо появиться в другом наряде, и не потому что это платье было грязным, а потому что могут пойти слухи о моем практически нищенском существовании. Как же, несколько дней подряд носит одну и ту же вещь, совсем обнищала. А еще библиотекарша. Я слышала подобные слухи об одной из продавщиц в дальнем, не особо благополучном районе города. И еще тогда подумала, какая им всем разница, сколько дней носится платье, если оно выглядит опрятным и чистым? Нет же, надо обязательно ткнуть живое существо в его тяжелое финансовое положение.
В общем, придется доставать второе теплое платье, носить его четверг и пятницу, а на выходных стирать оба. А ведь я так хотела уделить время не только стирке и необходимой готовке, но и чтению
«Это если проверяющий не появится, с горечью подумала я, а так придется и выходные в библиотеке торчать. А стирать по вечерам. Знаю я этих госслужащих. Так и стремятся выслужиться перед начальством за счет подчиненных».
Я поднялась, поставила на огонь чайник, распечатала пачку с чаем. Этот, дешевый, ничем не пах. Да и качество у него было не особо. Но уж лучше пить его, чем «пустой» кипяток. Все какая-то иллюзия сытой жизни.
Пока чайник кипятился, я разложила продукты по местам. Хлеб с булочками и чаем оставила на столе, молоко поставила в ледяной короб, крашги и крупу поставила под стол. Вот, в принципе, и все. Теперь можно и чай пить. С куском хлеба и одной булочкой. И на боковую. Готовить буду уже завтра вечером, благо никаких походов никуда не намечалось, а значит, и домой я попаду пораньше.
С этими мыслями я заварила чай и с удовольствием сделала глоток. Горячая, подкрашенная черным жидкость весело потекла по пищеводу. Я покосилась на булочку, потом взяла ее, разломила на две части и с наслаждением откусила кусок вкусной сдобы. Ну, Вера, приятного тебе аппетита.
Нежная, мягкая, сладкая, булочка таяла во рту, оставляя после себя незабываемый вкус. Я наслаждалась каждым кусочком, привалившись спиной к стене и прикрыв глаза. Сейчас я сама себе напоминала кошку, объевшуюся сливок, и готова была мурлыкать от удовольствия.
Булочку я тянула как могла и все равно проглотила ее быстро. Затем отломила кусок хлеба и начала жевать его. Сейчас поем, затем сварю кашу из нарсовой крупы, и можно ложиться спать.
Я заметила, что в этом теле устаю намного быстрее, чем в том, «старом», которое осталось на Земле. Не знаю, с чем это было связано, может, с постоянным недоеданием, может, еще с чем, но мне постоянно хотелось спать или же просто лежать в постели без дела. Возможно, это было сезонным состоянием, допустим, из-за недостатка солнца. Ну или же тело Вереники чем-то болело, а чемя понятия не имела. В любом случае, став Вереникой, я сделалась медлительной и постоянно уставшей.
Поев, я взяла с подоконника кастрюлю, наполнила ее водой и поставила на плиту. Нарсовая каша по вкусу напоминала рис, варилась недолго, была сытной, рассыпчатой и мягкой. Она пользовалась популярностью у не особо богатых слоев населения не только из-за низкой стоимости, но и из-за того, что из двух небольших пригоршней получалось сразу несколько порций каши. И есть эти порции можно было три-пять дней. Существенная экономия.
Каша сварилась быстро. И уже через сорок минут я, переодевшись в ночнушку из байки, древнюю и выцветшую, залезала под одеяло. Завтра утром поставлю кашу в ледяной короб. А пока спать, спать
Спала я без снов, и слава всем местным богамслишком много кошмаров снилось мне в свое время на Земле.
Проснувшись рано утром, я прежде всего тщательно вымылась под душем, отметила про себя, что настой для мытья волос заканчивается, а значит, нужно зайти за новым в аптеку, вытерлась насухо и вышла из ванной, укутанная в халат и полотенце, оба широкие и теплые, оба темно-коричневого цвета.
Каша отправилась в ледяной короб. Правда, предварительно я отложила на тарелку четыре ложки и сытно позавтракала. Теперь полдня точно можно о еде не думать.
Как бы мне ни хотелось, но булочку я решила оставить до вечера. Удовольствие надо растягивать.
Подойдя к шкафу в спальне, я раскрыла створки и уныло посмотрела на целых пять вешалок с одеждой. У меня имелось два летних платья, два зимних и одно внесезонное, если так можно выразиться, на официальные мероприятия. В общем, гардероб крайне скудный.
Я сняла с вешалки второе, чистое полушерстяное платье, светло-коричневое, крупной вязки, полностью закрытое, с воротником и манжетами на рукавах.
Надев белье, я натянула на себя платье, вышла в коридор, посмотрела на себя в зеркало. Типичная старая дева. В таком виде на меня ни один психически здоровый мужчина не посмотрит больше пяти секунд.
Не знаю, какой образ жизни вела настоящая Вереника, но она явно не питала симпатии к мужскому полу.
Глава 9
В библиотеку я зашла вовремя, открыла дверь, оставила верхнюю одежду в подсобке и направилась к книжным шкафам. Бегло просмотрела их наполненность. Вроде практически все книги на местах. По журналу выходило, что на руках не больше десяти-двенадцати книг. Именно столько «дыр» я и увидела в рядах. По идее, недостачи быть не должно, и проверяющий не сможет ни к чему придраться. Если он вообще будет рассматривать шкафы и сверять книги со списком.
Я поймала себя на мысли, что начинаю переживать из-за появления местного «ревизора». Может, потому, что другой работы у меня не было, и в голове даже мысли не появлялось, где эту самую работу найти. А может, просто потому, что я понятия не имела, чего ждать от незнакомца. Почему-то я была уверена, что ничего хорошего от проверяющего мне ждать не нужно.
К тому моменту, как порог библиотеки переступила тетушка Алиссая с прочитанными книгами в руках, я уже успела себя накрутить и мысленно искала другую работу.
Опять не выспалась, ворчливо заметила она.
Я не стала говорить, что отвратный вид у меня не из-за недосыпания, а из-за недоедания. Вместо этого я улыбнулась как можно приветливей.
Я отлично себя чувствую, тетушка. Светлого дня.
Светлого, на библиотечный стол легли книги, а затемпакетики с пирожками, который тетушка несла на согнутой руке. К чаю тебе.
Спасибо, совершенно искренне поблагодарила я.
Тетушка Алиссая отправилась к шкафам, я убрала пакетик под стол и принялась делать записи в формуляре и журнале.
На этот раз гномка выбрала старые книги: детектив «Убийцарусалка» и два любовных романа: «Страсть в ночь с полной луной» и «Наложница дракона». Я все прилежно внесла в формуляр.
У Орланда жилец новый появился, сообщила тетушка, собирая книги. Орланд говорит, что тот сегодня в четыре утра приехал, состоятельный, красивый. Явно из столицы. И что он в нашей глуши забыл?
Я с трудом подавила дрожь. Проверяющий. Больше некому. Тетушка Алиссая ушла, а я сидела за столом и думала. Орлад был двоюродным братом дядьки Савьяра, жил от того через три дома и владел небольшой гостиницей на два этажа. Пятнадцать номеров, которые обычно пустовали, были в распоряжении клиентов двадцать четыре часа в сутки. Помимо гостиницы, у Орланда было собственное производство обуви, которое приносило ему стабильный и приличный доход. Иначе с одной гостиницей он быстро пошел бы по миру.
Орланд, как никто другой, разбирался в состоятельности и статусе существ вокруг. И если он уверяет, что постоялец богатый и приехал из столицы, то можно не сомневаться в его словах.
А это значит, что я с минуты на минуту должна ожидать знакомства с проверяющим
Руки задрожали, ногитоже. Да что ж я так волнуюсь-то?!
Ближе к обеду я вспомнила о пирожках. За это время не появилось ни одного посетителя. И я успела протереть несуществующую пыль на полках и несколько раз перепроверить, ровно ли стоят книги. На тех же полках. Руки вроде бы не тряслись. Но общее состояние было отвратным. Я нервничала. Самой себе я могла в этом признаться. А вот причину понять было трудно. Ну проверяющий. Ну приехал из столицы. Да даже если он меня уволит, всегда можно попробовать найти любую подработку, хоть полы в доме у знати мыть. Увольнение ж не равняется смерти!