Ты поэтому решил открыть людям вашу тайну?
Да. Надеюсь, для нас еще не все потеряно.
Но почему вы не открылись раньше?
Потому что предыдущий кахррар ненавидел ваше племя, как и все кахррары до него.
А ты?
Тоже ненавижу, Рроак пожал плечами. Но свой народ люблю больше.
Я нахмурилась. Вгляделась в его лицо, отметила следы усталости, которую Рроак старается не показывать; беспокойство за благополучие целого клана Почему я не замечала этого раньше? Не видела за ненавистью других эмоций? И почему мы, охотники, не испытываем похожих? Любят ли нас праведные отцы? Думаю, да. Но скорбят ли они, когда мы умираем? Не уверена.
Я видела много поминальных костров, слышала много речей, пропитанных горечью утраты. Но не чувствовала за ними истинной скорби. Может, просто не замечала? Нет, дело в другом. По прошествии траура имена павших стираются из нашей жизни. Вырванные камни из защитной стены заменяют новыми, и праведное дело Ордена ведет нас дальше.
Хватит сидеть на снегу, Кинара.
Рроак улыбнулся, обошел меня со здорового бока и аккуратно взял на руки. Я испуганно дернулась, попыталась вырваться, уверить, что легко дойду сама, но Рроак лишь усмехнулся мне в волосы.
Я знаю, что ты сильная; не нужно мне это доказывать. Но хотя бы иногда позволь чувствовать, что я сильнее.
Я вскинула на него удивленный взгляд:
Зачем тебе это?
Кто знает, охотница? Может, мне просто нравится смотреть, как меняется выражение твоего лица в такие моменты.
Рроак шел легко. Так, будто я ничего не весила. И почему-то мне нравилось это: чувствовать его силу и свою слабость?
Мысль испугала.
А почему ты не обернулся драконом? Гррахара отнесла Молчуна в лапах.
Я старалась держаться бесстрастно. Так, будто его близость не будоражила, не рождала опасные мысли и чувства. Проклятье! Сейчас мне действительно лучше оказаться в когтях у зверя, чем на руках у Рроака.
Надо же, протянул он, охотница рвется к чудовищу в лапы. А мне казалось, полет тебе не понравился.
Я выдавить из себя признание оказалось неожиданно сложно. Пришлось кашлянуть, возвращая голосу твердость. Я думала, что полечу верхом, а не в лапах. Как корова.
Рроак засмеялся. Открыто, искренне. Его руки крепче прижали меня к сильному телу.
Прости, что тогда вспомнил их, отсмеявшись, произнес он. Не знал, как еще тебя успокоить.
Но почему нельзя было пустить на спину?
Во-первых, драконыне ездовые животные и почти никого не допускают к себе на загривок.
Почти?
Зеленые глаза хитро блеснули, однако Рроак не ответил. Вместо этого продолжил:
А во-вторых, ты бы не удержалась. В тот момент ты была слишком слаба, да и усидеть меж шипами без привычки крайне сложно.
То есть, чтобы удержаться, нужна привычка, которую не выработаешь, потому что вы никого на спину не пускаете? Очень здорово устроились!
Рроак снова рассмеялся. И я против воли залюбовалась.
Боги, до чего же у него приятный смех! И лицо меняется в такие моментыперестает казаться хмурой маской. Так бы и смотрела Но нельзя. Нельзя поддаваться этой слабости.
Я с силой сжала левую ладонь в кулак. Впилась ногтями в кожу, отрезвила себя болью.
Рроак почувствовал напряжение в моем теле. Посмотрел с немым вопросом, но я лишь покачала головой. А потом, поняв, что таким ответом Рроак не ограничится и попытается вызнать причины, спешно перевела тему:
Почему ты не предупредил, что хочешь сделать нам парные рисунки?
Задрав рукав, я принялась рассматривать припухший узор. Пока Гррахара колола, толком и не вглядываласьследила за самой драконицей. А ведь красиво получилось! Действительно крыло дракона, да еще так старательно выполненное. Будто настоящее