«Вот хрен вам всем! Выкуси сцука! От такой херни как заноза в сердце я не сдохну никогда!»Вонзивший в сердце ритуальный кинжал маг растерянно хлопал глазами и не знал как реагировать на живучую жертву, которая никак не желала подыхать на радость собравшимся. Он даже повращал нож в ране, ссука, но добился только нескольких выступивших капель крови. «Что не умирает?»злорадно поинтересовался я. «Дайте мне время, и я лично выпущу кишки каждому из присутствующих! Как только нож будет извлечен, запустится регенерация и за пару часов сердце будет в полном порядке». Но умом-то я понимал, положение не из лучших.
Удивленный маг, вынул кинжал из сердца и с размаху всадил его в голову, пробивая височную кость. Как правило, для живых это был идеальный аргумент, чтобы затихнуть навсегда, что там, даже для простейшей нежити этого было вполне достаточно для упокоения. Мозг больше не подавал сигналы органам, дыхательный рефлекс перестал существовать, грудная клетка замерла, а телу снова стало грозить разложение. Но вместо этого в крови начался процесс электролиза и выделения кислорода, моя тушка опять упорно отказывалась подыхать, а у мага, похоже, случился приступ зависти, когда легкие заработали после изъятия инородного предмета из моего многострадального мозга.
Как долго продержится защита? позабыв обо всем, с трепетом спросил маг.
непонимающе молчали старейшины.
Как долго «злой дух» будет заперт? поправился он.
Годы! с гордостью ответил доносящийся со всех сторон, недоумевающий над случившимся голос.
Я обязательно должен все изучить
На этот раз Старейшины долго сохраняли молчание, сейчас даже они не могли объяснить, что происходит, ведь прежде подобного не случалось никогда, и любое, абсолютно любое живое существо покорно отдавало жизнь алтарю. Ничему живому не чуждо любопытство, а, несмотря на преклонный возраст, старейшины были все еще живы, а потому не удивительно, что они удовлетворили просьбу мага.
Изучай, донеслось отовсюду.
«Что?! Я не лабораторная крыса, чтобы меня препарировать! Я слишком молод, чтобы подыхать!»но никто меня не слышал. Пожалуй, в такой заднице я оказался впервые
* * *
Отступление, Крис.
После того, как эльфа перенесли на нижние уровни, где в загоне своего часа ждало пленное «мясо», любопытный маг начал исследовать предел подопытного тела. Нет, это было не праздное любопытство, вернее не только любопытство, здесь была замешана еще и зависть. В ход пошли порезы, которые быстро затягивались, колотые, рваные и рубящие раны, ожоги, переохлаждения, переломы, яды. Он даже позволил дежурному палачу вырезать понравившийся кусок мяса для трапезы. Дело дошло вплоть до заклятия быстрого старения, но эльф жил, а маг дрожащими от восхищения руками не останавливаясь делал пометки в своем блокноте. А эльф, тем временем, продолжал подрагивать всем телом в медленной агонии. Медленно иссыхали и рассасывались мышцы, кожа становилась пергаментно тонкой, ярко выраженно начали выступать суставы и ребра. Организм пожирал сам себя в попытке удержать жизнь своего хозяина, еще немного и она бы покинула это изможденное до предела тело, но маг нашел в себе силы остановиться. Он не мог поверить собственным глазам. Кто? Кто настолько искусно смог изменить обычного эльфа, чтобы сделать это совершенное создание воистину бессмертным?
В душе Криса горел азарт, многое из того, что сегодня увидели его глаза, применить на себе он не сможет никогда, не тот уровень, но кое-что удалось усвоить. «Злой дух» запертый внутри, или же скорее демон, которого бездарные орки упорно именуют тьмойкроме него ни кто не смог бы сотворить подобное, а значит и ответы стоит искать не столько на лабораторном столе, сколько в круге призыва. Придя хоть к сколько то удовлетворительному итогу, Крис в очередной раз начал проверять состояние подопытного и разнообразия ради сделал это «по старинке», как, бывало, делали знахари. Вначале маг нащупал пульс, а затем понаблюдал, как мерно поднимается и опускается при дыхании грудьна удивление все было в норме.
На последок подняв присохшее к коже веко, Крис в ужасе бросился в сторону. Светло-зеленые эльфийские глаза, казалось, смотрели в самую душу, настолько глубоко, что спину пробирал могильный холод, эти глаза они смотрели с холодной ненавистью, как на врага, который неминуемо должен стать пищей. Подобный взгляд он видел лишь однажды, на боях, когда обезумевший от побоев и голода пес рвал на части своего хозяина. Тогда вместо грызни двух волкодавов разыгралось совершенно иное действо, а у того пса был именно такой пронизывающий безумный взгляд расчетливого убийцы. Маг ополоснул лицо водой из стоящей в углу бочки, прогоняя наваждение.
«Это неподвижная оболочка, овощ, который не в состоянии пошевелить и пальцем», успокаивал себя маг. «Но боги, что же за тварь запечатали в этом теле старейшины, если даже тень его присутствия нагоняет ужас?»про себя думал Крис. Но желание понять, как бесконтрольная плоть может так быстро, а главное правильно регенерировать, занозой засела в голове, а зависть распространялась по венам, как вирус. И исключительно чтобы успокоить расшатавшиеся за время пребывания в пещерах нервы, Крис нацепил на шею эльфа ошейник, что обычно одевают на заключенных магов, когда хотят, чтобы они и дальше оставались заключенными.
На сегодня я закончил. Сказал маг палачу орку и удалился.
* * *
Анст
Я научился смотреть на мир отстраненно, сквозь призму безразличия, словно все плохое происходит не со мной, не панацея, конечно, но мне помогало. Находиться запертым в ловушке, знать, что твое тело медленно приближается к пределу и не иметь ни единой возможности помешатьэто может свести с ума, если на этом зациклиться. Из меня сумели сделать подопытное животное, и кто? Тупые орки! А в настоящий момент они упорно ищут наилучшее средство, чтобы окончательно меня добить. Ну, млять, извините, что разочаровываю! Я как бы немножко бессмертен! Так. Спокойнее, Анст, спокойнее, местьэто блюдо, которое принято подавать холодным.
Не все так безнадежно. Если, конечно, не брать в расчет время, что я бездумно бился лбом о преграду, то решение нашлось довольно быстро, его подсказали сами оркиони запечатали некий «злой дух». Скажем так, зло и вправду осталось внутри барьера, зато все остальное медленно, с величайшим трудом, но просочилось наружу! Такое чувство, что большая часть меня откололась, утрачена навсегда. Секунду назад я был целым, и вот мгновение спустя я лишь тень себя прежнего, но свободная тень! Для себя я решил, что бессмысленно брызгать слюной и изрыгать проклятья, когда есть намного более важное занятие, куда можно приложить энергию. Если я выберусь Когда я выберусь, мои поступки окажутся намного красноречивее не сказанных слов.
В какой-то момент мой глаз открылся, но я не приложил к этому ни малейшего усилия, хотя получасом ранее из кожи вон лез лишь бы пошевелить хоть пальцем. И увидел я не зеленую оскаленную орочью рожу, а вполне нормальное человеческое лицо. Стало быть «изучал» меня человек Я совсем по-иному посмотрел в его глаза, посмотрел как смотрят на обреченного, чей уход за грань вопрос времени. А еще, кроме удивления в этих глазах, я увидел страх. А затем на меня надели ошейник, как домашнее животное, как на раба, затем оттащили в сторону и небрежно швырнули на каменный пол, не забыв нацепить на правую ногу цепь. Единственная хорошая новостьхотя бы это я почувствовал. Понемногу, сантиметр за сантиметром к телу возвращалась чувствительность, вначале пришёл холод каменного пола, затем зуд и боль от заживающих ран. Не прошло и часа, как я смог раскрыть глаза и осмотреться.
Выглядишь хреново, как никогда, привлек я внимание прикованной рядом Трис.
ы-ыы
Эм, а ты сегодня не многословна
На это Трис снова промычала нечто нечленораздельное, открыла рот и указательным пальцем указала на обрубок языка.
Вонючие твари! Я потянулся к ней, короткая цепь на ноге натянулась, и больно дернуло ногу. Теперь я припоминаю чьи-то быстро оборвавшиеся крикирадикальный способ навсегда заткнуть излишне шумного узника.
Извини, Трис, я не знал, она беспомощно опустила голову и как брошенная марионетка повисла на вмурованных в скалу цепях.
Нет, так дело не пойдет, еще рано сдаться, еще есть шансы выбраться! Я попытался обратиться к привычной тьме, но та была надежно заперта внутри меня, я попробовал воспользоваться магией эльфа, но магия Нет, она по-прежнему была при мне, но проклятый собачий ошейник не позволял выдавить из тела хотя бы каплю магической энергии. Но даже в таком состоянии я был намного сильнее обычного человека, вот только закрепленная в стене цепь оказалась рассчитана как минимум на могучего орка. Попавший в капкан волк отгрызает себе лапу, но ирония в том, что я не смогу сделать даже этого, ведь грызть укрепленную магией кость можно годами. Пат.
Сколько мы здесь? День?
Два? утвердительный кивок.
Скажи, ты видела кого-то из наших?
ы-ыыы, раздалось негодующее мычание.
Прости, забыл Мы единственные пленные? Теперь я старался задавать вопросы, на которые можно отвечать только да или нет. Трис утвердительно покачала головой. Вспыхнувшая было надежда, снова угасла, мы оба закованы на совесть, а помощи можно не ждать. И не потому, что клан не придет вытаскивать своего повелителя, а потому, что не успеет. Остается ждать и надеяться на себя.
Глава 5. Надежда
Власть на многих действует, как вино, дурманя мозги.
Первый звук раздался через пару часов, видимо кто-то из тюремщиков вознамерился проведать, как там поживает мясо, не сдохло ли, не пора ли на вертел? Первой пудовым кулачищем под дых получила Трис, а сдавленный полувскрик-полустон и судорожные попытки сделать вдох подтвердили, что проверка прошла успешно, и орк, как нив чем не бывало, перешел к следующему телу. Я приготовился. Старался не просто не двигаться, а не дышать, чтобы такая мелочь как движение грудной клетки не выдало мою готовность. Я ждал, ждал когда же тюремщик соизволит пнуть по столь удачно подставленным ребрам, а уж в том, что тот заявится в одиночку, я не смел и мечтать. Все шло как по сценарию: орк останавливается и заносит ногу, но вдруг пришедший в себя полутруп в момент соприкосновения ступни и своих многострадальных костей зажимает его лапищу левой рукой. Запоздалое удивление на зеленой роже сменяется гримасой боли, когда правая рука ударяет в колено, выбивая сустав. Зарычавший орк падает, а я как можно быстрее сворачиваю его толстую бычью шею, и снова тишина, лишь слышно как все еще по инерции бьется сердце тюремщика, словно забыв остановиться, не веря, что хозяин мертв, да по-прежнему хрипит восстанавливающая дыхание Трис.
Я принялся дрожащими руками обшаривать тело на предмет любой возможности снять с ноги цепь и помочь выбраться Трис, но ничего напоминающего ключ не было и в помине. Более того, не было и никакого замка, к которому этот самый ключ мог подойти, орки оказались совершенно чужды механизмам, и не удивительно, это не гномы и даже не люди. Тюремщик поступил гораздо проще, сноровисто вогнал стержень мягкого железа в петли полуколец и расплющил, намертво закрепив на щиколотке проклятый рабский атрибут. Даю на отсечение рукуТрис закована также. Зато у тюремщика нашелся отличный кинжал, хотя бы ради этого стоило ворочать эту груду мяса, отличный он оказался не в смысле качества, а своей пугающей массивностью и прочностью. Грубое изделие зеленорожих мастеров ближе к рукояти оказалось толщиной с орочий палец и шириной в орочью же ладонь, что делало из него отличнейший инструмент, чтобы вогнать в звено грубой и дрянной цепи, пока та не разойдется достаточно, чтобы освободиться. Что я не замедлил это проделать.
Упором стала щель скальной породы. Звено отлично расположилось поперек, я вставил в него кончик кинжала и, используя вместо молотка отдаленное подобие боевого топора, добытого у все того же орка, начал вгонять кинжал в стену. Раздавались гулкие удары, режущие кромки мялись, словно были сделаны не из железа, а из податливой меди, но пока что выручала толщина клинка. Звено деформировалось, разбухало и чуть вмялось в дыру, куда я старательно забивал кинжал, из нее осыпалась каменная крошка от раздавленной ударами породы, а затем звено лопнуло.
Выдернув застрявшую цепь, я отложил в сторону измятую и пришедшую в негодность смехотворную пародию на оружие, и, позвякивая остатками цепи, поспешил к Трис. Все это время она внимательно следила за моими действиями, временами поглядывая на черный провал выхода из которого по наши души с минуту на минуту должны были набежать толпы привлеченных шумом орков. Но толи им было плевать на все, что происходит вокруг, толи они настолько привыкли к тому шуму и крикам, что частенько отражаются от каменных стен и отправляются гулять по пещерам, но в итоге никто так и соизволил узнать, что же тут происходит.
Я не обольщался и не верил в мнимую безопасность, рано или поздно сюда так или иначе придут. Придет хотя бы тот человеческий маг-ренегат, что так вольготно чувствует себя среди каннибалов и людоедов, придет, чтобы продолжить свое черное дело. Глупо было бы и дальше столь же самонадеянно звякать металлом о металл и верить, что все обойдется. Да и то, что я использовал в качестве «ключа» годилось разве что на переплавку, окончательно утратив гордый статус оружия. Пошарив вокруг, я перекантовал поближе к Трис каменную подставку с плоским верхом, на которой лежала часть пыточных инструментов, накидал на нее снятую с орка и сложенную в несколько раз одежду. Только после этого на камень опустилась растертая в кровь нога Триссы, а я прислонил к кандалам обмотанный сверху грубой кожей топор. Несколько чуть смягченный и оттого менее шумных ударов чем-то вроде кувалды, и наемница морщась потирает щиколотку.
За ногами последовали руки, и вот уже абсолютно свободная Триса, чуть покачиваясь жадно пьет начинающую пованивать воду из стоящей в углу кадки. Покрутив выщербленный покореженный топор, я с грустью признал правдивыми слухи о непревзойденных орочьих кузнецах и о том дерьме, в которое они умудряются превращать добрую сталь. Но несмотря на качество инструмента, пришла очередь Трис помахать железом и снять с моей ноги обруч, и вскоре на мне осталась только узкая полоска отполированного до блеска металла на шее, и снять ее не лишившись при том головы не представлялось возможным.
Я сгреб в охапку все тряпки, что нашлись в пыточной и соорудил себе что-то на подобие набедренной повязки. С обувь все было так же хреново, как и с одеждой, чтобы не стереть ноги в кровь, пришлось на первое время обойтись простыми обмотками. Прикинув таким образом хоть какую-то одежду, я с не меньшей жадностью чем Трис напился противной, задохшейся воды с металлическим привкусом крови. Скорее всего именно в ней брезгливый маг отмывал руки, а затем в компании наемницы мы двинулся в темноту и неизвестность.