Добрый день, Холмс! Какими судьбами? Вас давно не было видно, добродушно приветствовал его на пороге невысокий инспектор с узеньким крысиным личиком.
Здравствуйте, Лестрейд. Как удачно, что именно вы сегодня дежурите. Полковник Уоррен у себя?
Дан мог бы не задавать этого вопроса: разумеется, комиссар был на месте, но попасть к столь высокому чину без прохождения необходимых формальностей было невозможно. Он протянул визитную карточку.
Проходите, Холмс. Я доложу.
Вопреки правилам Лестрейд не заставил сыщика писать заявление и не расспросил о цели визита. В Скотленд-Ярде привыкли: Холмс приходит только по важным делам и только тогда, когда ему есть что сказать. Вскоре из узкой, похожей на камеру комнаты для посетителей Дана препроводили в приемную комиссара.
Полковник Уоррен, худощавый человек лет пятидесяти с широкой окладистой бородой, восседал в большом кабинете, за покрытым бумагами столом. Несмотря на то что календарь на стене показывал конец августа, в комнате, отгоняя сырость, горел огромный камин: конец лета выдался холодным и дождливым.
Дан вежливо приветствовал сэра Чарльза Уоррена. В отличие от рядовых полицейских и инспекторов, многие из которых, как Джонс, видели в сыщике конкурента, комиссар был не против сотрудничества с ним, считая, что главноерезультат.
Проходите, садитесь, мистер Холмс. Вы можете идти, Лестрейд.
Я просил бы, чтобы инспектор остался, сэр Чарльз. Если позволите, конечно.
Хорошо, кивнул комиссар. Лестрейд замер у двери. Так что привело вас в наши скучные кабинеты?
Убийство в Ист-Энде.
Вот как Сэр Чарльз выглядел утомленным. Он выдернул из груды бумаг тонкую желтую папку. Сегодня об этом трубят на каждом углу. Но какой вам в этом интерес? Не думаю, что родственники покойной Мэри Энн Николз могли нанять для поимки убийцы детектива вашего уровня. Не думаю, впрочем, что они стали бы вообще кого-то нанимать: муж разошелся с нею семь лет назад, дети остались с ним и не желают ничего знать о матери. Отец отказался от Мэри Энн из-за ее привычки к горячительным напиткам. Последние шесть лет несчастная пробавлялась, продавая себя по подворотням. Ночевала в работных домах, много пила. Неудивительно, что именно ее постиг такой печальный конец. Ни одна из них в итоге не умирает от старости
Вы правы, сэр Чарльз. Меня никто не нанимал. Я прочел об этой истории в газетах и понял, что могу сообщить сведения, которые, возможно, поспособствуют следствию.
Добровольная помощь?.. Что ж, слушаю вас, мистер Холмс.
Для начала вы позволите мне увидеть полицейское описание тела? Лучше бы, конечно, осмотреть покойницу самому, но поездка в морг займет много времени.
Комиссар оперся локтями о стол, переплел пальцы, с минуту смотрел на Дана. Но желание получить информацию перевесило соображения служебной конфиденциальности. Он передал через стол желтую папку:
Смотрите, мистер Холмс. В общем-то, почти все есть в газетах.
Дан погрузился в изучение протокола, к которому были приложены зарисовки полицейского художника.
Фотографии будут готовы позже, сказал Уоррен.
Ничего, мне довольно описания. Дан вслух прочел: «Горло перерезано слева направо, два отчетливых разреза находятся на левой стороне. Трахея, глотка, спинной мозг перерезаны; справа на нижней челюсти синяк, вероятно, от большого пальца, другой синяк на левой щеке; брюшная полость была вспорота от середины нижних ребер вдоль правого бока, в нижней части таза к левой части живота, рана там была неровной, сальник или покрытие живота был также прорезан в нескольких местах, и также две небольших колотых раны на интимных местах, очевидно нанесенные ножом с прочным лезвием, полагаю, что они были сделаны левшой, смерть наступила практически сразу» О ранах на интимных местах и о том, что нападавший был левшой, в «Таймс» ничего не было, заметил он.
Получилось скрыть, кивнул сэр Чарльз. Вы же понимаете, мистер Холмс, сколько сумасшедших, едва вышел свежий номер «Таймс», появилось у ворот Скотленд-Ярда. Многие желают взять убийство на себя. А уж сколько писем с признаниями приходит в наше управление и в газеты Достаточно попросить описать подробности, как тут же становится ясно: наши убийцы самозванцы.
Да, разумеется, вы правы. Дан продолжал просматривать дело.
Хотя делом это трудно было назвать. Несколько листиков: рапорт инспектора Спратлинга, его же описание тела, сделанное со слов осматривавшего покойницу доктора Льюэллинна, листочек с перечнем одежды и имущества убитой, протокол опознания Мэри Энн Николз ее бывшим мужем и отцом.
Дан кивнул и отложил папку:
Благодарю, сэр Чарльз. Все, что я хотел вам сказать: будут еще убийства.
Он внимательно наблюдал за реакцией комиссара. От этого зависело, удастся ли вызволить Сенкевича. Уоррен неплохо держал удар, видимо, работала знаменитая британская сдержанность. Но глаза все же выдали: взгляд сделался цепким и подозрительным. Значит, версии о серийном убийце у них нет. Отлично
Почему вы так решили, мистер Холмс? Кого-то подозреваете? У вас есть свидетельства, улики?..
О нет, сэр Чарльз. Все элементарно. У меня только вот это
Дан достал из кармана старые газетные листы, развернул, положил перед комиссаром. Тот взглянул на заголовки, потом снова на собеседникас недоверием и удивлением. И опять опустил глаза на газеты.
Вы хотите сказать спустя пять минут протянул он.
что подобные убийства в Ист-Энде уже имели место, кивнул Дан. Эмма Смит в ночь со второго на третье апреля и Марта Тейбрам в ночь с шестого на седьмое августа. Обратите внимание: во всех случаях это проститутки.
Возможно, просто потому, что только они и ходят по ночам, хмыкнул комиссар.
Да, но во всех трех случаях убийца наносит удары в грудь, интимные места и животы жертв. Слишком много совпадений. Жертвы не просто зарезаны, они исколоты, изуродованы, изорваны ножом. Убийца вкладывает в свои действия страсть, впадает в неистовство. Это ненависть, сэр Чарльз. Ненависть к женщинам легкого поведения или к женщинам вообще.
Лестрейд, отыщите эти дела, приказал Уоррен.
Инспектор вышел и вскоре вернулся с двумя папками. Комиссар раскрыл их, перелистал:
Да, пожалуй, есть сходство. Но здесь не указано, какой рукой преступник наносил удары.
Обычный недосмотр полицейского инспектора или врача, пожал плечами Дан. Но ведь почерк один.
Вы правы, Холмс, нахмурился сэр Чарльз. Слишком много совпадений. Следует объединить эти дела и ждать нового убийства. Характер нанесения ударов позволяет предположить, что действует маньяк. Очень жаль.
Из этого следует еще кое-что, невозмутимо продолжил Дан. Мой друг доктор Уотсон не может быть убийцей, поскольку шестого апреля, в день совершения второго преступления, был в Баскервиль-холле, и это могут подтвердить десятки свидетелей.
Наконец невозмутимость изменила комиссару, он воззрился на собеседника с плохо скрытым изумлением:
Но позвольте, мистер Холмс, при чем тут ваш друг?..
Сегодня он был арестован инспектором Джонсом по подозрению в совершении третьего убийства.
Основание?
Он был знаком с убитой. Вы понимаете, сэр Чарльз: холостой джентльмен, одиночество Это, конечно, грех, но не наказуемый уголовно.
Комиссар сощурил светлые глаза, задумался, потом медленно, с расстановкой проговорил:
Инспектор Джонс склонен к необдуманным скоропалительным решениям. С другой стороны, на выяснение обстоятельств уйдет некоторое время, придется вызывать свидетелей, опрашивать их, выслушать доктора Уотсона. А все мои люди сейчас чрезвычайно заняты расследованием убийства
Доктор Уотсон даст слово джентльмена явиться в Скотленд-Ярд по первому требованию. Не обязательно держать его в тюрьме. Отлично понимая, на что намекает сэр Чарльз, Дан закончил: Конечно, я обещаю помочь в расследовании всем, чем могу.
Морщины на лбу комиссара разгладились:
В таком случае я не вижу оснований удерживать доктора Уотсона в тюрьме и выпускаю его под честное слово джентльмена. Лестрейд, проводите мистера Холмса к его другу.
Поход в тюрьму, улаживание формальностей, заполнение груды бумажек (оказалось, в викторианской Англии полицейская бюрократия ничуть не лучше, чем в России двадцать первого века), объяснения одному начальнику, другому, третьему по нисходящей отняли еще три часа. К этому времени Дан почувствовал, что двигавший им наркотический задор начинает иссякать. Снова заломило руки и ноги, в глазах заплясали мушкиистощенный голоданием и наркотиками организм требовал отдыха и новой дозы. Первое Дан мысленно обязался ему предоставить, на второе мысленно показал дулю. Сознание Холмса медленно угасало, а вместе с ним и память.