Выстрел грянул раньше, чем мужчина что-либо сообразил. Столь любимый нож, которым владел виртуозно, ничем ему не помог.
- Рандис! - выкрикнула она и скатилась под стол, сдернутая со стула Уберто.
Но Кортинас с мистером Хоуком дураками не были тоже, рявкнуло, взвился дымок, и Дидье стал оседать, взмахнув на прощание саблей.
- Не стрелять, идиоты! - рявкнула Чита, приподнимаясь. - Оружие быстро сложили!
Абордажники, потеряв командиров, замешкались, и это стоило потери численного преимущества. В дверь после недолгой заминки начали вваливаться черные и оскаленные люди Унати и серьезные - Даррена Хоука. Девушка кивнула на бунтовавших.
- Братец, проследи, чтобы дурни эти получили по две вахты сверх положенных. У них будет время подумать о жизни.
Определив таким образом свое прощение, отерла мокрый лоб. В глазах прыгали черные точки, подкатывала к горлу тошнота. Слаба она еще, чтобы так нервничать.
- Что стоите? Расходимся. Боя не будет, - добавила слабым тоном, проваливаясь в яркую черноту.
* * *
- Это я-то упала в обморок? Быть не может!
Фраза ее вызывала сдержанные смешки, Лючита и сама улыбалась, радуясь благополучному столь исходу. Боя действительно не случилось: абордажники, хоть и назвала их Чита так, дурнями вовсе не были. Сложили оружие, отстояли заслуженные вахты, о бунте постарались забыть, тем более капитан обещалась повесить каждого, кто вспомнит о произошедшем.
Васко с Дидье похоронили по правилам, не поленившись даже спустить шлюпки на воду и сойти на берег. Надгробную речь читал доктор, девушка сказала несколько слов о том, как ей жаль, очень жаль, что не нашла другого выхода и не решила все мирно.
Говорила она одно, а в душе трепыхалось подленькое облегчение: проблемой меньше стало. И еще мысль: давно бы пора, и раз уж в абордаже не сгинул, то тут случай представился. Чита гнала эти мысли дальше, но... разве ж от себя убежишь?
А тут всплыла проблема еще одна. Может, и не проблема она вовсе, но воспоминание не самое приятное, и человек...
- Одно понять не могу: чего ты туда сунулась? - спросил как-то братец, и девушка будто очнулась.
- Хороший вопрос, - пробормотала она. - Никогда не поверишь, кого я там видела. Каэтано Сьетекабельо!
Имя его она не сказала - выплюнула, но не от злости больше, а по давней привычке. К капитану Блистательного никогда любви не испытывала.
- На квартердеке Гранда он был, весь холеный, яркий, ты же знаешь, он любит одевать так, словно решил затмить оперением птиц.
- Нет, конечно, это возможно, - размышлял вслух Энрике, - но каков проходимец! От пиратов выбраться да на королевский фрегат пролезть!
- А среди пленных его я не видала.
- Как и среди раненых или убитых. А ведь мы на суше так и не встретились...
- Братец, не надо, - попросила Лючита.
- А как же решимость двух благородных донов пустить друг другу кровь? - с насмешкой спросил Кортинас. - Как же слово данное?
Девушка закатила глаза, выказывая таким образом все свое отношения к глупым мальчишкам, словам, дуэлям, обещанным когда-то давно, будто бы в прошлой жизни.
- Не о том думать надо. А о королевском фрегате.
- Что с ним? - притворился непонимающим братец.
- Хорошего - ничего.
Так и слышалось в голове: напали на корабли хистанской короны, отбили атаку на пиратское судно, захватили фрегат, потопили шхуну и бриг, а по бригантине такой залп дали, что не известно еще, не потонула ли она сама. И это - "мирные", в общем-то, торговцы. Честные контрабандисты. "Пираты, негодяи и висельники", как сказал бы Питер. Питер... снова лишние мысли.
- Я одно теперь чую, - подвела итог девушка, делаясь все более хмурой, - домой нам нельзя.
- А есть ли он - дом? - спросил Энрике.
Легче от этого ей не стало.
* * *
Поправлялась она на удивление быстро, доктор лишь головой качал да улыбался. Быстро взяла в руки оружие и упражняться начала с братом, на занятия, подбадривая возгласами, смотрела часть команды, не занятая делами. Все, как и раньше, только не было рядом ни Беккера, ни мистера Нэда, и если эта парочка находилась в полном здравии, то сеньор Феррер - старый добряк Висенте - вспоминался с тихой грустью и укором самой себе.
Пару раз Чита вызвала на шутливый поединок Малкольма, и тут уж ей пришлось тяжело. Кортинас хоть и молод, и силен, и быстр, но изучен давно и подробно, а за спиной у мистера Хоука годы драк и дуэлей, и сам он словно дворовый кот, давно уж не юный, но зубастый еще и когтистый.
- Малкольм, вы невозможны! - возмутилась девушка, когда удар ее, как и многие другие, мужчина отбил и провел успешную контратаку, завершившуюся уколом в плечо.
На острие надета была пробка, вполне безопасно, но досады это не отменяло.
- И очень хороши, - справедливо добавила она, салютуя шпагой.
Любимая сабля дожидалась в каюте, потому как братец решил, что Чите нужно разнообразие, да и вообще, капитану положено оружие благородное, требующее искусства в обращении.
- И вы, Лючита, более чем хороши! Таких бойцов среди прекрасного пола я не встречал. Э! Да и, признаться честно, юных сеньорит, владеющих шпагой не хуже многих сеньоров, не встречал вовсе! Мое почтение.
Он кланялся, а Чита краснела от комплиментов и быстрого боя. Все ж не совсем от ран оправилась, хоть и сильна, но устает быстро.
- Приятно с вами дело иметь, сеньорита Фелиция. Но увы, я стар, и потому вынужден извиниться и отдохнуть. Э! А не выпить ли нам вина?
- Конечно, сеньор.
Она улыбнулась, понимая в глубине души, что это не он стар, а она слаба, и кому еще отдых требуется. К сеньору Сорменто, корабельному коку, отправили юнгу с просьбой сварить кофе - напиток, столь любимый на обоих континентах и островах.
- А что же вы, Даррен, в развлечениях наших не участвуете? - спросила девушка, решив для себя называть обоих Хоуков, и старшего, и младшего, по именам, дабы не путаться, тем более что они сию прихоть позволяли охотно.
Темные волосы в аккуратной косице, резкие черты лица, глаза, сине-зеленые, будто море. Четкая линия губ, но нет в ней ничего от пресыщенности людей красивых и знатных. Даррен Хоук благороден, вежлив и почтителен, иногда до скрежета зубовного.
- Признаю вашу силу и мастерство, сеньорита Фелис, но предпочитаю с женщинами не драться. У них есть предназначение куда как лучшее.
- И какое же? - звонко спросила Лючита, чувствуя в голосе его нотки превосходства и вскипая почти мгновенно.
Она ожидала пошлости, но сеньор ответил неожиданно:
- Украшать этот мир. Любимыми быть и любить.
Губы его изогнула улыбка с легким оттенком насмешливости, он вдруг напомнил Питера и Энрике одновременно, тот тип мужчин, который так нравился ей... и не только ей одной.
Чита нахмурилась, гоня мысли прочь.
- Вы мало понимаете в женской натуре и женских желаниях.
- Зато достаточно - в желаниях мужских.
- И чего же хотят мужчины?
- Возможно, мы не будем затрагивать эту тему? Она не всегда подходит для женских ушек.
- Не беспокойтесь, мои ушки и не такое слыхивали. Так чего же хотят мужчины?
Девушка злилась, и злость эта была даже веселой, а разговор - "вкусным", и начинал нравиться.
- Многого, иногда даже слишком. И одно из желаний - видеть рядом женщину, красивую, нежную и истинно благородную, хозяйку дома и мать долгожданных детей.
Лючита чуяла, что он хочет добавить: "а не девчонку в штанах, растрепанную и со шпагой в руках, лазающую по вантам, пьющую ром, танцующую в кабаках и думать не думающую о доме и продолжении рода". Чуяла и злилась несказанно, потому что слишком для многих он был прав. Прав - но не в ее мире.
- Удачи вам в поисках сеньориты, - не сказала - выплюнула она.
Взметнулись волосы, шляпа качнула рыжим пером - девушка пошла прочь, не оглядываясь. В каюте швырнула на постель шпагу, влажная от пота рубашка полетела следом. Отчаянно хотелось купаться, а еще не хватало Мэрисы и задушевных с ней разговоров.
- Ооо! - Чита застонала, получив новую порцию мыслей волнующих, но вовсе нежелательных.
Простить подругу и человека, которого в глубине души любила... чуть-чуть... она не смогла. Но надеялась, что рана со временем зарастет, ибо зла на них не держала. Только... болело что-то и ныло под сердцем.