Да и очнется ли?
* * *
На Вьенто держали совет. Кают-компания, просторная и светлая, как нельзя лучше подходила для общих сборищ, ужинов и попоек, но сейчас вместо атмосферы дружеской и непринужденной царило напряжение.
- А если она не придет в себя?
- Выкарабкается наша малышка, деваться ей некуда, кхе, - пробасил Беккер, почесывая рыжие бакенбарды.
- А если все-таки нет? - с нажимом повторил Васко.
Обвел взглядом присутствующих. Беккер - ныне капитан Ла Кантары, Кортинас, судовой врач Амори Бри, мистер Нэд, абордажник Дидье Терье, выдвинувшийся при Васко, Унати - черная тень Лючиты, марсовый Чуи, Йосеф, который вырос и возмужал. Посмотрел и промолчал, так и не сделав предложения, что на языке вертелось.
- Может быть, спросим у нашего доктора уважаемого? - задал вопрос Кортинас, хмуро посматривая на ильетца. - Что вы гадаете? Ему лучше знать состояние Читы.
Взгляды обратились к Амори Бри. Тот качнул головой, в линии губ сквозила печаль, едва ли не скорбь.
- Как врач хорошего не скажу. У сеньориты Фелис рваная рана, сильное заражение. Конечно, она молода и здорова, но... с такими ранами не выживают. Как человек же и друг замечу, что... она хочет жить и жить она будет, - голос стал жестким, - я в нее верю.
- Одной веры здесь не достаточно, вам не кажется, доктор? - язвительно вопросил Васко.
- На все воля Господа нашего, сеньор Габино, - невозмутимо ответил Амори, - я же делаю все возможное. И вам, если желаете выздоровления сеньориты Фелис, того же советую.
- На что вы намекаете? - сквозь зубы проговорил ильетец.
- Лишь на то, что вам, как командиру абордажников, следовало бы следить за настроениями в команде.
- Что-то не так с настроениями, доктор?
- Вам лучше знать.
И прежде, чем Васко успел что-то ответить, сеньор Бри поднялся, принося глубочайшие извинения и направляясь в каюту капитана. Провожал его жгучий взгляд, не суливший ничего хорошего.
* * *
На корабле стало трудно дышать. И не воздух тому причиной, а тяжелая, густая атмосфера недовольства и тихой злости, что рождалась в маленьких группках матросов и растекалась далее, захватывая все больше народу.
Йосеф не единожды слышал, спускаясь в кубрик, как говаривали ильетец Васко и рандис Дидье о том, что болтаются они в море уже давно, а капитан в бессознанье лежит, и не лучше ли ее, капитана, того... немножечко отстранить. Говаривали и замолкали тут же, завидев бывшего юнгу.
Кортинас сделался зол, срывался на всех, чуя общие настроения, но не ведая, что со всем этим делать. Мистер Нэд строил команду, и слишком часто его грозный рык раздавался над палубой.
Корабли подходящий порт искали. Вьенто с Ла Кантарой во время боя почти не пострадали, но из-за Гранда, трофейного судна, потрепанного изрядно, они тащились медленно. Для мелкого ремонта пришлось искать удобную бухту, латать дыры, и потом уже отправляться дальше.
Тео, который уже к приходу фрегата и бригантины едва на плаву держался, спасти не удалось. Он затонул, медленно и печально. Пока занимались абордажем, а после носились с Лючитой, Эль Соль куда-то скрылась, искать ее не стали, удовлетворившись шхуной и бригом, которые потопили после грабежа.
Время шло, а капитан в себя не приходила.
- Если она так и дальше будет лежать, то либо умрет от истощения, либо... либо будет бунт, - мрачно предрекал Уберто, и Йосеф, что приходил проведать девушку, грустно кивал.
- Надо же с этим что-нибудь делать! - восклицал мальчишка, а Кортинас резко ответствовал:
- Что? Перевешать половину команды? Всех тех новых матросов, канониров и большую часть абордажной команды, которая не прониклась еще читиным руководством? Так что ли?
Юноша почесал в рыжем затылке.
- А что же Хоуки?
- А у них теперь корабля своего нет, так что, черт их знает, Хоуков этих! Я думал фрегат им трофейный отдать, но... подождем.
- Не будет ли ожидание слишком дорого стоить? - подал голос Уберто.
Кортинас не съязвил даже в ответ. Двинул только плечами, глядя с сочувствием и досадой на бледную девушку, без движения лежащую на кровати.
- Чита, до чего же некстати... и как тебя туда понесло?
* * *
Голос из темноты звал настойчиво и упорно. Демоны давно не являлись, стало тихо и хорошо, только голос этот... назойливый и противный, все звал к себе. Лючита велела ему убираться, но он не послушался, даже громче стал. И такое говорил, что начала она невольно злиться.
- ...Чита, глупое ты существо, вот кто тебя просил лезть туда, а? Женщина. Нет, ребенок и есть ребенок. Девчонка! Если ума своего нет, какого черта соваться туда, куда не просят? Капитан... Удачливая... тьфу ты, тонта! Сеньоритой Фелис ее еще прозвали. Вот где твоя удачливость? Подохнешь на этой самой кровати, кому хорошо будет? Никому...
Он бы еще говорить продолжил, но осекся, увидев сердитые глаза и плотно сжатые губы, которые выплюнули зло:
- Сам ты тонто! Не спеши меня хоронить, братец. Я пока что жива. Ай!
Девушка вскрикнула, когда Энрике сгреб в объятия, приподнимая с кровати. Опомнился, опустил обратно с величайшими предосторожностями.
- Раздавишь, кот ты лесной, - укорила она, постанывая. - Попроси сеньора Сорменто кофе сварить. И рома туда... с перцем... побольше.
- Сопьешься, - предрек с усмешкой Кортинас.
Лючита фыркнула и тут же поморщилась.
- Что-то неважно я себя чувствую.
- Еще бы ты себя чувствовала хорошо! Десять дней проваляться в постели в бреду... любой бы отошел в мир иной. О! Надо обрадовать сиделку твою.
- Какую сиделку?
- Уберто, какую ж еще? Чтобы ты знала, сеньор Димаре от тебя не отходил почти. Все виноватым себя считал за произошедшее.
Вспомнилось, как не хотел он пускать на борт Гранда, как следовал тенью, норовил прикрыть от ударов.
- Что он?
- Живой, что ему станется? Здоров, как вол. А чего это ты так им интересуешься?
Кортинас заухмылялся и взъерошил волосы.
- Братец, не начинай.
- Не буду. - И совсем другим тоном добавил, - напугала ты нас. Теперь-то поправишься хоть?
- А разве есть у меня выбор?
Умолчала она о том, что голова кружится и дышать сложно, что руки-ноги плохо слушаются, а в животе поселился будто бы кто-то. Ни к чему ему знать. Ведь и вправду, не собирается же она помирать! Вот отдохнет чуть-чуть...
Энрике тихонечко вышел за дверь, а когда вернулся - с Уберто, Йосефом и доктором, - Лючита уже спала.
* * *
На поправку она шла хорошо и вскоре, хотя сеньор Бри настойчиво не советовал делать этого, начала вставать. По-прежнему все болело, тело казалось чужим, но Лючита, стиснув зубы и превозмогая накатывающую быстро усталость, вышагивала по каюте на дрожащих ногах, а после опускалась на кровать, совсем обессиленная. Уберто, который всегда страховал от падения, смотрел с укоризной.
О былых занятиях с Кортинасом и речи не шло, потому Чита взялась за книги. Дамские романы, истории о приключениях и трактаты о судостроении, очерки о растительном и животном мире, стихи и поэмы. Голова оказалась загружена, но тело все равно жаждало деятельности.
- Иногда жаль даже становится, что книги, попадая в руки одного человека, так у него и оседают, - говорила она в задумчивости, поглаживая корешок небольшого томика. - Не всегда, конечно, но очень часто. Понимать начинаешь сеньора Кальяреса, открывшего библиотеку.
Девушке сеньор книгопечатник вспомнился, а брату ее Хоуки, отец и сын, которые обещались быть к ужину, если сеньорита не возражает, конечно, и будет хорошо себя чувствовать.
- О, передай Малкольму, что я его с радостью увижу. Как и сына его.
- А вы с Дарреном Хоуком не знакомы, так понимаю.
- Не имела чести быть представленной.
Энрике ухмыльнулся, в синих глазах запрыгали бесенята.
- Советую приглядеться. Он, как ты говорить любишь, настоящий.
- Настоящий кто? - спросила Лючита, не принимая его игру.
- Моряк, благородный дон, мужчина. Присматривайся внимательнее.
- Братец, дорогой, а не изволишь ли ты... пойти прочь!
Ухмылка негодяя стала еще шире.
- Конечно, дорогая сестра! Прислать вам горничную?
Девушка погрустнела. Одеться самой казалось задачей едва ли выполнимой.