- Великодушно прошу простить меня, сеньорита, за оплошность. Ни в коей мере не желал вам навредить.
- Ничего страшного, - бормочет Лючита, - не навредили.
- Чему весьма рад. Извините, но я спешу.
Короткий поклон, улыбка сеньориты Фелис, и незнакомец, не оглядываясь, удаляется ниже по улице. Она провожает взглядом, а затем, словно опомнившись, берется таки за ручку двери.
За порогом встречает мужчина, вздрагивает и выдыхает тут же, признавая в посетителе девушку.
- Здравствуйте, - Чита улыбается сколь можно обаятельно, - не подскажете, это дом сеньора Кальяреса? Могу я видеть хозяина?
Сеньор выуживает из кармана платочек и промокает лоб.
- К вашим услугам, сеньорита.
Девушка оглядывает его с недоверием. Почему-то казалось, что друг мистера Хоука должен быть подобен ему самому, крепкому и тертому жизнью, жадному до приключений. А здесь же... высокий лоб и жидкие волосы, очки на тонком носу с горбинкой, невысокий рост, тело, будто измученное голоданием, длинные нервные пальцы музыканта или писаря. Книгопечатник, одним словом. Или скорее книжный червь.
- Мне вас рекомендовал мистер Хоук, Малкольм Винсент Хоук.
Взгляд хозяина обращается за спину девушки, та не выдерживает, оглядывается, но там лишь Унати загораживает проход.
- Вы его знаете? - переспрашивает девушка, - мистер Хоук...
- Тише, - шипит сеньор не хуже гуся, - что вы шумите? У меня посетители.
Он снова оглядывается, на этот раз куда-то за спину себе, на приоткрытую дверь, разворачивается и манит за собой. Им не остается иного, как пройти следом.
Гостиная мягка и уютна, в глубоких креслах попивают что-то из чашек мужчины того же возраста, что и хозяин, то есть, в отцы ей годящиеся. Кивают, Лючита отвечает на приветствия улыбкой и наклоном головы, но не останавливается, следуя за сеньором Кальяресом.
На втором этаже за одной из дверей оказывается кабинет, простой и удобный. Мужчина предлагает гостям присесть, косится на здоровяка-негра, но вопросов не задает, бормочет лишь:
- Что-то часто стали, да... часто...
Девушка берет на себя смелость переспросить:
- Простите, о чем вы?
- Нет-нет, сеньорита...
- Фелис, Лючита Фелис.
- Сеньорита Фелис... чудное имя. Простите, что не предлагаю вам пройти за стол, но слишком волнителен момент для меня. Когда вы видели мистера Хоука?
- Не так давно... что-то случилось?
Она спросила, не желая выкладывать все карты сразу. Мужчина глянул поверх очков, пожевал губами.
- Не знаю, пока что не знаю. Что-то много непонятностей этих... впрочем, вас это не должно касаться. Так для какого дела меня советовал мистер Хоук?
- Не то, чтобы для дела, скорее поручение дал. Он просил передать, что пора убираться вам из Картахены, да подальше. Так и сказал.
Сеньор Кальярес оживился чрезвычайно, встал из-за стола, пересек стремительно половину комнаты, остановился, протирая очки выуженным из недр одежды платочком.
- При каких обстоятельствах это было сказано? Где мистер Хоук?! Сеньорита Фелис, не молчите же!
- Я... не знаю, - растерянно пробормотала девушка.
Сеньор вернулся к столу, взгляд обратился на стул, но мысль присесть явно была отвергнута, потому как он вернулся на середину комнаты, не решаясь, впрочем, подойти ближе.
- Сеньорита, если вы знаете что-то, скажите! От этого зависят жизни людей.
И Лючита, в который раз повинуясь мужской просьбе, рассказала и про знакомство их, и про нападение в переулке, и про пленение.
- А потом его увели. Куда - не знаю.
- А как вы на свободе оказались?
В облике сеньора Кальяреса сквозила подозрительность.
- Мне помогли друзья.
- А они ни коим образом не связаны с пленившими вас людьми, случайно так...
- Нет. Мы люди в городе новые.
- Торговцы?
- Можно и так сказать. Больше свободные путешественники.
Сеньор улыбнулся рассеянно, явно погруженный в свои мысли. Пересек оставшуюся половину комнаты.
- Сеньорита, побудьте здесь, я скоро вернусь.
Дверь закрылась, отрезая гостей от окружающего мира. Лючита покосилась на Унати, но тот сидел невозмутим. Как сейчас хотелось совета Энрике или же Питера, а неулыбчивый негр... его не понимала совершенно, но верила в преданность и надежную защиту.
Сеньор Кальярес не возвращался никак, и девушка прогулялась до стола. Среди бумаг идеальный порядок, все на рабочем пространстве выверено и удобно. Чернильница, перья, серебряный колокольчик, стопка чистых листов, пара книг -- все под рукой. Одно издание внимания не привлекло, а вот второе, про ранние путешествия и географические открытия, показалось интересным. Открыла первую страницу и ахнула: книга датировалась одной тысячей шестьсот двадцать третьим годом. Когда печатали ее, не было еще ни Исхода, ни бури, расколовшей мир, и оставались открытыми пути в Старый Свет, который, если верить словам мистера Хоука, до сих пор существует.
Историю путешествий изучить не дали. Дверь распахнулась, впуская одного за другим неизвестных Лючите мужчин, настроенных совсем недружелюбно, особенно если учесть оголенные шпаги в руках и пару пистолетов.
- Живыми берите! - пискнул сеньор Кальярес из-за спин, - только живыми!
Девушка попятилась за стол, лапая рукоять сабли, матрос встал на пол корпуса впереди, прикрывая. Противников насчитала четверых, у порога выглядывал хозяин дома и еще один сеньор.
- Ну уж нет, - прорычала Лючита, - Уберто, окно! Черт тебя дери, окно!
Моряк понял, массивный стул отправился прямиком в сгрудившихся противников, а второй вышиб стекло и резные деревянные перегородки. Девушка птицей взлетела на подоконник, молясь, чтобы не выстрелили в спину, прыгнула, пальцы зацепились за опору соседнего балкончика, приостанавливая падение. Земля встретила ударом в подошвы, в которой раз подумалось, насколько ласковей и нежнее море. Чита посторонилась, потому как следом черной горой рухнул Унати, едва не обрушив многострадальный балкон.
Пользуясь замешательством хозяина дома и гневных сеньоров, потрусили по улице, стряхивая боль с отбитых подошв и осколки стекла с одежды.
* * *
Кортинас встретил хмурым лицом. Лючита подумала, что сейчас начнутся нравоучения, но братец заговорил о другом, серьезно, без тени усмешки.
- Сдается мне, дорогая сестренка, дело еще хуже, чем я предполагал. Пока ты гуляла, мы тут следили за домом, где вас держали. Так вот, подъезжала туда карета с вензелем губернатора, привозила кого-то и вскоре обратно же отвезла. О чем говорили, подслушать не удалось, но экипаж проследили. Как есть - дом губернатора. Вряд ли он сам, но кто-то из доверенных лиц, наверняка. Так что... а что это с вами? - Энрике заметил наконец странное состояние кузины. - Да у тебя кровь на ладонях!
Девушка глянула на руки. И вправду, запекшаяся уже, отваливается корочкой. Кровь. Поранилась, когда ухватилась за раму в окне или прыгала наземь, удерживая равновесие ударом ладоней о мостовую.
- А, это. Стекла много было.
- Чита, какого еще стекла?! Во что ты опять ввязалась?
- Братец, не шуми. Я устала, разочарована в людях и вообще, хочу пить. Сеньор Сорменто, - окликнула она кока, - сварите, пожалуйста, кофе. И рому добавьте. Побольше.
- Ничего не хочешь объяснить?
Рядом остановился старпом, так же заинтересованно разглядывая капитана.
- Хочу, братец, хочу. Через пятнадцать минут в моей каюте. И вы, мистер Нэд, тоже.
Улыбнулась благодарно Унати, прошагала по палубе, чувствуя на себя взгляды членов команды. Едва закрылась дверь, выдохнула устало и начала стягивать пыльную одежду. Штаны, рубашка, колет, сапоги полетели в угол, девушка как есть, голая, упала на кровать, охлаждая кожу прохладой простыней. Мир отодвинулся далеко-далеко, сделался милым пушистым котенком, совершенно не страшным.
Через несколько долгих минут покоя нащупала чистую смену белья и быстро, по-походному, оделась.
Мужчины сидели хмурые. Девушка рассказала о дневных похождениях, заслужив от брата выговор. Не столько за то, что искала сеньора этого, сколько за нежелание делиться планами. Устав его слушать, Чита прервала брата раздраженной тирадой в том духе, что чем обсуждать ее глупости и безответственность, лучше решать, что делать дальше.