- Рассказывайте.
И она рассказала, повинуясь голосу властному, но доброжелательному, рассказала, еще раз подтверждая убеждение, что один человек плохо хранит свои мысли, тем более тревожные.
- ...последняя просьба мистера Хоука перед тем как его увели. Я не знаю даже, жив ли он!
Девушка замолчала, прикусывая нижнюю губу.
- Кортинас знает?
- Нет.
- Значит, мне вы доверяете больше брата?
Смешок, он сам себе не верит.
- Нет. Но в том-то и дело, что он - брат и чувствует всегда за меня ответственность. Беспокоится, будто о маленькой.
- Это естественно. Такую девушку хочется оберегать, - Лючита глянула сердито, и Питер взмахнул рукой, мол, я не о том. - Не понимаю только, почему вы ему не сказали. Это могло привести его на вашу сторону.
- Не знаю, - с сомнением пробормотала юная сеньорита.
- Ваш брат - человек чести.
- Да, но... я не хочу пока ему говорить. Он старше и считает себя вправе указывать, что мне делать.
- А вам это не нравится.
- А кому это может понравиться?
- Любой другой женщине льстит забота мужчин, как и подчеркнуто вежливое и восхищенное отношение.
- Вы верно подметили: любой другой. Я не любая.
Ответ резкий, и снова короткий смешок. Питер разглядывает дерзкую сеньориту, в глазах любопытство и что-то еще, явно к добру не ведущее.
- Что вы собираетесь делать?
Лючита потирает виски, бросает небрежно:
- Я еще не решила. Прогуляюсь по городу.
- Вы...
- Обещаю не лезть ни в какие дела сомнительного свойства и вести себя сколь возможно прилично. Я лишь погуляю.
Инглес цокает языком, явно не поверив словам.
- Я могу вам составить компанию?
- Не думаю, - отвечает она слишком быстро.
Питер хмурится.
- Сеньорита Фелис...
Девушка встает, прерывая беседу. Одергивает колет, сдержанно кивает.
- Сеньор Стоун, не смею вас больше задерживать. Уверена, дела ваши никак не терпят отлагательств.
Он поднимается со вздохом, склоняясь перед упрямицей. У дверей уже добавляет:
- Об одном прошу: будьте осторожны.
- Всенепременно!
И улыбается - широко-широко.
* * *
День давно перевалил за половину, но погода стояла душная, влажная, никак не способствуя ни хорошему настроению, ни прогулкам.
Нужный дом нашелся сразу, хоть и располагался далеко от пристани. Поднимаясь по улочке, Лючита предвкушала шоколадные сладости и горечь перченого кофе, сдобренного ромом, радушную улыбку хозяйки и странные ее разговоры.
"Шоколатери" оказалась закрыта. Юная сеньорита встала, разглядывая в недоумении запертую дверь и заслоненные деревянными ставнями окна. Все это мало вписывалось в представления о радушии и гостеприимстве.
Чита оглянулась и вздохнула. Унати стоял в отдалении, высился черной фигурой, и, казалось, растерянности ее не замечал. Девушка постучала в дверь раз, другой, подождала, погромыхала ставнями так, что на балкон дома напротив вышла местная жительница, квартеронка, судя по оттенку кожи и буйной черной шевелюре. Дама весьма пышных форм уперла руки в крутые бока и зашлась тирадой, из которой Лючита поняла едва половину, и ту не лицеприятную. Сводилась речь к тому, что сеньора Фернандес не работает сегодня, и что нечего так шуметь, добрым людям мешать.
Неожиданно в разговор вступил Унати, и тут девушка поняла еще меньше, потому как хистанских слов в диалоге оказалось совсем мало, что ничуть не мешало собеседникам общаться на каком-то им одним ясном наречии. Матрона подобрела даже, замахала пухлой рукой, что-то объясняя. Лючита стояла, ощущая себя лишней. Показалось даже на миг, что про нее забыли, и что уйди она сейчас - никто не заметит, но открылась за спиной дверь и выглянула из-за нее виновница шума, "несравненная сеньора Фернандес", как сказал бы мистер Хоук. Оглядела улицу, бросила пару слов соседке, от которых та замолкла и скрылась в полумраке дома.
- Здрравствуйте, сеньоррита. Этот с вами?
Оценивающий взгляд на здоровяка-негра, кивок Лючиты, и приглашение:
- Милости просим.
Провожая гостей до стола, она вздыхала и терла ладони.
- Сеньора Фернандес, можно вопрос? Почему вы закрыты сегодня?
Вздохи стали более глубокими, девушка перехватила хозяйку за кисти рук, разворачивая к себе. Отпустила тут же, устыдившись собственной порывистости. А сеньора не выдержала и начала причитать:
- Ох, сеньоррита, да я думать ни о чем не могу, и делать ничего не могу, и трревожно так, ох! Ну как тут рработать? Я даже кофе сваррить не могу! Все из ррук валится.
- Что случилось?
Женщина взглянула на Читу с недоверием, отстранилась даже, чтобы выпалить в лицо:
- Это все ты! Ты ушла с ним вчерра, и мой сеньорр исчез! Ох, чуется мне недобррое. Но ты же ничего с ним не сделала, а? Говорри же!
Она вновь стала всматриваться в лицо девушки, выискивая одной ей известное. Лючита качнула головой.
- Он... мистер Хоук в полном порядке... наверное. Встретил вчера знакомых и... я в его дела не посвящена.
Чита самой себе не поверила, не то, чтобы убедить кого-то другого, но сеньора Фернандес неожиданно успокоилась, приняв слова за чистую монету. Кивнула своим мыслям, возвестила с неудовольствием, но облегченно:
- А, опять дела его...
Девушке же ничто ясным не стало, но разубеждать восприимчивую сеньору она не собиралась.
- Кофе?
Предложение было встречено с радостью.
Час пролетел незаметно. Хозяйка колдовала на кухне, мурлыкая под нос песенки. Худенькая девочка-подросток, года на два младше Лючиты, накрывала на стол, тихо и молча, явно сторонясь невозмутимого в спокойствии Унати.
Кофе согревал тело и душу, сладости таяли во рту, и разговоры велись неспешные, будто собеседникам и делать больше нечего, кроме как говорить. Так начал рассказывать историю свою бывший раб, непривычный к тому, чтобы белая женщина, любая, кроме Лючиты, обращалась к нему на равных и любопытствовала о судьбе.
История его оказалась не хуже других: потомок беглых рабов, маронов, родился свободным, рос, воспитываясь в традициях своего народа и ненависти ко всему хистанскому, был пленен при набеге на поселение. Не единожды продан был - из-за сумрачного характера и нежелания сгибать спину. Попал к пиратам - опять же в виде пленника. И стал свободным благодаря Лючите.
Сеньора Фернандес спросила, как же он служит, если юная сеньорита тоже хистанка, на что Унати ответил, что есть госпожа и есть презренное племя, и вещи это совсем разные.
За разговорами Чита едва не забыла о цели прихода, хоть и казался сей факт невозможным совсем недавно.
- Сеньора Фернандес, а вы не знаете случаем, где в этом городе можно купить книг? Хочу пополнить свою коллекцию.
Женщина задумалась лишь на миг, а после начала тараторить:
- У Аррмана Коррентаса, он дерржит книжную лавку, как рраз недалеко. Это между базарром и домом обувщика. Еще спрросить можно у Торра Вильсона, он инглес, живет в их кварртале, синий дом в два этажа с зеленым балконом. Или у Тома Фаррварртега, но к нему не ходите, дуррной человек.
- А как же сеньор Кальярес?
- О, сеньорр Кальяррес... да рразве ж прродаст он чего?! У него эта, как ее... библиотека. Там книги читают, но не беррут с собой. Чудно.
- Это именно то, что нужно! А где он живет, не скажите?
- Как же, скажу. За трри улицы от меня, как выйдете, так срразу напрраво. Кррасный дом с высокими окнами, две дверри, над одной из них вывеска "Частная библиотека сеньорра Кальярреса". Его нетрудно найти.
Блеск глаз Лючиты и благодарности, прощания и заверения, что "придут, обязательно придут еще".
На улице попрохладнело и стало гораздо приятнее. Сеньора Фернандес не обманула, дом нашелся легко. Прикрытые ставнями окна на первом этаже, балкончики с резными перилами на втором. Вывеска, красный цвет стен. Лючита шагнула к двери и едва не была сбита молодым человеком, что вышел оттуда стремительно. Отшатнулась, ладонь жестом привычным легла на рукоять сабли, и после лишь она рассмотрела мужчину.
Высок и хорош собой. Глаза странного цвета, не то синего, не то зеленого, орлиный нос, плотно сжатые губы, подбородок, выдающий твердость духа. Одет не без изысканности, но просто, у бедра шпага, за поясом пистолет. Оглядывает девушку, цепляясь взглядом за оружие, возвращается к лицу.