Но обласканная девушка уже не отводила взор, а когда наши лица сближались, предвкушающе облизнулась.
В тот миг, когда наши губы находят друг друга, Сесилия, отбросив страхи и сомнения, с жаром отвечает на поцелуй.
И вскоре, уловив суть процесса, она отдаётся ему целиком.
А пока любопытный девичий язык переплетался с моим, неугомонным пальцам удалось проникнуть к влажному сокровищу разошедшейся красавицы.
От первого же прикосновения к нижним губам, глаза, чуть прикрытые во время поцелуя, распахиваются во всю ширь, а её руки вцепляются мне в предплечье.
- Всё хорошо. - Успокаиваю её. - Если не готова, так и скажи.
Но в ответ, та лишь отрицательно мотает головой, после чего, сделав усилие, отпускает мою руку. И мы продолжаем.
Вскоре она освобождается от остатков одежды, а её тело начинает подаваться навстречу руке, что не даёт покоя влажной вульве.
Привстав, раздвигаю стиснутые колени и, чуть раздвинув рукой блестящие от влаги половые губы, вхожу. Как и Хоки, Сесилия до этого не знала мужчин, так что без крови, юркой струйкой вытекшей на простыню, не обошлось.
Но вслед за болью пришло удовольствие, и вот уже Сесилия тянет руки, давая понять о намерениях.
Ложась на неё сверху, опираюсь на предплечья, дабы не давить весом, а она, тем временем, запускает свои пальчики мне в причёску. Ухваченные волосы негодующе трещат, а мне, невольно, вспоминается, наш с Хоки, первый раз.
Жадно целуя меня в губы, юная красавица подается навстречу каждому движению. Девственная плоть туга, и сдавливает по всей длине естества, отчего разрядка приближается слишком быстро.
Усиливающееся сопение Сесилии даёт понять, что я в этом не одинок.
И вскоре я извергаюсь внутрь, сотрясаясь от спазмов удовольствия, а она, оглашая комнату стонами сквозь сжатые зубы, до треска натягивает мои волосы, заставляя часть из них покинуть место обитания.
После того, как вспышка миновала, Сесилия нетерпеливо проникает языком ко мне в рот, возобновляя поцелуй.
Целуясь, отдыхаем, стараясь прийти в себя (я, кроме всего, осторожно щупаю голову в поисках залысин.
Но не успел я слезть со своей второй девушки (пардон, уже женщины), как Хоки, одетая в чем мать родила, выходит из душа и ложиться на кровать, как раз поверх покрывала.
В её взгляде нет ни капли ревности, а затаённый триумф несколько обескураживает, но сейчас не до него.
Глядя на нас с широкой улыбкой, она заговорщицки кивает новообретенной коллеге по гарему, и та отвечает ей тем же.
На простой вопрос,- " А в чем, собственно, дело?" - Они, переглянувшись, лишь смеются в ответ.
Судя по ощущениям, я опять свеж и полон сил (главное не проболтаться, а то хрен мне выспаться дадут), но так как времени осталось мало, а мы еще не ели, то приходится закругляться.
После чего наша компания приходит в движение.
Хоки получает разнарядку на кухню, а мы с Сесилией идём в душ, при этом я повторяю манёвр с переноской на руках (судя по мечтательному взгляду англичанки, в тот момент ей уже слышатся свадебные колокола).
После была трапеза, полная скрытых полунамёков и таинственных взглядов, где очевидность факта девичьего сговора была налицо, а вот суть его - ускользала.
А затем, совместные сборы, при которых девушки, одеваясь, старались продемонстрировать себя со всех ракурсов, и поход в класс под ручку (каждая со своей стороны).
Глава 29. Суета под дождём.
В аудитории, куда мы бодро прибежали за семь минут до начала занятий, все уже давно собрались.
Пока мы втроем рассаживались по местам, не забывая при этом отвечать на приветствия и пожелания доброго утра (доброта с небес так и шпарила), я любовался на аллегорию 'сонное царство', воплощённую наяву.
Большая часть класса (не менее двух третей) все еще не могла окончательно проснуться.
Периодически зевая, девушки не прекращали попыток вырваться из цепких пальцев морфея, но все эти растирания висков, ушей и глаз помогали слабо.
Кое-кто, однако, пошел иным путём.
Единственная и неповторимая, (чья безудержная непосредственность уже стала притчей во языцех) Хоннэ-тян, сладко спала прямо на парте, зарывшись лицом в небольшую подушку с лапками и зигзагообразным хвостом, знакомого желто-полосатого цвета. Видимо, с собой принесла.
Невзирая на гул аудитории, она дрыхла, забыв об окружающих.
А окружающие, в большинстве своём, иронично косились на соню, хотя во многих взглядах была неприкрытая зависть от невозможности повторить такое.
Те же, кто не страдал излишней сонливостью - коротали время за неторопливыми беседами, ожидая начала занятий.
Правда, стоит признаться, что, неторопливое обсуждение текущей непогоды вскоре резко поменяло направление и интенсивность.
Впрочем, расскажу по порядку.
Поначалу - все было хорошо.
Лишь только мы заняли свои места, как Сесилия, а затем и Хоки, были втянуты в беседу, во время которой, к их чести - они ни слова не сказали о наших отношениях.
А я, тем временем, повернулся к окну, изображая крайнюю заинтересованность происходящим на улице.
И, все же, девчонки прокололись.
Не умея контролировать свою мимику, они просто и незатейливо сияли довольными лицами (лимону им, лимону!) вызывая логичное недоумение у собеседников.
Этого, как показала практика, хватило.
В первые пару минут общения, одноклассницы не посчитали сей чрезмерный восторг чем-то из ряда вон, однако, стоило какой-то глазастой умнице задать нескромный, но точный вопрос, как всё завертелось. Притихший класс, мгновенно забыв все прочие темы, медленно повернулся в их сторону и, уставившись на два лучащихся улыбками солнышка, навострил уши.
А те, игнорируя вопрос, многозначительно молчали. И улыбались.
Ввиду того, что в академию дураков не берут, то с установлением причинно-следственных связей проблем не возникло. А уж когда пришло понимание, то о сонливости позабыли все!
Заинтригованные одноклассницы сгрудились в группки, будто кошки вокруг мисок со сметаной, и давай шушукаться, периодически глядя то на них, то на меня.
Время от времени, самые любопытные из девушек пытались выведать у них подробности, но Хоки и Сесилия, не переставая улыбаться, отделывались отговорками, тем самым лишь подливая керосину в огонь.
Пока перемыв костей нашей троице набирал обороты, я молча залипал в окно, где жемчужно-серые струи воды задорно стучали по брусчатым дорожкам.
Единственным источником ярких оттенков были разноцветные купола женских зонтов, чьи хозяйки спешили по своим делам.
При взгляде сверху создавалось впечатление, что у безумного художника свежепокрашенные грибы разбежались.
Психоделическое зрелище, скажу я вам.
За минуту до звонка, в распахнувшуюся дверь аудитории вошли наши учителя. Их облик был как инь и янь.
Привычно улыбающаяся Ямада-сенсей, шедшая первой, сонно щурилась, и едва ли не зевала.
А бодрая и собранная Чифую озадаченно хмурилась, что было не к добру. Её взгляд, брошенный мне, не предвещал ничего хорошего.
Завидев учителей, класс пришел в движение.
Девчонки, разом свернув дискуссии, мигом расселись по местам, не забыв, при этом, растолкать Хоннэ. Отчего та, естественно, была недовольна.
- Внимание класс - Громко сказала сестра, лишь только отзвенел звонок. - У нас ожидается очередное пополнение. К нам прибудут двое студентов из Европы, одним из которых будет мужчина.
Девушки, не веря своим ушам, поглядели на Чифую, потом на меня, потом друг на друга, и в следующий миг разорались так, что, казалось, стекла повылетают.
Новость произвела эффект фугаса, попавшего в толпу, даже Хоннэ (успевшая снова задремать) заметно приободрилась.
Еле утихомирив разошедшихся девчонок, Чифую продолжила впечатлять аудиторию.
И пока все затаённо внимали (судя по некоторым взглядам, кое-кто уже грезил наяву), я лихорадочно обдумывал, чем мне грозит очередной виток 'праздника'.
Одно радует - прибытие новичков обещали через четыре дня.
- Ичика! - Прервала мои раздумья сестра. - Зайти в учительскую на перемене, нам надо поговорить. - После чего вышла.
Надо ли говорить, что первое занятие дисциплина хромала.
Девушки, не позволяя себе нарушать тишину урока лишними разговорами, вовсю строчили смс-ки, размышляя на тему еще одного мужчины пилота.