Одна из покупательниц на зуб проверила пряник. Он ей показался черствым.
И вы такое смеете продавать!
Не хотитене берите, миролюбиво ответил Гвим и убрал обслюнявленный пряник за спину. Мальцам отдаст.
Так вы разговариваете с покупателями?!
Что же мне сделать, если вам товар не нравится?
Женщина захотела еще повозмущаться, но ее отогнали другие. В конце концов, Гвим был уже на этом рынке давно, и репутация на него работала.
К вечеру он набрал полные карманы денег, а остатки выпечки, общупанной недобросовестными покупателями, отдал беспризорникам.
Спасибо, дядя Гвим! говорили они, и парень с улыбкой шлепнул по рукам того, который все-таки попытался забраться ему в сумку.
Через час он был в таверне.
Выручка?
Как после ярмарки, ответил Гвим волосато-усатому светлому русу, который, хрюкнув, облил усы пеной.
Не нравится мне ситуация с регентом, покачал головой рыжий, второй день ходивший сосредоточеннее тучи. С этим надо что-то делать.
Уж не переворот ли ты задумал? тихо спросил Гвим и мельком глянул, по начинающейся привычке.
Да уж что там, так же тихо сказал рыжий Феб. Пусть творит, что хочет. Но вот вестники. Неспроста они клювы сюда суют.
Вестники охотятся не за нами, ну и оставим это дело, произнес Гвим, думая.
Феб покачал головой и поцокал.
Не наше дело, а глаза они раздражают. Да и когда ты помнишь, столько вестников было? Это же от Вольха, всегда все от власти идет.
Их пускаетВольх?
Их развелось из-за Вольха, скрестил на груди руки Феб.
Светловолосый Женк рядом хрюкнул. Снова, и поставил законченную кружку на столик. Зачем-то стал завязывать сзади волосы.
И что это значит? поднял брови Феб.
Я поперхнулся, сдавленно сказал Женк и отпустил длинный хвост.
Предлагаю, не соваться, произнес Гвим.
Считаешь, мы ничего не сможем сделать? сказал Феб с вызовом.
Нет, не в этом дело. Просто пока это нас не касается.
А когда касаться будет? Принцесса? Дети? Кого еще должно задеть?
Пока еще никого не задело, промямлил Гвим.
Ну, вообще, кашлянул Женк, и усы его прикольно дернулись на весу. Я об одном слышал, правда, это давно было. Если так прикинуть, тогда тоже были вестники. Но это могло быть совпадением.
Я не верю в совпадения, сказал Гвим и задумался. То есть это все могло показаться.
Гвим, в столице появились вестники, хватит это отрицать! разозлился Феб, правда, не очень громко.
Гвим опустил нос в кружку. Ядреное пиво плавало там, изображая отражение неба.
Просто почему это должны быть мы? поднял он на Феба глаза. Я не хочу.
Рыжий заупрямился, сжав на груди руки, но потом их расслабил.
Поздним вечером Гвим ходил под крышами домов главной улицы и поглядывал на луну. Муть от верхнего транспорта сделала ее бока размытыми, и желтая гладь троилась, но что было прежнимребра впадин. Гвим вздыхал, и не знал, что думатьхочет ли он вмешаться или не хочет? Надо ли это ему?
Вестник черным воробушком покосился на него с верху стока и вспорхнул, улетел в темноту.
На балконе дворца Гвим заметил принцессу.
Белое платье, которое в плотном сумраке превратилось в серо-синюю ткань. Она облокотилась на перила, смотрела на площадь. Гвим смотрел на нее и пытался угадать ее мысли. Она все время улыбается, так что кроется у нее в голове?
И пришли ли за ней вестники? Но воробей улетел в другую сторону, а было бы иначе, все в стране знали бы о грозящей ей опасности.
Гвим прислонился спиной к дому. Под ногами была жижа из мокрого снега и отколупившегося асфальта.
Кто, если не он?.. А почему это должен быть он?
Дядя Гвим! громко в ночной тишине заголосил знакомый мальчишка, подбегая, протягивающий что-то в ладошках.
Что ты так поздно? изумился Гвим.
Смотри, что у меня есть! мальчик с восхищением вытянул руки, преданно заглядывая в глаза.
Гвим прищурился. А потом лицо у него изменилось.
Выбрось.
Глава 4
Олег сосредоточенно чистил железяку.
Изображение пока было мутным, поэтому я тупо смотрела, как он это делает, и никак не могла понятьто ли оружие, то ли какой-то инструмент. В голове били молоточки где-то далеко на заднем-заднем плане.
Есть хочешь? персонаж даже не посмотрел в мою сторону, дохну̀л на свою работу.
Почему я должна хотеть естьхрипота в голосе сразу себя обнаружила, выдав только «пш-ч». Ну замечательно. В горле, оказывается, было очень сухо.
Олег глянул на меня.
Воды?
Я закрыла глаза и скривилась, пытаясь приподняться. Олег уже куда-то пошел в другие комнаты.
Где мы?
Зрение возвращалось скачками, и я вдруг поняла, что у меня нога потяжелела. Движение получилось сделать слабо: я была в гипсе. Ну, или в чем там можно быть, обмотанной каким-то плотным полотном.
Наконец у меня получилось сесть.
Я охнула и дернулась, когда Олег показался в проходе. Теперь с мучением прижималась к ногам, хотя никогда не ходила ни в какие балетные студии. Моя грудь была голой.
Повернув лицо вбок, я увидела, как парень скептически смотрит на меня, держа в руках стакан с лимоном.
Ну и что я там не видел?
У меня в животе стало холодно, а потом я со злостью отвернула голову.
Как тебе только в голову пришло?!
Олег фыркнул, подошел к комоду, чтобы поставить стакан, и начал стягивать рубашку.
Да что он?..
На месте лопаток сквозь бинты просачивалась кровь, а сам он был обмотан по самый желудок.
Попутно я успела заметить, как на его руках зияют царапиныименно зияют: похоже, некоторые волки сумели дотянуться до глубоких слоев тела.
Я опустила голову в колени. Господи, это уже было так далеко
А почему я обмотана так выборочно?
Не ко мне вопрос, Олег взял стакан и ткнул мне его в прямо макушку. Выпало несколько капель.
Не ты меня обрабатывал? глухо, из-за одеяла, уточнила я.
А что бы это изменило? немного грубо заметил он. Пей.
Он снова ткнул мне в голову, и я одной рукой взяла стакан, не меняя положения. Мои локти тоже были не «как после душа».
Вода оказалась жутко холодной.
Я пила в странном положении, потому что Олег не желал покидать помещения. Он снова вернулся к железной деталитеперь я увидела, что это был охотничий пистолет.
Где мы? шею было трудно напрягать.
Не в столице, парень убедился в исправности оружия и воткнул его в специальную подставку. Но это довольно близко.
Ты должен быть там к сегодняшнему вечеру
Должен, персонаж помолчал. Но если не придем, не думаю, что это много изменит.
Где тогда мы? Я попыталась оглядеться, игнорируя желание узнать, что у него на уме: что нам делать в столице? Это, наверное, как-то связано с кольцом.
У друга, парень кашлянул и тоже, по моему примеру, обвел пространство взглядом. Только не будем задерживаться тут надолго. У него могут быть неприятности.
Они же уже есть.
Олег чуть склонил головукак же я угадала его мысли. Что-то уже случилось?
Я сунула руки под себя, вытаскивая наверх одеяло. Стакан остался валяться на простыни. Когда я с трудом от режущей секундными долями боли натянула ткань поверх плеч, Олег сидел на шатающемся стуле, и его лицо говорило о таких же неустойчивых мыслях: брови дергались и все время съезжали к переносице.
Расскажи мне.
Он непроницаемо посмотрел на меня, но потом я сообразила, что эта эмоцияусталость. Нам что-то опять в очередной раз грозило.
Шлепнулись, когда солнце уже садилось. Сава висела на руках каким-то бесформенным месивом, волосы мотались, у меня же все давно отваливалось. Сученыши-волки Чертовы крылья остались на земле, но вместо них лопатки резало огнем. Но на руках было не больше живого места. Была не была, спина все равно потом будет ныть.
Ноги, по сравнению с другим телом, было относительно целы. Я почти не останавливался, тормозил только, когда лопатки прорезала невыносимая боль. Дурацкая фантазия, неужели нельзя было придумать ничего менее экстремального? Или мазь на крайняк. «Творец» сама в отрубе, ей хорошо, а вот у меня возникает сильное желание оставить ее на доедание зверюшкам. Думать надо лучше