Ещё дважды в ближайшую минуту я снова оказывался на полу, каким-то чудом избегая когтей. И, видимо, скамори это надоело, так что в третий раз она вцепилась мне в ногу, прокусив тонкую кожу сапога на голенище. Я заорал от боли, судорожно решая, кого сначала битьту, что уже меня ест, или ту, которая пытается до меня добраться снаружи. Что бы я сам ни думал, но мой инстинкт выживания требовал обезопасить ногуи я что было сил приложил надоевшую скамори прямо посередине туловища. Раз!.. Два!..
Уже потом, когда я приходил в себя после боя и вспоминал произошедшее, то понял, что мне просто-напросто изменило обычное невезение. Сразу после второго удара вцепившаяся в мою ногу многоножка выгнулась, подбрасывая меня в воздух и разжимая жвала, чтобы заверещатьи в этот самый момент последняя, к счастью, скамори с улицы прыгнула на меня. Мои враги встретились, пока я падал на пол склада, сходу не разобрались, что к чему, и случайно добили друг друга без всякой моей помощи
Однако в тот момент я лежал на полуизбитый, задыхающийся, окровавленный, практически сдавшийсяи мечтал только о том, чтобы закрыть глаза и отдохнуть. И только спустя несколько долгих секунд я понял, что всё ещё жив, а вот мои врагимертвы. Пятнадцать особей загромоздили своими белесыми телами всё пространство перед дверью на склад.
Я поднялся на ноги, подвывая от боли в ранах, и захромал к обрывуузнать, как дела у Рубари, и что вообще происходит в городе.Надо было бы сначала перевязать раны, но вот что-то, а медикаменты, мы, как последние придурки, с собой не бралии даже не собирали их во время вылазок. Я даже рассердился на себя:
«Выживает он! Идиот! Без бинтов и антисептиков! Аптеки есть, спирт есть, а добыть не додумались! Истечёшь кровью, загнёшься от гангреныи будешь знать, Фант (если, конечно, выживешь), что надо брать с собой!».
Оставляя розоватый след на снегу, я с трудом добрался до края площадки, лёг на животпотому как рукам и ногам ещё не доверяли посмотрел вниз. Под скалой творилось форменное безумие Матка-скамори пыталась забраться на обрыв. Судя по подтёкам на камне скалы, кислотой она уже пробовала плеваться. Её мелкие отпрыски беспорядочно метались вокруг, периодически попадая под раздачу. Выжить в таком хаосе было, казалось, невозможно
Вот только канат не доходил до землион теперь уходил в первую трещину. А там, где были подтёки, раздавались нечленораздельные крики...
- В-ли в свой ад! Пр-кл-т-я к-лб-са! Сд-хни! Тварь!на последнем слове из щели вылетел снежок и впилился прямо в глаз матке, которая предприняла ещё одну попытку добраться до Рубари.
Я дополз до каната и принялся его дёргать что было силы. И ремесленник заметил мой сигнал. Не прошло и пяти секунд, как он выглянул наверх, нервно махнул мне рукойи принялся спешно пристёгивать себя и рюкзак с чешуйками. А я доковылял до лебёдки и, рыча от напряжения и боли, принялся её крутить.
Когда Рубари показался над краем площадки, перевалился через неё и начал подниматься на ногия как раз оседал на землю
- Х-р-шо п-в-с-л-лся!заметил ремесленник, оглядев поле боя.
Вот я не был уверен, что «хорошо повеселился»это именно то, что я сейчас ожидал услышать. Нет, я хотел бы услышать что-нибудь в духе: «Герой! Спаситель мой! Фант, ты крут!». Ну или хотя бы так: «Г-рой! Сп-с-тель!». И уж тем более я не ожидал услышать банальное:
- И-и-и-д-д-д-т-ти см-жешь?
В ответ на это я только устало махнул рукой и ткнул пальцем в брошенный у лебёдки молот и сумку с инструментамимол, сам собирай и чисти, а меня не трогай. Сам же я тем временем старательно пытался прийти в себя Не хватало ещё, чтобы Рубари пришлось меня на плече тащить, как мешок с особо ценным дерьмомэтого моя гордость может и не выдержать
Обрывком верёвки я кое-как перетянул ногу, чтобы остановить кровь. На морозе хватило и пяти минут, чтобы я почти перестал её чувствовать. Вот только я понимал, что тут, наверху, ещё могут быть скамори. А где-то на ферме сидит ничего не подозревающая Нанна, которую я обещал вытащить живой из передряги, в которую мы вместе попали. С рёвом я заставил себя встать и идти. Спасибо Рубари, он переборол свою лень и не стал вручать мне рюкзак с чешуйкамисам всё тащил. А я только спешно хромал следом
Скамори и в самом деле сумели далеко пройти по нашим следам. Ещё трёх особей мы обнаружили растоптаннымипримерно на полпути к ферме. Собственно, виновники их скоропостижной смерти с невинным видом паслись неподалёку, а след стада отчётливо показывал, как пересеклись пути скамори и шарков.
К ферме мы с Рубари добрались без приключений, но дальше дело всталонаш домик был в осаде. К счастью, девочка была ещё жива. Она даже сумела закрыть ставнями окна, так что шестерым особям оставалось только рыскать вокруг, выискивая хоть какую-нибудь дыру. Осколки стёкол показывали, что останавливаться они не собираются
- Л-ди б-л-зн-е!выругался Рубари.Ты к-да?
А я молча, почти не скрываясь, подошёл к сараю, где мы готовились собирать дирижабль, открыл скрипучую дверь и вошёл внутрь. Скамори меня услышали, да и запах крови от меня, наверно, был ого-го какой сильный Все пятеро повернули головы в сторону двери, а потом устремились за мной. Я же, оказавшись внутри, прохромал к стойке с инструментами, взял два топора и повернулся, чтобы встретить незваных гостей.
Я так устал от всего, что на меня навалилось после моей первой смерти, я был так зол на обстоятельства, на самого себя, на дурацкий мир, на мэра города Вот его-то я себе и представлял на месте белесых паскуд Первая же голова, показавшаяся в проходе, получила промеж глаз правым топороми сразу дёрнулась назад с жутким верещанием. Левым топором я остудил пыл следующей скамории снова нанёс удар правым, разрубив третью жаждущую крови скаморью голову
Ещё сразу три здоровенных особи попытались одновременно вломиться в сарай, но я заревел, как очень гордый, но очень уставший леви принялся в исступлении рубить врагов. Ситуация с клубком на складе повторилась один в один: все три скамори, получив ранения, принялись дёргаться, сплелись теламида ещё и раздавили раненую многоножку, которая так и не успела отползти. Методичное избиение дало свои плодыи через минуту на территории фермы остались лишь шесть уродливых мёртвых тел с белой бронёй.
Правда, и у меня сил почти не осталось Смутно помню, как Рубари и Нанна тащили меня в дом, как стягивали одежду и осматривали полученные ранения. Я, видимо, находясь в состоянии шока, только про ногу всё твердилкажется, очень не хотел быть одноногим капитаном воздушного корабля. Каким-то отваром мне промыли раны на боках и на пострадавшей конечности, перемотали их чистой тряпицей, предварительно вываренной в кипятке, и уложили моё полубездыханное тело на одну из кроватей.
Помню, я ещё хотел сказать, что и поесть был бы не против Но слишком быстро начал засыпать: веки отяжелели, руки не поднимались, чтобы придержать векии я провалился в глубокий сон...