Екатерина РомановаОбраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстав
Астория, столица Гардии
Нория, 1035 год
Ариана Корделия Сэйри Илсе Мейендорф Таркан Аркхарган! чеканя каждое имя, мать все выше поднимала подбородок. Того и гляди, кончиком носа заденет люстру или сделает дырку на портрете моей прабабушки. Спасибо, кстати, предкам за сто тридцать имен. До конца не уверена, какое из них мое, а какое принадлежит давно почившим родственникам.
Я лениво зевнула в кулак и опустила взгляд: когда матушка изволит яриться положено изображать покорность и раскаяние, но думалось, почему-то, об удивительной плодовитости и изобретательности прародителей.
Я знаю и что Корделия, и что Сэйри, и что Аркхарган и все далее по списку. Каждое имяяркое событие в истории нашего рода. Про сам род и говорить нечего. Если империя падет (бессмертия императору, пусть не кашляет), следующий правитель будет из наших. Персли или Брейн, на худой конецКайра, если братьев убьют. О, да. Такое в порядке вещей, когда освобождается трон. В такие времена аристократы мрут как мухи. Кто от чахотки, кто от чесотки, кто от родимого пятна или чечевичного зернышка, вставшего поперек горла. А неудачных падений с лестницы вообще не сосчитать! Три сотни лет назад, когда бездетный император изволил почить, аж тринадцать наследников престола разучились ходить и пересчитали шеями мраморные ступени парадного входа в столичный дворец, а их, на минуточку, семь десятков.
Подумай о нас! громыхнул материнский голос, вырывая меня из раздумий. Отец баллотируется в Совет семи!
Я усмехнулась. Хочу посмотреть на смертника, который рискнет перейти ему дорогу.
Его биография должна быть безупречна, ты это не хуже меня понимаешь!
Да он может разгуливать по столице в розовых стрингах в обнимку с девицами из дома терпимости, и все сделают вид, что ничего не видели. Это же папа!
То есть ягрязное пятно в его биографии?
Ты ведешь себя как эгоистка! вспыхнула мама и сжала кулаки.
Ну конечно, это же не тебя обрекают на вечные муки и боль! Ты-то спокойно пользуешься даром!
Перестань! легендарная выдержка верховной княгини Илсе Пайонеты Мерибет Ринолин Мейендорф Таркан Аркхарган, то есть моей матери (хотя в такие моменты меня терзают сомнения в нашем генетическом родстве) трещала по швам. Сквозь маску невозмутимости на материнском лице пробивалось негодование. Оно дергало уголки ее губ и рассыпало морщинки между бровями. Подумай об отце, о сестрах, о братьях!
Ну, началось. Взываем к мифическим существам: совести, порядочности и ответственности. Помянем предков до восьмого колена и их заслуги перед отечеством.
Они делают первые шаги в карьере, у них первые успехи!
Мама радовалась поступлению Митвела в магический университет больше, чем моему первому слову. Это учитывая, что поступление проплачено еще с рождения Митвела. У брата, конечно, сильный магический дар, как и у всех Аркхарганов, но воли к учебекак у осла к работе. Как говорится, курица тоже птица, но пока не пнешьне полетит. Вот так и Митвел.
Ты хочешь сломать им жизнь? Угораздило же тебя родиться с даром менталиста! разошлась родительница.
Еще скажи, угораздило тебя вообще родиться! фыркнула, привычно надув губы.
По лицу матери пробежало что-то такое, из-за чего у меня земля ушла из-под ног.
Вот, значит, как,прошептала потрясенно.
Мать вздернула подбородок и отвернулась к окну.
Мы с отцом так решили: если ты не согласишься на блокиратор, мы исключим тебя из рода.
Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Без всяких там метафор. Они разделили мою жизнь на «до» и «после». Исключить из родазначит порвать любые связи, не только юридические, но и магические. У меня останется собственная сила, которая положит начало новому роду, но право носить имя Аркхарган я утрачу. Навеки. Как и право поминать в своем княжеском титуле доблестных родственников, неоднократно просиявших не только в истории Гардии, но и наследивших в истории Нории. Хотя, про какой это я титул? Его у меня тоже не будет
Что? прошептала в ужасе, полагая, что у меня проблемы со слухом.
Увы, не со слухом, с пониманием.
Ты все слышала. Ни к чему усложнять,нервно заметила мама.
Она старательно разглядывала листья гибискуса на подоконнике, делая вид, что поглощена созерцанием растения, и вопрос моего послушания решен.
Эка невидаль. Поставят блокиратор. Никто и никогда не узнает, что в великом роду Аркхарганов родился менталист. Подумаешь, девочка без магии. Это не так зазорно. Бывает. Случается. Отдадут в монастырь на послушание или выдадут замуж за непритязательного господина, приплатят ему щедро, чтобы не возмущался и забудут, как страшный сон.
А мой страшный сон только начнется.
Он уже начался! Кошар шестнадцатилетней девочки становится явью и приближается с неизбежностью драконьей тени, а за ней всегдашквал разрушительного огня. Глаза защипало от слез, но я приказала себе не плакать. Я не кисейная барышня, хоть и аристократка.
Конечно. У тебя же еще две дочери. Зачем тебе яурод с даром менталиста!
Мне захотелось повлиять на волю матери, даже виски обожгло болью. Как это простовнушить ей, что я самая любимая, что никакие должности, заслуги и деньги не стоят меня, что вместе мы пройдем через это, потому что семья! Про дар никому не скажем, я научусь им владеть, обуздаю. Да лучше скажем, что я родилась пустышкой, чем так И мама не сможет противиться моему внушению. Никто не сможет. Потому что мой дарабсолютен, что доводит ее до паники.
Но
Насилу заставила дар умолкнуть. Мне не нужна навязанная любовь. Если родители меня не любят по-настоящему, если им важнее должность и положение в обществе, так тому и быть.
Хорошо, матушка,произнесла обреченно. Голос даже не дрогнул, хотя душа обливалась кровью. Сама не верила, что решилась на такое, но я не могу отказаться от части себя в угоду материнскому самолюбию.
Плечи родительницы опустились. Вздохнув, она развернулась:
О, дорогая! Я знала, что ты не безнадежна! Через час приедет доктор Геринд, установит тебе блокира
Нет, мама,перебила, вскинув голову не хуже Верховной княгини. У меня было много времени, чтобы перенять этот жест. Хорошо. Исключайте меня из рода.
Голос звучал ровно. Внутри разрастался леденящий душу мороз. Вряд ли я до конца понимала, что говорю и на что себя обрекаю. Но лучше остаться одной и побороться за свободу, чем покорно склонить голову и проститься с жизнью.
Золотая клетка или воля
Для птицы выбор очевиден.
Родительница изменилась в лице. Хотела бы я увидеть там страх или отчаяние, может благодарность или сожаление. Увы. Там были отвращение, презрение и злость.
Горько усмехнувшись, я развернулась на каблуках и, пока не передумала, быстро зашагала прочь из дома.
Дома, стены которого затягивало мутной пеленой. Стук моих каблуков по мраморному полу и едва различимый шепот шелковых юбок становился все глуше, дальше и дальше, пока не оборвался моим резким выдохом.
Астория, столица Гардии
Нория, 1040 год
Я села в кровати и не сразу поняла, что проснулась. Пошарпанная деревянная дверь с выщербленными краями, в углуржавая раковина с темпераментным краном, скрипучий дощатый пол, давно требующий ремонтавот моя новая реальность. Сколько бы я ни латала дыры в полу, сосед снизу с завидным упорством снова их расковыривает, чтобы полюбоваться моими панталонами.
Но такова цена свободы, и я не жалуюсь. Разве что иногда. Раз пять-шесть в день
Зато еще не пожалела ни разу.
Ариана Корделия Сэйри Илсе Мейендорф Таркан Аркхарган умерла пять лет назад. Сегодня я Эйри. Серая мышка квартала прокаженных, со странным уродливым даром менталиста, проявления которого все считают «ведьмовскими штучками». Много ли вариантов у аристократки, от которой отвернулась родня, и которая скрывает силу?
Всего два: дом терпимости (но терпеть, особенно в постелиявно не про меня), либо квартал прокаженных, где всем волосато, кто ты, откуда и с какой историей. Потому что каждый первый здесь в силу обстоятельств.
За картонной стеной застонал Лихард.