Наконец Каваджири отдач последние распоряжения и отослал помощников. Контрразведчик явно находился в приподнятом настроении, предчувствуя легкий успех.
— Ну как, впечатляет?
— Не то слово, — отозвался Чейн. — Вы устроили настоящее шоу. Не хватает только гребаных танков.
— Риск — удел дилетантов, — нравоучительно заметил Каваджири. — Идем, покажу еще кое-что.
Они поднялись с темперлона и прошли вдоль кирпичного бортика. Ассистенты уже успели оборудовать нечто вроде командного пункта: портативные спутниковые антенны, радиостанции, ноутбуки и жидкокристаллические мониторы. Каваджири уселся на раскладной стул, стоявший в самом центре. Чейну придвинули другой. В руки же обоим сунули по чашке с горячим кофе (сходство с безобидной рыбачкой становилось все очевидней).
Отхлебнув кофе, наемник пригляделся к мониторам. Изображения отличались крайним разнообразием: кирпичная стена, узорные решетки, прочная металлическая дверь. Каждый монитор был разделен на четыре одинаковых окна, картинки на которых можно было менять нажатием единственной клавиши. С этим справлялся даже Каваджири.
Не следовало слишком напрягаться, чтобы сообразить, где установлены камеры. Изображения дрожали и меняли фокус в такт тому, как нетерпеливо переступали с ноги на ногу оперативники. Каждая камера в деталях демонстрировала то, на что направлен взгляд носителя шлема. В данный момент оперативники таращились друг на друга, а также изучали циферблаты часов.
Каваджири потянулся к микрофону и затребовал доклады о готовности. Старшие групп поочередно доложили, что Зеленая, Красная, Синяя, Желтая и Черная вышли на позиции и абсолютно готовы.
— Готовность — две минуты, — сообщил Каваджири.
В эфире, равно как и в окружающем пространстве, повисло напряженное молчание. Чейн поднял голову и поглядел на пауков, по-прежнему висящих на своих паутинах. Их коллеги внизу выпрямились во весь рост, направив гранатометы на окна. Внедорожники зарычали, когда водители включили зажигание. Тросы натянулись так, что превратились в прямые линии. Мониторы демонстрировали, как Красные в подъезде лепят к металлической двери взрывчатку — на петлях и обоих замках. Когда провода протянулись к каждому детонатору, оперативники вышли с лестничной площадки и спрятались за углом.
Еще два монитора вещали прямиком с орбиты. Наёмник сперва не поверил, но, задрав голову, не нашел ни одного вертолета. Кроме того, картинка была абсолютна неподвижна и отличалась превосходным качеством. Один монитор демонстрировал весь квадрат, включая перекрытые улицы, а другой, в деталях, объект и примыкающее пространство. Приглядевшись, Чейн обнаружил самого себя, скорчившегося на соседней крыше. Рядом сидел Каваджири и операторы, все дружно таращились на самих себя.
По мнению наемника, это было уже чересчур. Однако никто, кроме него, так не считал, принимая умопомрачительную роскошь как само собой разумеющееся. Корпорация была правомочна использовать собственные спутники так, как ей заблагорассудится. Аренда же таковых стоила десятки тысяч долларов в минуту.
Покачав головой, Чейн поглядел на те экраны, что транслировали сигналы с нашлемных камер. Красные цифры в верхних углах вели обратный отсчет. Минуты уже равнялись нулям, но секунды и десятые доли продолжали крутиться.
Наконец Каваджири вновь схватил микрофон:
— Всем группам, внимание — время пошло!
…И тут время словно взбесилось, сорвалось с цепей и понеслось галопом. События происходили в унисон с ударами сердца. А сердце у наемника стучало быстро…
Внедорожники нанесли первый удар.