Передернув затвор, он бросился вперед, но было поздно. Парень доставал собственное оружие — такие же скорострельные игрушки, как у коллеги. Целых две штуки.
Чейн опустился на одно колено и прицелился. Он знал, что у него всего один выстрел. Времени на то, чтобы копировать упражнения Моны Лизы, не оставалось. Те оперативники, что еще не открыли огонь, глазели на происходящее. Наемник успел пожалеть, что отказался от автомата. Если выстрелить в ногу, киллер вполне успеет всадить в делегатов десяток пуль.
Спуская курок, наемник проклинал весь этот безумный мир.
Пуля вошла в затылок, проделав в кости аккуратную дырку. Тело упало на асфальт, вызвав недоумение ближайших оперативников. Это еще кто?..
Последний выстрел, как и первый, прогремел в гробовой тишине.
Корейцев спешно впихнули в проем, и прозрачные створки закрылись. Оперативники внутренней службы застыли по ту сторону с автоматами наготове, готовые стрелять в любого, кто попытается пробраться внутрь. Им явно было недосуг разбираться, кто среди этого народу свой, а кто чужой. Суматоха, царившая снаружи, заставляла даже старых приятелей глядеть друг на друга с подозрением.
Оба трупа обыскали. Помимо пары пистолетов-пулеметов, каждый был снабжен десятком длинных магазинов с сотнями патронов, которых с лихвой хватило бы, чтобы уложить всех охранников до единого. Ещё у каждого оказалась во рту капсула с цианистым калием, так и не раскушенная — не возникло нужды.
Террористы были азиатами, но определиться точнее не представлялось возможным — смешение крови, в буквальном смысле, налицо. С одинаковым успехом это могли быть как местные, так и приезжие. Чейн надеялся, что запрос по отпечаткам пальцев и ретинограмме даст хоть какую-то зацепку.
Пока же оставалось только надеяться. Оперативники оцепили территорию, после чего принялись проверять друг у друга документы.
Приехала труповозка, чтобы забрать тела в корпоративный морг.
На асфальте остались два красных пятна — побольше и поменьше.
Отель — с первого этажа до пентхауза — охватило радостное оживление. Контраст с предыдущими днями, заполненными тоскливым ожиданием, был поразителен. Оперативники на постах выправили осанку и будто бы помолодели, будто им сообщили заряд некий энергии. Причиной этих перемен, разумеется, послужили две жестокие смерти.
Всеобщее оживление почему-то обошло Чейна стороной. Он бродил по этажам, прислушиваясь к наивным разговорам. Завидев его мрачный взгляд, телохранители сразу тушевались, и в нотациях не возникало нужды. По мнению наемника, если убийцы ухитрились подобраться к делегатам буквально вплотную, поводов для радости было немного. Каждую минуту могло повториться нечто подобное.
Само собой, меры безопасности были усилены.
Вот уже вторую ночь Чейн собирался провести в гостинице, приспособив под штаб один из пустовавших номеров. Помощники облюбовали соседние. Все трое то и дело устраивали незапланированные проверки постов, стараясь держать под контролем все, имеющее какое-либо отношение к поддержанию жизни в пентхаузе. Особо в этом преуспела Мона Лиза, и невозмутимые японцы, похоже, уже начинали ее ненавидеть.
Сам наемник буквально только что спустился с верхнего этажа, где делегаты приступили к вечерней трапезе. Недавние волнительные события, естественно, способствовали росту аппетита. Все также приободрились и много смеялись. Впрочем, это было вполне понятно: кого-то смерть сегодня обошла стороной. Начальник делегации уже не казался мрачной тенью и даже смотрел на Чейна с некоторой приязнью во взгляде. Тем не менее наемник был вынужден отклонить приглашение, сославшись на множество забот.