Но двигались мы не одни. Попутно тянулся целый обоз из десятка запряжённых в телеги волов. На телегах лежали серые мешки, большие, плетённые из соломы и прутьев корзины, клетки с живностью. Рядом с этим шла целая ватага женщин и девушек в рабочих одёжках из некрашеного льна.
Из этого всего серого выделялся ярко-ярко одетый паренёк лет шестнадцати, сидевший на краю телеги. Он грыз точно такую же луковицу, что купила Катарина.
А это что за шут? спросил я у девушки, показав на парня.
Наёмница смерила меня насмешливым взглядом и пояснила:
Это его женить везут. Видишь, телега, приданым гружёная? А сам с поясом-оберегом, который повязал ему отец невесты.
Я пожал плечам. По мне, пояс как поясну подумаешь, ярко расшитый
Мы шли позади всего обоза, не обгоняя и не отставая. Главноев навоз не наступить, а то не отмоешься. А ещё я пожалел, что нельзя было с собой взять даже плеер. Мол, это снизит внимательность. А диктофон запретили, чтоб меня не сочли сумасшедшим, разговаривающим с самим собой. Те ещё перестраховщики! Нужно предложить хотя бы плёночные фотоаппараты, раз цифровую технику нельзя. Хорошо, хоть фонари разрешили.
Шли долго и молча. Солнечная пара уже висела над головами. По спине вовсю бежал пот.
В какой-то момент Катарина показала рукой на заросли ивняка, виднеющиеся впереди.
Там брод через Гладышку.
Опять мокнуть? поморщился я.
Она по колено.
Надоело уже! фыркнул в ответ. Только-только высох.
Наёмница не ответила, но вдруг свернула с дороги и пошла через высокую траву к какой-то понятной только ей цели. Пришлось и мне плестись, разгоняя кузнечиков, вспугивая бабочек и птиц, слушая писк мышей под ногами. Я поглядел на обоз, начавший сбиваться в кучу для привала. Было заметно, как с телег начали стаскивать разный инструмент. А когда девушка завела меня в заросли ивняка, ветер донёс запах дыма.
Вот, яси место, самодовольно произнесла Катарина и скинула с плеча свою поклажу.
Я оглянулся и улыбнулся: место действительно красивое. Небольшая поляна прямо на берегу широкого омута спрятана от посторонних взглядов, так как высокие кусты с пышной листвой образовывали естественное укрытие, давая прохладную тень. Посередине поляны белело пеплом размытое дождём старое кострище.
Катарина неспешно достала топорик и посмотрела по сторонам, а затем шагнула в заросли, где сразу же раздался треск и гулкие удары по дереву. Я же, чтоб не тратить время, достал котелок и набор столовых приборов. И хотя есть поговорка «Вышел в полеживи как свинья», я её категорически не одобрял. Потому даже расстелил небольшую скатерть, и хотя она не белоснежная, а серая, зато чистая. А также достал сделанную из нержавейки тарелку, куда выложил копчёную рыбу и кальмаров. При виде моллюсков перевёл взгляд на свёрток с улитками, который за медный грош купила у детишек Катарина. Неужели она станет это есть? А почему бы и нет? Ведь едим же креветок и прочую мелкую живность. Надо потом самому попробовать. Прям хоть блог о нравах иного мира заводи по возвращении!
Катарина вынесла большую охапку сухих веток, кинув в кострище, а потом встала на колени и достала из сумки трут в виде сильно разлохмаченной пакли и огниво. Всего один удар кремня о кресало, и трут начал тлеть, а наёмница стала его осторожно раздувать.
Духи места благосклонны, улыбнулась девушка, заставив меня неуютно поёжиться и оглядеться по сторонам.
При слове «духи» вспомнился ночной кошмар, но раз она говорит о духах места с теплом, может, не все потусторонние создания сумасшедшие твари с признаками маньяков-садистов.
Что готовить будем? спросил я.
Похлёб начала Катарина, но не договорила, резко встав и прислушавшись.
Опять разбойники? шёпотом спросил я, сунув руку за пистолетом.
Наёмница молча покачала головой.
Духи?
Пойдём поглядим, произнесла она и направилась в сторону выхода из этого естественного убежища, а затем остановилась, старясь, чтобы её не было сильно заметно из-за кустов.
Я тоже выглянул. Торговый караван в спешке закидывал вещи в телеги и уходил в разные стороны. Над лагерем стоял шум и гам.
А по дороге шла колонна. Вроде такая же, как и торговцы. Вроде и телеги есть, и скот, да только взгляд выхватил среди идущих вооружённых пиками, луками, арбалетами и аркебузами воинов. Тысячная колонна терялась в пыли, растягиваясь на сотни метров. И шли они не беспорядочно. Можно смело различить авангард и боковое охранение, прикрывающее колонну на марше.
Я щас, прошептал я и вернулся к сумке, из которой достал небольшой бинокль.
Вернувшись, пристальнее всмотрелся в войско.
Люценборгская терция, тихо проговорила Катарина. Кто-то готовится к войне. Большой войне.
Я не ответил. Мой взгляд пробежал по одетым в яркие одежды женщинам и девушкам. У многих были разноцветные стеганые гамбезоны, кольчуги, а то и вовсе кирасы. На головахшлемы. Одним было под сорок, а может, и больше, другиесовсем ещё девчонки, на взгляд лет семнадцати. Шли они, изредка переговариваясь, но о чём их беседы, я услышать не мог при всём желании.
Они же вместо войны могли быть кормящими матерями, беременными. Стирать пелёнки и готовить еду. Ухаживать за домом, протянул я.
В первый раз подумал, что это неправильный мир. Женщины не должны воевать. И феминистки нашей родины не правы, ведя нас к такому же пути.
Внутри возникло щемящее чувство жалости к девушкам, тоски от этого шествия обречённых: ведь многие из них уже никогда не вернутся, никогда не улыбнутся. В первый раз я испытал его, когда, повзрослев, перечитал книгу «А зори здесь тихие». Вот только этот отряд состоял из тысячи дев, и шли они не за родину биться, а за мелкую монету. От этого было обидно вдвойне.
Они почти все матери. Они почти все беременные, спокойно произнесла Катарина.
Я медленно опустил бинокль, а потом и взгляд в землю и тихо вздохнул.
Это неправильный мир. Ведь погибая сами, они уносят с собой ещё одну жизнь. Ещё не видевшую прекрасный свет двух влюблённых звёзд.
Глава 8Шаг через себя
Терция встала на привал у того самого брода, через который мы собирались идти. И теперь вся эта орава из тысячи вооружённых баб мешала движению. Караван торговцев разбежался по кустам, не желая связываться с воинским формированием, немногим отличающимся от банды. Нет, конечно, они подисциплинированнее орды кочевников, но процент наглой и самоуверенной гопоты, попавшей на службу ради лёгкой монеты и думающей, что всё им сойдёт с рук, здесь значителен.
Как пойдём? спросил я, быстро доедая купленную рыбу и кальмаров, ибо в сложившихся условиях с горячей пищей весьма проблематично.
Катарина молча собирала вещи, а на мой вопрос лишь глянула куда-то в кусты. Она тоже наспех перекусила вяленым мясом, запив его водой из омута. На мои слова, что нужно кипятить, буркнула, мол, что вода чище ножей солдаток терции. Она явно не хотела связываться с ними, хотя сама наёмница.
Вскоре собрались, и моя телохранительница повела меня вдоль зарослей, выглядывая известные только ей приметы. Порой приходилось натуральным образом прорубаться через кустарник. А через сотню метров вышли к журчащей запруде. Два ствола рухнули в воду, создав из веток подобие фильтра, на котором осели принесённые рекой обломки деревьев и мусор. Всё это превратилось в преграду потоку, но главноепо стволам можно пройти, не замочив ног.
Сумеешь перебраться на ту сторону? Или ты изнеженный мальчик?
Сумею, ответил я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
Вместе с мусором на ветках прибило труп. Он лежал сейчас лицом вверх, и легко можно было заметить широкий порез на горле.
Что застыл?
Подожди-и, протянул я и отвернулся. Система, включить режим «циник».
«Отказано. Вы в фазе быстрого сна».
Какой, к чёрту, сон?! зло пробормотал я, а потом пнул первую подвернувшуюся корягу. Я так с ума сойду! Система, снизить уровень эмоциональности.
«Отказано».
Система, произвести отказ субличностей.
«Отказано. Согласно протоколу вы должны иметь субличность олух».
Произвести тест целостности системы.
«Система функционирует в штатном режиме».