Правда?
Да. Лидия бы в жизни не стала на меня так долго и призывно смотреть, как вы теперь. Она бы вмиг опустила глаза в пол. Да и не целовала она меня в ответ, только губы подставляла. И то в темноте, словно боялась чего! Вы совсем другая, а в галерее поутру так прижались ко мне, что я чувствовал, как бьется ваше сердце. Вы не смущаетесь от моих взоров и так открыты, это я чувствую, как мне хочетсяон вновь замялся и закрыл рот, осознавая, что не стоит говорить об этом теперь в коляске на улице, где их могли услышать посторонние.
Тут же как-то по-мальчишески смутившись, граф вновь отвернулся к лошади.
Спасибо, промямлила Надя глухо, смотря на свои задрожавшие руки. Лидия была скромница, а я, по-вашему, блудница.
Я разве так сказал? выпалил он, стремительно оборачиваясь к ней.
Нет, но мне кажется, что вы относитесь ко мне именно так.
Что за вздор?! Вы совсем не поняли, о чем я вам сказал! возмутился он гневно.
Наверное, вздохнула она.
Еще ни один мужчина так не действовал на нее и не говорил подобных слов. Отчего-то в этот миг ей казалось, что она знает его уже много лет и всегда знала. Как будто он был ей до такой степени родным, что его взоры и действия закономерны по отношению к ней. А она только и жаждала быть как можно ближе к нему, и это даже не интимное влечение, а нечто другоеей хотелось, чтобы он находился рядом, хотелось просто ощущать его присутствие.
Они замолчали, и лишь спустя время, когда выехали на прямую дорогу, ведущую к усадьбе, Чернышев бросил на нее взгляд, в котором было уже спокойствие и ласка.
Простите меня, я погорячился.
Я и не в обиде, улыбнулась ему Надя.
В вас есть что-то невозможно привлекательное, такое, отчего меня тянет к вам словно магнитом, и я не могу сдержаться. Вы как будто всегда были рядом, вы словно родная мне.
И мне так кажется, кивнула она, вновь поразившись, похоже, он читал ее мысли.
Хотите знать, что я о вас думаю? спросил он вдруг.
Эона замялась, окончательно опешив. Ну, говорите
Вы совершенно непосредственны и дивны, говорите, что думаете, смотрите открыто, а главное, не смущаетесь от каждого моего взора. Вы порывисты, и ваш нрав очень импонирует мне своей резвостью и какой-то детской бесшабашностью. В вас нет жеманства и ложной скромности, вы не зажаты и ведете себя естественно. И мне это невероятно нравится.
Еще никто так лестно не оценивал меня, Сергей Михайлович.
К тому же, Надежда Дмитриевна, у вас несравненные теплые ореховые глаза, которые вовсе не похожи на холодноватые серые глаза моей покойной жены, продолжал он, в возбуждении сверкая на нее своими голубыми очами и ласково улыбаясь.
Я рада, что вы нашли столько отличий.
Я и не искал. Вы другая, лишь вначале мне показалось, что вы похожи. Но это не так. Я могу продолжать?
Наверное.
У вас густые шелковистые волосы, которые слава Богу вы не завиваете, и эта высокая простая прическа вам очень идет. Хотя вчера, когда ваши волосы были распущены, мне нравилось гораздо больше, вы были так естественны, но я понимаю, что на люди не стоит так выходить. А еще вы обладаете соблазнительной изящной фигурой с тонкой талией и чарующе прелестными ногами
Мда, подняла Надя брови вверх и усмехнулась. Вы все вчера прекрасно рассмотрели, пока я бегала полуодетая по спальне.
Вот именно! оскалился он по-доброму в ответ.
Вчера вы смущались от вида моих ног, а сейчас заявляете мне об их прелести прямо в лицо. Прогресс, однако.
Вы правы! Со вчерашнего дня я чувствую, как мое сердце вновь ожило, а существо наполнено такой жаждой творить и действовать, что это невероятно вдохновляет!
И что же вы собираетесь творить?
Хм, когда-нибудь я вам обязательно расскажу, Наденька.
От его слов и комплементов, она вся наполнилась радостью. Почувствовала, что говорит он очень искреннее, а ее сердце трепетно билось в ответ, и она не могла поверить в происходящее. Этот мужчина, такой приятный, добрый, привлекательный, говорящий все эти чудесные слова, просто не мог быть реальностью. Но, похоже, в этом времени она все же выиграла какой-то лотерейный билет, раз встретила его.
Могу я взять вас под руку? поинтересовалась девушка.
Конечно же, душа моя, улыбнулся он довольно и поднял локоть, удерживая сильными руками вожжи. Она улыбнулась ему в ответ и просунула ладонь под его локоть, а он прижал руку к себе. Придвинувшись к его боку, она чуть склонила голову к нему на плечо. На эти действия девушки Сергей счастливо рассмеялся и кивнул. Вы правы, Наденька, так гораздо приятнее сидеть рядом
Он склонил голову и легко поцеловал ее в лоб. Снова смотря на дорогу, он спросил:
Могу я обращаться к вам на «ты»?
Да.
Чудесно, душа моя.
Глава XIII. Родственник
К ужину Надя переоделась в вечернее платье цвета сольферино, ярко-сиреневого оттенка, модного в то время, более открытое и кокетливое, как и полагалось по этикету. Около восьми в сопровождении Дуни, которая собралась в прачечную, она вышла из спальни. Девушки направились к лестнице, но Надя вдруг остановилась и, указав на одну из дверей, спросила:
Мне помнится, про эту комнату говорила мне Велина Александровна. Эта же спальня покойной Лидии Ивановны, Дуня?
Да.
Отчего-то Надя подумала о том, что, возможно, в комнате она найдет нечто такое, что прольет свет на исчезновение и смерть графини. Так подсказывало ей внутреннее чутье. А она очень хотела узнать всю правду, ведь это все было связано с Сергеем, который стал далеко не безразличен ей.
А можно туда зайти? поинтересовалась она, приблизившись к спальне и дергая ручку, но дверь оказалась заперта.
Никак нет-с, барышня. Сергей Михайлович запретил ее открывать. И ключи только у нашей экономки, Марьи Степановны.
Нахмурившись, девушка понятливо кивнула и поспешила к лестнице, не желая опоздать на ужин, который, как сказал граф, подают в восемь вечера.
В гранатовой столовой на вечерней трапезе присутствовали граф, Велина Александровна, Марья Степановна и Надя. За столом царила добродушная атмосфера, даже несмотря на то, что лицо экономки было мраморно неподвижно, и она упорно молчала, то и дело недовольно зыркая в сторону Нади, которая с аппетитом ела. Сергей и Велина Александровна рассказывали о соседях, о своем имении и об интересных мероприятиях, происходящих в городе в эту пору. А девушка с интересом спрашивала их и поддерживала разговор.
Все было спокойно до того момента, пока в середине трапезы в столовую не вошел высокий худой франт с ехидной усмешкой на красивом лице и колючим взором, одетый в модный костюм: синий сюртук, желтый жилет, светлые рубашку и брюки. Он быстро прошел внутрь обеденной залы и, оглядев всех, остановил удивленный взгляд на Наде.
Приветствую вас, сударыня! сказал он кратко.
Аркаша! Вот и ты! Здравствуй, дорогой, воскликнула приветливо Велина Александровна и представила его: Это Аркадий Иванович Бакунин, братец Лидочки. Надежда Дмитриевна, наша гостья, племянница Ивана Карловича Тургалева, партнера Сережи по делам, из Екатеринбурга.
Очень приятно, мадемуазель, кивнул Аркадий, подходя к девушке и протягивая ей руку.
Приятно познакомиться, улыбнулась Надя, чуть замешкавшись, но быстро подала ему ладонь.
Аркадий дежурно чмокнул ее пальцы и, отодвинув стул, по-свойски уселся рядом с девушкой напротив Велины Александровны.
Мы уж тебя потеряли. Три дня носа домой не кажешь, заметила старушка.
Я не маленький все же, Велина Александрова, огрызнулся молодой человек, которому на вид было не более двадцати пяти лет. И не обязан отчитываться в том, где провожу время.
Не обязан, Аркадий, заявил Сергей спокойно, но как-то предостерегающе. Но раз проживаешь в этом доме, должен уважать здешних обитателей. Трудно было, что ли, записку оставить? И не пропадать вовсе? Бабушка волновалась за тебя.
Ах-ах, какие все волнительные, буркнул Бакунин и на вопрос слуги ответил: Жаркого только и картофеля положи, любезный. Лакей быстро положил указанное в его тарелку и, поклонившись, вновь отошел от стола. Вы бы так о моей покойной сестрице при жизни волновались, Сергей Михайлович. Может, она жива бы была.
Ты опять начал, Аркадий? нахмурился Сергей. И Надя впервые увидела, как лицо графа сделалось озабоченным и печальным.