И моргнуть не успел, а Ким уже схватилась за нож и бросилась на меня. Дикие глаза, животные крики: Ким махала лезвием так яростно, словно сам господь бог приказал ей перерезать мне глотку. От неожиданности я опешил, и у нее получилось попасть. Ким свалила меня с ног и воткнула нож прямо в глаз. До сих пор помню ее озверевшее лицо, когда она вонзала клинок.
В тот миг хозяин окончательно завершил мою метаморфозу. Он показал, что в людях нет ничего святого. Что ради себя любимого человек пойдет абсолютно на все. Предаст, обманет, убьет Ким могла договориться со мной. Могла предложить мне напасть на нашего надзирателя вместе! Он стоял всего в паре метров от нас совершенно безоружный. У нас действительно был шанс. Я уверен, работай мы слаженно, все бы получилось. Мы бы смогли его одолеть. Выбраться из этого подвала, вдвоем.
Живыми
Но Хозяин знал все заранее. Пока Ким пыталась разрезать мое лицо надвое, он спокойно стоял в стороне, облокотившись на стену. Не вмешивался, ничего не говорил. Лишь молча наблюдал.
По моим щекам текла кровь. Глаза заливало красным. Я пытался отбиться от обезумевшей девушки с ножом в руках и в какой-то момент у меня получилось. Не знаю, как это произошло, но когда я вытер кровь с лица, то увидел Ким, лежащую на полу. Из ее шеи торчало блестящее лезвие. Девушка подрагивала в предсмертных конвульсиях, хрипя и булькая. Я думал, что мне будет жаль ее, что я буду испытывать целую бурю эмоций, но этого не было. Совсем
С тех пор я напрочь забыл о том, что такое жалость.
Хозяин умело стер еще одну часть моего нутра. Ту последнюю часть, которая помнила, что такое быть человеком.
***
Первые секунды все молча смотрели на то, как безголовое тело Шалема падало на землю.
Кара не понимала: что происходит? Только что Сайлент был самым почетным гостем за столом Полуночников, и вот уже по щелчку пальца он сносит голову одного из близнецов Престон.
Но как? А самое главноезачем?
Шок спал. Шахар первым забрался на стол и бросился на Грэма с яростным криком отчаяния. Каждая выделяющаяся вена на его лице вздулась еще сильнее. Губы посинели. Мужчина сшибал тарелки, бутылки вина и кружки, разбрызгивая содержимое на своих последователей, сидящих за столами. Плащ слетел с плеч, оголив бледное тело. Кожаные штаны, ботинки с металлической подошвой, сухой рельефный торс: Шахар мчался к Грэму, явно намереваясь порвать того надвое. На его глазах родной брат лишился головы, и он был в бешенстве!
До заветной цели не хватило каких-то пары сантиметров. Сайлент выставил перед собой руки и сжал кисть в кулак: Шахар остановился, словно вкопанный. Со стороны это выглядело так, будто он внезапно уперся в невидимую стену. Мужчина пытался пошевелиться, но ничего не получалось
Полуночники ахнули. Никто не мог понять, что случилось. Последователи Шахара все, как один, поднялись и уже собирались броситься на Сайлента, но коротким взмахом руки Грэм легко усадил их обратно по местам. Он не коснулся никого, но все они разом подчинились, словно Сайлент движениями рук управлял оркестром.
Опешивших громил буквально прибило к стульям. Никто не мог пошевелиться. В движении оставались лишь их бешеные глаза. Кара видела, что они хотят ринуться в бой, хотят этого каждой своей частичкой, но по какой-то причине Грэм Сайлент возымел над Полуночниками абсолютно безграничную власть. Все они были подчинены его невидимой силе.
Чт Что происходит?сквозь зубы процедил Шахар.
Сайлент наклонился вперед и уперся лбом в лоб главы клана. Несколько секунд он просто молчал, смотря в глаза своего визави.
Кара попробовала пошевелиться: все получилось. Странно, но чары Сайлента на нее совсем не действовали. Хилл посмотрела по сторонам и увидела малыша Боба. Привязанный к столбу парень так же без особых усилий кривлялся, словно червяк на веревке, пытаясь выбраться.
Неужели все дело в крови?подумала Хилл. Точно. По-другому и быть не может. Полуночники приняли кровь Грэма, чтобы получить возможность убивать. Но вместе с тем они стали его рабами. СайлентАльфа. Его код не подчиняется никому кроме него. А следовательно, теперь каждый Полуночник, в ком есть частичка Грэма, находится в полной его власти.
Ты так часто говоришь о величии,сказал Сайлент, схватив Шалема за голову двумя руками и поцеловав того в лоб, словно родного сына. Секунду помолчав, он добавил:Мания величия имеет кучу минусов и лишь один большой плюс. Знаешь какой?Шахар не ответил,Тех, кто ею страдает, невозможно удивить.
Грэм отошел на шаг назад и улыбнулся, смотря в изумленное, но в то же время напряженное лицо Шахара. Подмигнул борющемуся с веревками Бобу. Размял шею. Наконец, хрустнул пальцами и с размаха врезал Шахару кулаком по его трясущейся от злобы морде.
Удар получился настолько сильным, что голова Полуночника вмялась в обратную сторону. Поток крови хлынул на залитый вином стол. Грэм убрал руку назад и замяукал, наверняка пародируя звуки Брюса Ли после его резких атак. Все произошло так молниеносно, что сперва никто толком не понял, что случилось.
Но, как я вижу, ты удивлен,добавил Сайлент, глядя на кровавую вмятину напротив себя.
Мертвый Шахар оставался стоять все в том же положении, подобно статуе, пока Грэм не махнул кончиками пальцев, позволив бездыханному телу рухнуть на стол. Вазы, тарелки и кружки разлетелись в разные стороны, забрызгав Полуночников алкоголем и остатками еды.
Стоя наверху, озаряемый лучами красного солнца, Грэм Сайлент глубоко выдохнул:
Думаете, вы воины?спросил он, глядя на окаменевших Полуночников.Сунь-Цзы однажды сказал: одержать сто побед в ста битвахэто не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражениявот вершина. Вы проиграли в тот момент, когда приняли мою кровь. Мой код в вас. Он глубоко внутри. А значит, вы принадлежите мне. И я могу делать с вами все, что пожелаю.
Сайлент стоял на самом краю в конце столов. Перед ним сидели десятки окаменевших убийц с напряженными лицами. Кара была уверена, что какими бы безбашенными они ни были, но в данную секунду страх испытывал каждый. Сайлент буквально держал их за глотку. Их жизни находились полностью в его власти.
Вам кажется, что ваш местный Богсущее зло?сказал Грэм.Поздравляю. Перед вами стоит его отпрыск. И поверьте, я ничуть не лучше
Перешагнув через труп Шахара, Сайлент поднял руки в стороны. Первую пару Полуночников, сидящую напротив друг друга, скрючило пополам. Послышался хруст костей. В каждой фаланге пальцев треснули хрящи. Мужчин начало ломать. Пока Грэм проходил мимо, их головы медленно выворачивало в обратные стороны. Кара видела ужас в их глазах. Видела невообразимую боль, которую они испытывали. Полуночники хотели кричать, но, прежде чем чары Сайлента сошли на нет, и они смогли выплеснуть свой последний крик в это красное небо, их шеи окончательно сломало.
Грэм продолжал идти по столу. Еще одно движение руками,и кожа с лиц очередных размалеванных психов сползла, словно шкура змеи, оголив сухожилия, дёсны и торчащие зубы. Вслед за этим лопнули их глаза, а потом и головы, как это было с беднягой Шалемом.
Кара смотрела на приближающегося Сайлента, идущего к ней, по дороге выстилая тропу из трупов. Полуночников разрывало на части. Подкидывало в воздух и било о стол. Их тела превращались в мешки с костями. Конечности ломало и резало. Каждая следующая пара убийц умирала все новым и все более чудовищным способом.
Литры крови лились Грэму на ботинки: штаны, подол плаща, все было в темно-красных брызгах. Чашки, тарелки!по мере его приближения все разлеталось вдребезги. Сайлент вышагивал, как настоящее кровавое божество, оставляя за своей спиной изувеченные тела. Последователей близнецов превращало в самые безобразные формы.
Такой адской резни Кара себе даже представить не могла. У Грэма появилась возможность использовать свое больное воображение, и он воспользовался им в полной мере. Большей жестокости себе и представить было трудно. Если раньше Кара думала, что Сайлент безумный садист, то сейчас поняла, что это еще было слабо сказано.
Каждая новая пара Полуночников мочилась под стол, когда к ним подходил Грэм, заставляя их тела лопаться или разрываться на куски. Этот мир должны были наполнить десятки отчаянных криков боли, но Грэм наглухо залепил рты своим жертвам. Кара слышала лишь звуки бьющейся посуды и треск людских костей. Ни единого выкрика или даже писка.