Тогда он мог бы больше запросить. Ему интересно за десять миллионов выбежать, а не обменять три на три. И вообще, ты пилишь меня, как стервозная жена покладистого мужа, замечаю я, почёсывая Мульчу, умиротворяющим тарахтением оправдывающую своё прозвище.
Всё началось с того, что сама же сказала ЧжуВону об ожидаемой мной выручке в сто миллионов. Язык мойвраг мой. Вот он и прицепился. Если мой прогноз оправдается, то мы переплатим Стиву полтора миллиона. Как бы мелочь по нашим масштабам, у нас ежемесячно два с половиной миллиона долларов только на зарплату персоналу уходит. Но каждый миллион долларов рубль бережёт. Так что прав он, конечно. Хотя и затыкается, когда я сравниваю его с обычной стервозиной.
СунОк внимания не обращает, для неё все эти разговоры, словно птичий щебет за окном. Столько же информации для её девственного мозга. Миллион долларов для неё по-прежнему нечто заоблачное, чего руками не пощупаешь. В свою очередь, мама смотрит с сочувствием, для неё важно, что её дочку поругивают.
Холь! Внимание! Мама, сделай погромче.
Теленовости доходят до скучных новостей. Для недорослей скучных, а вот взрослые и серьёзные люди сейчас прилипают к экранам. На фоне экрана, где в главном зале парламента меняются ораторы за трибуной, показывается табло с результатами голосования и прочие атрибуты главного законодательного органа, щебечет хорошенькая девушка. Внимательно слушаю стрекотание миленькой телеведущей. Кстати, почему мой телеканал ничего и никак? Почему опять KBS?
Мы аккредитацию ещё не получили, отвечает ЧжуВон, очень длинная там процедура.
«Как вы знаете, две недели назад правящая партия выдвинула в парламенте инициативу о разработке нового закона, защищающего права женщин. Была создана соответствующая комиссия с целью изучения острой проблемы деторождения. Сегодня в парламенте обсуждают основные положения проекта закона»
Лишь бы не заболтали, ворчу я, но для порядка. Всё идёт, как положено. Шума теперь не будет, на любые возмущения есть ответ: мы работаем над этим. Месяца два-три так можно тянуть.
«Звучали предложения», тут ведущая «предоставила слово» лидеру ВинЧону, который, вот зараза! подставляет меня!
Предлагаю организовать на каком-нибудь популярном телеканале обсуждение проекта закона и проблемы в целом. И в первую очередь пригласить туда Агдан, раз уж она сама привлекла внимание к этой проблеме. Предлагаю телеканал C3TV-Goodtv
Разбежался! Так ему и позволили провести через парламент название подконтрольного оппозиции телеканала. Рекомендацию приняли, но без конкретики. Всем рекомендовали. О-хо-хо! Не было у меня забот, так купила корейского порося
Поворачиваюсь к хихикающему пацаку, смотрю очень долго. Когда к моему сверлению взглядом муженька присоединяется Мульча, тот замолкает. Взгляды у нас многообещающие: допрыгался ты, пацак!
ЧжуВон.
Кажется, перегнул палку. Уж больно грозно на меня смотрела та, что сейчас едет на мне в спальню. Всё время думаю, не роняю ли я лицо, когда Юна не только обзывает меня транспортным средством, но и пользуется мной именно в таком качестве? Ладно, если на руках её отношу, есть в этом нечто благородное. Но когда, как сейчас, прицепилась сзади, зачем-то сказала «Н-н-о-о-о!» и что-то по-русски как-то подозрительно.
Сомнения проигрывают незамысловатому удовольствию от тесно-телесного контакта. Это соблазн, ёксоль! И я не могу устоять.
Юна, ширкнув грудью о мою спину, подтягивается ближе и вдруг хватает зубами за мочку уха. Останавливаюсь уже перед заветной дверью. Что-то меня слегка пошатывать начинает.
Скажи, Юна, вздыхаю стоически, как у тебя так получается? Сегодня ещё ладно, но бывает, что готов тебя на части разорвать и вдруг ты делаешь что-то, и я сил лишаюсь.
Потому что ты меня любишь? в лицо заглядывают невыносимо прекрасные, какие-то ультрафиолетовые, глаза. Кое-как добредаю до кровати и рушусь на неё лицом вниз. Юна тут же устраивается на спине и хлопает по ней ладошкой.
Юна, больно же жалуюсь и вру. Ни на грамм мне не больно. И Юна меня тут же разоблачает.
Не ври! Вот если я возьму большую дубинку, утыкаю её гвоздями, как следует разгонюсь и тресну с размаху тебе по спиняке, вот тогда ты, может быть, почешешься. А может, и нет. Здоровый стал, как бегемот.
Опять хлопает по мне ладошкой. Потом трясёт ей. Отбила о мою спину. А мне действительно, только щекотно. А Юна решает мне «отомстить» и вскакивает ногами. Ходит по мне, притопывает ножкой, «злобно» пинает по заднице. Изображаю страдание, издаю стоны, Юна радуется.
Х-х-а-а-к! Крякаю, как утка, когда Юна с размаху плюхается мне коленями под лопатки. Юна вцепляется мне в волосы и «злобно» дёргает.
Ты как посмел меня гнобить, гнусный пацак?
Юночка, ну, ты же действительно нет сил спорить, блаженство переполняет. Она ещё и ложится на меня, дышит в ухо.
Ладно, проехали.
Почему проехали, куда проехали? Некоторые выражения Юны понимаю только по интонации.
Такая твоя благодарность за то, что я для тебя сделала.
Когда Юна поступает так непоследовательно и противоречиво, я даже успокаиваюсь. Меня больше пугает, когда она ведёт себя, как настоящая акула, внимательный ко всем мелочам хищник на охоте.
Юночка, бормочу расслабленно, не то, чтобы я против тезиса, что ты много для меня сделала, но сейчас ты про что?
Ка-а-а-а-к?! Юна «ожесточённо» щиплет мою спину. Ойкаю, делая вид, что мне очень больно.
Как ты смеешь забывать всё добро, которое я для тебя сделала? Помнишь, рёбра тебе срастила?
Задумываюсь. История с моими многострадальными рёбрами действительно странная. Но я так и не собрался прорентгениться ещё раз.
И это СанРи пусть думает, что его ХанЫль сама выздоровела, но мы-то с ней знаем, что это я сделала.
Вздыхаю. Что-то мою Юночку совсем уносит. Поворачиваю голову, но спорить не решаюсь.
И как ты это сделала?
Ты что, не веришь?! Гнусный пацак! Я ж тебе говорила! Яэкстрасенс!
Ах, да! Точно, соглашаюсь сразу. И даже не улыбаюсь. Юна не отстаёт.
Признайся, что ты не веришь, на её слова, сопровождаемые щипками, ойкаю.
Ну, Юна. Я не суеверный человек. Признаюсь, в экстрасенсов не верю.
Вот не понимаю, Юна скатывается с меня, ложится рядом, смотрит на меня, кто-то, ладно. Но ты-то должен давно знать!
Она деловито взбивает подушку, устраивается рядком. На Мульчу сейчас похожа. Та тоже иногда долго крутится, устраивая себе лежбище. Старательно удерживаю в чувство неги, которым до краёв меня накачала Юна. Получается неплохо.
И что я должен знать?
Ну, я ж тебе говорила, опять упирает в меня сине-фиолетовые глаза. У тебя сейчас не просто рёбра срослись, все кости стали крепче и немного толще. Ты разве не заметил, что ты в весе прибавил и вовсе не за счёт лишнего жирка?
Я в армии был, напоминаю общеизвестный факт.
Армия закаляет и укрепляет, соглашается Юна. Но где ты слышал, чтобы взрослые люди в армии в росте прибавляли? Ты стал выше на три с половиной сантиметра. Об этом тоже не знаешь?
Если вспомнить и сопоставить некоторые мелкие факты, то, пожалуй, так оно и есть. С некоторых пор я стал посматривать на своих друзей слегка свысока. На тех, с кем раньше общался глаза в глаза. Но надо проверить, свой-то рост я знаю.
На мои слова Юна куда-то умчалась и прибежала через минуту с сантиметровой лентой.
Вставай, бегемот! Мерить тебя будем!
Вставать не хочется, но отбрыкиваться бесполезно. Тащусь к стенке, Юна суетится рядом. Слегка высунув язык, встаёт на цыпочки и о-о-о, приникает грудью! Наслаждаюсь моментом, руки сами собой ложатся на её попку. Юна делает отметку карандашом, отгоняет меня от стены. Помогаю ей придерживать ленту.
Сто восемьдесят четыре сантиметра! мне торжественно объявляется результат.
Чешу репу, так это Юна называет. До армии я обладал приличным ростом в сто восемьдесят один сантиметр, плюс-минус. Слышал, что за день рост человека слегка уменьшается. Сокращаются промежутки между позвонками от нагрузки. Проклятие прямохождения. Учитывая эти суточные колебания роста, точность глазомера Юны почти абсолютна.
Мысли не мешают мне вернуться и брякнутся на кровать. И что мне теперь обо всём этом думать? Моя юная супругадевушка крайне необычная, это я всегда знал. Да все об этом знают. Но чтобы она могла делать нечто выходящее за пределы не только человеческие, а возможности человечества в целом? И от фактов не отмахнёшься. Пусть каждый в отдельности мелкий, но в комплексе они составляют высокую стенку, которую просто так не перешагнёшь