Выходи, напомнила мне Патрисия, а сама осталась в кабинке лифта.
Она опустила ладонь вниз и вскоре скрылась за туго переливающимися потоками лавы.
Я сделала шаг в комнату, с интересом рассматривая стены с мелкой красно-желтой мозаикой. Однако мне не удалось пройти дальше, так как со стороны кто-то налетел.
Ты, прорычал Исмир, брат Самилии.
Пусти, я попыталась вывернуться.
Однако он схватил меня за плечи и резко толкнул к стене, заставляя удариться о холодную поверхность.
Вот мы и одни, с улыбкой предвкушения проговорил он.
Его глаза выглядели в точности как мои, но в них не наблюдалось ни капли тепла. Взъерошенные черные волосы и легкая небритость придавали Исмиру небрежный вид.
Мне больно.
Отлично, сейчас станет еще хуже, и у него на ладони появился сгусток огня.
Он увеличился, постепенно превращался в змею, что, извиваясь, потянулась ко мне и остановилась у самого лица. Я попыталась отодвинуться, избежать чего-то страшного, однако ничего не удалось. Из пасти ненастоящего зверя вырвался огненный язык, который прикоснулся к щеке, опаляя кожу с соответствующим шипением.
Жаль, что обычным огнем тебя не возьмешь, ухмыльнулся Исмир, и после этого появилось жжение возле уха, потом на шее, плече.
Боль была нестерпимой. Однако я сдерживалась, закусывала губу, лишь изредка мыча. В плечо давили, отстраниться от этой штуковины не получалось. Красные всполохи вместо глаз ненастоящей змеи словно собирались загипнотизировать, и лишь ее язык не переставал шевелиться.
Нет, пожалуйста, я с большим усердием сделала попытку освободиться.
Это была не иллюзия, не обман ощущений и зрения. Моя кожа чуть ли не полыхала, боль отдавалась сразу везде. На плече образовались волдыри, а после плоть попросту запеклась, покрываясь черными рубцами.
Я все-таки закричала. Ногтями впилась в руку обидчика. Мне стало трудно дышать. Единственным желанием стало прекратить эту пытку, но Исмир не позволял, все сильнее прижимая к стене. Боль колючей лозой побежала по телу. От нее не было возможности увернуться, она отрезвляла мысли и одновременно туманила. Иногда глаза заволакивала черная пелена, но с новым толчком жара та исчезала. Вскоре язык огненной змеи начал прикасаться к уже поврежденным участкам, в разы усиливая эту пытку.
Нет! сквозь рыдания прорвалась жалобная мольба.
Но внезапно все прекратилось. Голова с трудом держалась ровно, а сознание от боли слегка затянулось вязкой дымкой. На коже Исмира были заметны глубокие царапины. Правда, он, казалось, и не замечал их. Змея же замерла, язык ее перестал двигаться.
Мама, еще хотя бы пару минут, не поворачиваясь, попросил он и дернулся вперед с намерением продолжить.
Хватит, спокойно сказала Патрисия и направилась к столу.
Исмир меня отпустил, позволив упасть на пол.
Глава 3
Руки тряслись, а из груди еще долгое время вырывались рыдания. Боль не утихала, неустанно напоминая об издевательствах Исмира. Я не могла поверить, что подобные взаимоотношения в их семье считаются нормой. Ведь иначе Патрисия не говорила бы так спокойно, наказала бы или хотя бы прикрикнула на отбившегося от рук сына.
Я расслышала тихий стук каблуков, а затем и нервное фырканье. Не сложно было догадаться, что это Вилирия. Ведь если мать подруги уже прошла к столу, то кому еще цокать, как не ее младшей восемнадцатилетней сестре? В другой ситуации я обязательно бы подняла голову, чтобы посмотреть на нее. Ведь, по словам Самилии, она была точной моей копиейсо схожими чертами характера и взглядами на жизнь. Но сейчас с трудом удавалось думать о чем-либо, кроме дикого жжения на поврежденном плече.
Внезапно я увидела рядом с собой мужские ботинки, а вскоре раздался чей-то тяжелый вздох. Возле меня присели и дотронулись до здоровой кожи. Боль начала утихать. Я тряхнула головой и удивленно посмотрела на мужскую руку, с указательного пальца которой тянулась желтая светящаяся нить. От ее прикосновения появился легкий зуд. Рубцы быстро исчезали, покраснение уходило, а кожа вновь становилась гладкой. Магическая нить последовательно перемещалась от одного поврежденного участка к другому и излечивала его.
Я подняла взгляд. Передо мной на корточках сидел отец Самилии. Полноватый мужчина с русыми волосами и карими глазами был сосредоточен только на ранах. Вскоре он закончил процедуру, потер указательным и средним пальцами о другую ладонь и встал, так и не произнеся ни слова.
Остальные члены семьи сидели за столом и о чем-то спокойно беседовали. В мою сторону никто даже не смотрел. Казалось, им до меня и дела никакого не было. В этот момент я почувствовала себя лишней, черной овцой, которой здесь совсем не рады.
Вскоре зуд на лице, шее и плече утих, боль отступила. Только испорченная одежда напоминала о выходке старшего братца Самилии. Я нервно сглотнула, осознав одну очень важную деталь: наверняка причина ее побега кроется здесь. Не жених стал тому виной, а семья, судя по поступкам Исмира и реакции остальных. Даже оказанная помощь была словно в тягость. Может, мой отец еще душка по сравнению с ними?
Оставаться на полу я не видела смысла. Мне захотелось встать и уйти, но я не знала, каким образом это сделать. Душа требовала скрыться от этих гиен, нападающих со всех сторон. Не ожидала я такого количества проблем. А уж если встречать следующие, то лучше на полный желудок.
Даже не вздумай в таком виде сесть за стол, предостерегающе сказала Патрисия, едва я сделала пару шагов к свободному стулу.
На секунду прикрыв глаза, я проглотила очередное унижение. Можно высказаться, ответить, нагрубить, но надо не выдать себя и хоть немного разобраться в происходящем, но не наломать случайно лишних дров.
Вилирия, отведи ее.
Но, мам, запротестовала она.
Некогда возведенный замок из песка сейчас рушился на глазах. Построенный в моем воображении чудесный мир со звоном разбился на мелкие осколки так же, как и магическое зеркало с моей возможностью вернуться обратно. Будущее, видевшееся Самилии столь ужасным, мне казалось спасительным, ведь там свадьба, Тельнан, другая семья и другое отношение.
Мне пришлось направиться к тягучей лаве, плавно переливающейся за стеклянной стенкой лифта, и там дожидаться сестру Самилии. Научиться бы пользоваться им, чтобы не зависеть от этих чужих для меня людей. Тогда появился бы шанс сбежать, прекратить эти издевательства и не надеяться лишь на предстоящую свадьбу.
Кабинка лифта нарушила спокойствие лавы, появляясь при приближении Вилирии. Она быстро доставила нас на нужный этаж, уже не вызывая того восхищения вперемешку со страхомвсе затмил недавний инцидент.
Я собралась выйти, но не успела сделать шаг, как лифт дернулся, под ногами пропала опора, а ухватиться ни за что не удалось. Руки и колени обожгло от столкновения с полом. Сзади послышалось нервное фырканье, но оборачиваться на виновницу моего падения не хотелось.
Хм, вырвалось из груди от осознания сложившейся ситуации.
Присев, я посмотрела на покрасневшие ладони и словно в трансе провела по ним указательным пальцем. Самая лучшая с виду семья оказалась подделкой. Единственное радоваломеня оставили одну. Хоть и лишили завтрака, я искренне надеялась, что на этом злоключения закончатся.
Прости, папа, покачала я головой, только теперь понимая всю глупость своего поступка.
Ведь мне, скорее всего, больше не удастся его увидеть. Я давно перестала чувствовать к нему что-то теплоеот многочисленных оскорблений сердце черствеет. Но за всю жизнь он не успел причинить столько боли, сколько новообретенные родственники за пару минут. Все-таки мне надо было ему помочь, уговорить обратиться к психологу, запретить выпивать, бороться с его удручающими воспоминаниями о маме, а не пускать все на самотек. Не обходить проблемы стороной
Я неторопливо поднялась и подошла к столу, на котором совсем недавно лежало множество осколков. От зеркала не осталось даже рамыее также убрали. Я провела пальцами по чистой столешнице и тяжело вздохнула. Мне стало жалко Самилию. Она столько терпела унижений от своих родных, но все равно каждый раз при нашей встрече гордо держала голову, не подавала виду, что в ее жизни не все так сладко. Лучше бы рассказала. Ей бы полегчало, ведь, если выговориться, груз проблем становится не таким тяжелым.