Здесь надо заметить, что танцы в Каменске в весеннее и летнее время проходили в два этапа. Первый этапэто были сами танцы на невысоком деревянном помосте в маленьком парке за Дворцом Культуры, или, как эту деревянную площадку называли все местные«на палубе». Это действо включало и почти обязательную драку на полянке рядом с танцевальной площадкой. Столкновения проходили по предварительной договорённости, или спонтанно, в силу неожиданно возникшей резкой личной неприязни. В это время, когда малолетние кавалеры были заняты разборками, или наблюдением за ними, девочки танцевали с друг с другом «медляки», или редкие счастливицы танцевали с парнями, которые уже вернулись из армии и в разборках малолеток в силу возраста и положения не участвовали.
Затем победители в потасовке и наблюдатели разгорячённой толпой втекали на «палубу».
В этот момент или диск жокей ставил, или, если это был «живой» оркестр местных музыкантов, то они бодро исполняли вечную и нестареющую «Шизгару», под которую победители отрывались и снимали стресс.
А побеждённые уходили к маленькому фонтанчику в углу парка, где смывали с себя кровь и позор.
Второй этап танцевального вечера заключался в гуляниях по центральной улице Каменска.
Когда замолкали последние аккорды на «палубе» молодёжь выходила на Советскую улицу, единственную, где имелось хорошее освещение, и разбившись на небольшие группы медленно фланировала взадвперёд, беседуя, смеясь, вкушая мороженное и наслаждаясь запахами цветущих насаждений.
В этот момент, даже проигравшие в драке, и в силу этого не допущенные на танцплощадку, имели возможность подойти, познакомиться с понравившейся девочкой.
Вот после такого майского вечера Таня возвращалась домой.
Жила она в бывшей деревне Каменке, практически в середине.
Обходить овраг, разделяющий город и деревню, было далеко и долго, поэтому днём в кроссовках Таня перешла через него, и, забежав к своей подружке, живущей на другой, на городской стороне, переобулась в туфли на высоких каблуках, в которых и отправилась на танцы. Вечером, а фактически это уже была ночь, она сначала опять зашла к подруге, где переобулась уже в кроссовки, а дальше, держа в руках туфли, отправилась одна по тропинке через овраг. Дальше мы опять вернёмся к рассказу Дмитрия об этих событиях.
Дед Тотошкин держал огромного чёрного козла.
Даже из других областей к нему козочек привозили. Дюже шерсть у него хорошаячёрная, блестящая с отливом, вставила замечание Фёдоровна.
В тот день, торопясь заняться разделкой поросёнка и мечтая хорошо потом «хряпнуть» под свежатину, дед Тотошкин вести козла далеко не стал, а вбил в землю кол и привязал его на лужайке у дороги. Но прийти вечером и забрать козла, понятно, не смогоказался в больнице.
Жена у него в Георгиевске, с внуками сидела, ей позвонили, что мужа в больницу отвезли, но она только через два дня появилась, опять влезла Фёдоровна.
Дмитрий за то, что его перебили замечание делать не стал, только бросил на Фёдоровну укоризненный взгляд и продолжил:
Козёл, наверное, захотел пить, вырвал кол и пошёл в овраг искать воду.
Так-то Тотошкин козла в овраг не водил. Туда многие всякую дрянь сбрасываютбоялся какой гадости нажрётся и сдохнет, опять не удержалась от комментариев Фёдоровна.
В общем, бежала наша девочка Таня с танцев ночью по тропинке через овраг, продолжил рассказ Дмитрий. На тропинке там небольшой мостик есть в три доски через ручеёк. Вот около этого мостика и лежал козёл. Кол, привязанный к верёвке, застрял в кустах на одном краю тропинки, а сам козёл улёгся на другом. И так получилось, что чёрная брезентовая верёвка оказалась натянута над тропинкой.
Танечка бежит сверху, в одной руке туфли, в другой фонарик. Перетянутую верёвку не заметила, и с разгона влетела в неё. Упасть до конца не упала, только потеряла и туфли, и фонарик.
Верёвка поддалась, и Танечка уже на четвереньках продолжила движение вниз, пока лоб в лоб не столкнулась с мордой огромного чёрного козла. Она завизжала, прыгнула вперёд, слетела с моста в ручей, и не переставая визжать бросилась бежать по ручью, пока не застряла в каких-то кустах, и продолжала кричать уже из них.
Её мать ждала возвращение с танцев Танечки у калитки дома и сразу услышала крики своего чада.
Да их вся деревня слышалавсех перебудила, заметила Фёдоровна.
Мать позвала мужа, и они вместе побежали в овраг искать дочку. Нашли по крикам. Платье порвано, вся мокрая, идти не можетногу повредила. Что случилась рассказать тоже не может, только вся трясётся и повторяет: «Там, там».
Как же таквроде бы деревенская девочка, а так козла испугалась? спросил Константин Сергеевич.
Да какая она деревенская! отмахнулась Фёдоровна. Ходит всё времянаушники в уши вставитничего не слышит. Или на качелях качается у дома, тоже в наушниках.
Она ни козла деда Тотошкина, ни самого деда не знает и, говорит, никогда до того случая и не видела.
А с ногой то, что случилосьперелом? поинтересовался Константин Сергеевич.
Жилы какие-то оборвала на ступне, или около ступни, ответила Фёдоровна. В больнице сшили, но считай уже полгода прошло, а она никак нормально ходить не начнётвсё кандыляет с костылями. Не может на ногу наступитьбольно. Из дома почти перестала выходить, растолстела, постоянно плачет. Вы уж посмотрите её. Девка молодаяжалко же.
Хорошо, сейчас ужинать закончу, доеду посмотрю, ответил Константин Сергеевич.
После его слов Фёдоровна поднялась из-за стола забрав свой бокал с недопитым чаем.
И уже в проёме двери обернулась и сказала:
Я вам лепестки роз приготовила. Дмитрий сказал, чтобы красных вам набрала. Вон в тазу у беседки стоят. А когда к девочке поедете, я вам скажу, где их дом.
С этими словами она вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Некоторое время мужчины просидели в тишине, нарушаемой только звоном столовых приборов.
Затем Дмитрий встал, и достав из холодильного шкафа бутылку красного сухого вина предложил присутствующим.
Решетников сразу молча подставил бокал, а Петрович и Константин Сергеевич отказались.
Петрович сослался на предстающую ему вечером работу по составлению отчёта, для чего он хотел иметь свежую незатуманенную голову, а Константин Сергеевич напомнил, что сейчас ехать к пациенту и нельзя смущать больного запахом алкоголя от врача.
Дождавшись, когда Дмитрий, отпив из бокала поставит его на стол, Константин Сергеевич спросил, что важного сегодня случилось, о чём он должен знать.
Хороший день, спокойный. Ничего особо важного и срочного. И, я уже докладывал, Пауль звонил, напомнил он.
Да говорил, ты сказал, что он перезвонит вечером.
Перезвонить сегодня вечером не сможетпредстоит сложная операция. Постарается завтра, а пока оставил сообщение.
Что там, только вкратце.
Вашу протеже, которую вы просили ввести в систему, эту полячку Такое красивое имя Сейчас вспомню ВспомнилИоланта. В общем, Совет после рассмотрения, отказал выделить на неё квоту.
Иоланта была подругой жены Константина Сергеевича. Последний раз он видел её, когда она приезжала на похороны его супруги. Во время прощальной церемонии все подходили к нему с выражением соболезнований, а заплаканная Иоланта просто погладила его ладошкой по плечу и отошла, не произнеся ни единого слова.
Жена с ней познакомилась, когда занималась созданием организационных ячеек системы в Европе. Она тогда снимала дом под Прагой, а Иоланта была совладельцем этой недвижимости, и все переговоры велись с ней. Иоланта была весёлой, обаятельной и красивой женщиной. Они несколько раз встретились по поводу аренды, а затем подружились.
Муж у Иоланты был старше её почти на два десятка лет. Человек он был пусть и весьма состоятельный, но очень замкнутым и с сомнительным прошлым. С подачи своей жены Константин Сергеевич занёс Иоланту в список кандидатов на ввод в систему, но окончательно определяться с приёмом и выносить кандидатуру на Совет для обсуждения, решили отложить, дождавшись смерти её мужа. Несмотря на тёмное прошлое и разницу в возрасте почти в двадцать лет, Иоланта к мужу была очень привязана. И вот год назад её муж умер, и сейчас в Совет поступила её кандидатура на рассмотрение.