Да замолчи ты. Пошли уже. Мне ещё в неврологическое забежать надо до приёма.
Они вышли из кабинета. В коридоре было пусто, только у палаты мотоциклиста стоял охранник его отца. Увидев их, он приоткрыл дверь в и сказал: «Идут!».
Из палаты вышла высокая блондинка в брючном костюме с короткой стрижкой. Лицо явно с ботоксной накачкой, но без следа косметики. Сузив глаза, она посмотрела на Константин Сергеевича, и резким низким голосом спросила: Это ты колдун? И, не дожидаясь ответа, сразу продолжила: Что ты наплёл моему мужу? Кто ты такой? Пенёк деревенский! Какое право ты имеешь озвучивать такие диагнозы? Я ещё разберусь, как вы моего сына лечили! Я вас по судам затаскаю
Ага, ага. Сразу в Гаагский трибунал! И что б к сожжению приговорили. Это, как тамзапнулся Константин Сергеевич. Вспомнил! Акт верыаутодафе.
Говоря всё это, он сделал попытку, не останавливаясь обойти блондинку, но она перегородила ему дорогу.
Катя, прекрати! положив ладони ей на плечи, сказал появившейся Михаил Сергеевич, и мягко стал оттягивать её в сторону, освобождая проход.
Женщина вырвалась из его рук, и опять начала: В Сибири шутки свои шутить будешьнедоумок занюханный. Я изуродую не только твою жизнь, но и жизнь твоих
Она прервала фразу, отвлёкшись на топот сзади. По коридору бежала женщину. Её с криками: Стой! Нельзя! преследовал охранник с поста на входе. Женщина была худенькой, одета в джинсы и свитер под горло. Её волосы развивались от быстрого бега.
Не добегая метра четыре, она неожиданно рыбкой бросилась на пол и так на животе, в просвет между блондинкой и стенкой про скользила к Константину Сергеевичу, и обхватила его ноги.
Умоляю! Умоляю! Лежа на полу, и захлёбываясь рыданиями заговорила женщина. Посмотрите моего сына. Мы уже десять дней живём в этом городе. Мы в дополнительном списке. Но который раз у вас не хватает времени осмотреть его.
Вы, наша последняя надежда! Все врачи: не знаем, не знаем, что с вашим сыном. Гору таблеток назначилиничего не помогает. А он уже ели ходит. Я боюсьследующий раз сам не дойдёт.
Тигрыч и подбежавший охранник попытались её поднять. Но она, привстав на колени, крепко схватила за руки Константина Сергеевича и подняв вверх заплаканное лицо продолжала повторять: «Умоляю! Умоляю!».
В таких, или подобных ситуациях, Константин Сергеевич оказывался неоднократно. Причём на улице редко, около домапрактически никогда. На улице, если рядом никого не было, подходить к немуопасались. А вот в стенах больницы и прилюдно, его прихватывали частенько. Хотя от охраны больницы и требовали эти попытки пресекать, а после инцидента, когда отчаявшиеся мать угрожала ему ножом, велели и усилить бдительность, но не всегда охрана справлялась. Конечно, если такие просители не требовали чего-то невозможного, Константин Сергеевич, бывало и уступал, шёл навстречу. Но сейчас была другая ситуациярядом стоял главврач. А по легендеглавврач был добрым и понимающим. И, поэтому, Константин Сергеевич, отыгрывая свою роль стервозного колдуна, отстранённо молчал и ждал вступления Тигрыча. Тот, вместе с отдувающимся после бега охранником, наконец-то поставили женщину на ноги, и, деликатно взяв её за локоток, замурлыкал своим баритончиком, вкрапив туда с ласковые интонации:
Уважаемая, проблема не в том, что у Константин Сергеевича времени на вас не хватает. Он мог бы и задержаться, и чаще вести приёмы. Нет, дело совсем в другом: его дара просто не хватает на долго. Он может обследовать, от силы, десять человек в день, или чуть больше. Я думаю, сегодня он тоже не сможет принять дополнительно? Тигрыч вопросительно посмотрел на Константина Сергеевича.
Думаю, нет, ответил тот.
Фразу про ограниченное число пациентов в день, Тигрыч сказал специально громко, явно для Михаил Сергеевича, видимо питая ещё надежду «срубить» с того деньги.
А завтра же вы работаете? продолжил Тигрыч. У вас ведь повторные и стационар? Голубчик, может найдёте время?
Лев Дмитриевич, начал Константин Сергеевич, слегка запнувшись и чуть не соскользнув на Лев Тигрыч, у меня завтра прокачка шести инсультников, пять человек с суставами и
Константин Сергеевич высвободил руки, и незаметно махнув кистью, показал Тигрычу«ладно».
После этого, ещё некоторое время дал себя поуговаривать, затем согласился.
Женщина, вытирая слёзы стала всех благодарить, и, получив от Тигрыча разовый пропуск на завтра, ушла поддерживаемая под руку охранником.
Всё это время Михаил Сергеевич и его бывшая жена стояли молча, переводя взгляды то на лежащую в ногах женщину, то на просящего за неё главврача. Когда всё закончилось, они по-прежнему продолжали молчать, обдумывая увиденное.
Паузу прервал Константин Сергеевич, обратившись к ним: Я бы мог не озвучивать диагноз. Конечно, так для врача спокойней. Отправил бы на КТ, и пусть дальше другие разбираются. Выслушивают угрозы про Сибирь, и куда там ещё Но крайне опасно упускать время. В случае скорой операции, у вас очень хорошие шансы. А после операции, побыстрее, как сможете, покажитесь мнеопределимся с дальнейшим лечением. Сейчас Лев Дмитриевич выдаст вам предварительное заключение. Только вы хотя бы УЗИ у нас сделайтедолжен же он за что-то зацепиться, а не только мои слова
Да зачем оно мневаше заключение! перебил его Михаил Сергеевич. Насколько я понял, всё, что вы мне наговорилиничем подтвердить нельзя. А для обнаружения опухоли достаточно сделать КТ? Всё правильно поняли. В таком случае, просто напишем справку с о вашем состоянии, о стадии развития болезни на сегодняшний день. В справке будет отмечено, что информация получена методами нетрадиционной медицины. Там будет полная правда. Ещё раз повторюправда о состоянии на сегодняшний день. Что будет завтра? Точно могу сказать: завтра лучше не будет. Ну а дальшевсё зависит от вас. А я, Константин Сергеевич посмотрел на часы, извините, очень спешу.
Подожди! остановил его Тигрыч. А если мы его к Митрофанову направим в НИИ Урологии? Митрофанов с пациентами от нас работал, и теперь полностью доверяет твоим заключениям. Он особо перепроверяться не будет.
Разумно, можно и к Митрофанову, ответил Константин Сергеевич, и, коротко попрощавшись, быстро пошёл к выходу на улицу.
Хотя время действительно «поджимало», он всё же решил отойти за угол и покурить, а то, когда ещё удастся. С места, где он встал, просматривалось крыльцо второго входа в больницу с несколькими ступеньками и аппарелью. Он прикурил сигарету и сделал только пару затяжек, когда увидел, как на крыльцо вышла женщина, только что получившая право на осмотр своего сына. Она, сбежав по ступенькам, направилось ко входу в хирургический корпус.
Колдуна женщина не видела, и поэтому спокойно, встав перед дверьми, приглашающе помахала через стекло рукой.
Кому она машет, Константин Сергеевич понял сразу, и, поэтому поглубже отошёл за здание.
Тысячи рублей хватит?
Да, нормальнохватит. Нам с ребятами вечером посидеть. Что я не понимаю? голос охранника с поста узнать было нетрудно.
А быстро ты бегаешь! Я, на серьёзе, догнать тебя не мог, даже и претворяться не пришлось. Что ответила женщина, было неслышно, а охранник продолжил: Сейчас, этого почти нет. Колдун и немой лавочку прикрыли. А раньше первую и вторую очередь в списке за тысячу долларов продавали!
Нет, нет. Сейчас никто не продаёт. Даже не слышаланикто не предлагал, ответила женщина, и закончила: Всего доброго, спасибо вам!
Списка на приём было два. Один основнойдесять человек, которых он, принимал в первую очередь. Второй дополнительный. Из дополнительного он мог принять, когда и пять человек, а когда и никого. Всё зависелопришлось ли делать, как сегодня, обход по заявкам врачей, а также, какой сложности пациенты в первом списке.
Что бы попасть в первый список, надо было, предварительно приехать в больницу на «комиссию» из врачей, или прислать представителя с выписками и анализами. Комиссия, зная возможности Константина Сергеевича, принимала решение поставить клиента в основной список или отказать.
Сроки ожидания приёма по основному списку могли доходить и до двух месяцев. Тех, кто по каким-либо причинам не мог ждать, стремясь быстрее попасть на приёмвписывали в дополнительный, можно сказать, в «живую очередь». Туда же, в дополнительный, попадали и клиенты сомнительные. Комиссия считала, что они непрофильные, но те настаивали на приёме, и их тоже иногда вписывали в дополнительный. Но на обычный день, в основной список комиссия могла поставить не десять, а только восемь человек. Две позиции резервировало за собой главное командованиев лице Тигрыча. По звонку, или за отдельную, повышенную плату, он мог предоставить эти два места.