Зато прикольно было! сказа Дмитрий улыбаясь. А когда Бонни и Клайд с подвыванием от него шарахнулисьеле удержался от хохота. А соседям, соседям сколько удовольствия!
Ну, это да! Соседи точно заценили! И главное, главное: как удачно додумалисьсобрать всех на представление воем сирен! Пол города сбежалось! Константин Сергеевич тоже засмеялся.
С такими представленияминародная тропа к вам быстро зарастёт! добавил Дмитрий.
Это точно! Теперь надолго хватит. А то последнее времянет, нет да прихватят на улице с просьбами. А после такого наглядного сеанса, так сказать, с демонстрациейтри таза подумают.
Глава 4
Прошёл примерно год, после этой истории с пожарными. И вот сейчас, колдун проводил взглядом спины ребят на велосипедах, среди которых был и сын пожарногоЯрослав. Они поехали дальше по Советской, напряжённо выпрямившись и не оглядываясь, а Константин Сергеевич повернул направо, в переулок Радищева и, через сотню шагов, оказался рядом с облупленном входом в здание городской больницы Каменска.
Прежде чем открыть дверь, связался с Дмитрием. Дмитрий, я сейчас засяду на приёме в больнице. Ничего срочного не появилось? Да ничего такого, ответил Дмитрий. Пауль Фельбуш обращался. Хочет обсудить с вами чью-то кандидатуру. И, напомню: в восемнадцать часов приедет Решетников. И, ещёвы Фёдоровне обещали её протеже сегодня посмотреть.
Хорошо, сказал колдун и отключился от связи. Пока он разговаривал, ко входу подошли женщина в бежевом пальто с девочкой лет десяти, в красном пуховике. Ало -красный цвет пуховика своей яркостью, да ещё и на фоне серой больничной стены, так сильно бил по глазам, что контуры девочки буквально расплывались. В тон пуховику были ещё и красные туфельки, и сумочка. Поначалу они шли достаточно быстро, но внезапно женщина резко остановилась, рукой придержала девочку и как- то испуганно-тревожно стала смотреть на Константина Сергеевича.
Видимо, ко мне, подумал он. Сейчас начнётся: «Доктор, пожалуйста, выслушайте! Я вас очень прошу». Константин Сергеевич всеми силами старался избегать «перехватов на лету». Вот и сейчас, открыв дверь, приглашающим жестом предложил женщине с девочкой пройти во внутрь. Когда они зашли, и по инерции сделали ещё несколько шагов от двери, колдун проскочил вслед за ними и быстрыми шагами отправился к регистратуре, оставляя потенциальных просителей далеко за спиной. Больничное здание было, четырёхэтажное. Сначала его строили пленные немцы. Видимо и к проектированию приложил руку какой-то пленённый «немецкий гений», заложивший в проект отголоски готического стиля, столь любимого в Германии. Первый этаж, выполненный в виде буквы Н, имел высокие потолки, толстые стены и узкие окна. Затем стройка была приостановлена на несколько лет. Остальные этажи, достраивались только над средней частью буквы Н. Возводились они позже, уже в экономном, «хрущёвском» вариантес тонкими стенами, но зато с достаточно широкими окнами. Также, рядом с основным зданием, была возведена одноэтажная пристройка, в которой сейчас располагалось отделение хирургии. Из уважения к готическому стилю, в котором был выполнен первый этаж, его отштукатурили. Правда сейчас во многих местах штукатурка осыпалась. Верхние же этажи были сложены из простого красного кирпича. Кирпич со временем потемнел и местами покрылся зеленовато-коричневым мхом. В целом общий вид больницы, с осыпавшейся штукатуркой и покрытым мхом кирпичом, однозначно намекал: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». В помещениях первого этажа столь нерадостный настрой мог только усилиться. Из-за узости оконвсегда царил полумрак. А полумрак, в сочетании с порванным линолеумом на полу, делал передвижение по коридорам больницы опасным не только для больных, но и для вполне здоровых людей, особенно в дневное время, когда электрическое освещение в целях экономии выключали. Первый этаж, имел ещё и вмурованные в стену решётки на окнах, защита от наркоманов, а в кабинетах, окна дополнительно были закрашены белой краскойзащита уже от нескромных взглядов. Уместней сказать: окна, по-видимому, когда-то и очень давно, были закрашены белой краской. Сейчас же краска радикально изменила свой цвет. Примерно такой колер приобретают пальцы заядлого курильщика дешёвых советских сигаретэтакий грязно-жёлтый. Когда на окно любого из этих кабинетов, с грязно-жёлтыми стёклами и ржавыми решётками, смотришь вблизи, то появляется твёрдая уверенность, что именно за этим окномточно находиться морг. Но если отойдёшь подальше, и увидишь всю панораму здания с ракурса, когда видны окна всех кабинетов, то мозг понимает, что столько моргов, в таком маленьком городке, быть не может, и сразу выдаёт другое предположениев помещениях за этими мощными решётками содержат буйных психов, и ставят над ними опыты, используя ток высокого напряжения. Именно на этом, первом этаже, выполненным в «готическом стиле» с решётками и тёмными коридорами, располагалась больничная поликлиника, где Константин Сергеевич вёл приём. Прежде, чем пройти на рабочее место, он подошёл к окошку регистратуры. Там его ждали две записки от коллег с просьбами подойти к ним. Первая с пометкой: «Срочно!!!», от Леонидовичахирурга ортопеда, а вторая от Анны Михайловнызаведующей неврологического отделения. Хирургическое отделение, куда его просил зайти ортопед, находилось в соседней одноэтажной пристройке к основному зданию. Он мог бы пройти коридорами поликлиники, и выйти через запасной вход прямо к корпусу хирургии, но в этом случае пришлось бы проходить мимо своего кабинета, где могли уже собраться пациенты и серьёзно задержать. Поэтому он, не переодеваясь, опять вышел на улицу.
После допущенной в Москве ошибки, с избыточной популярностью, им пришлось хорошо «замутить воду» и даже принять несколько контрмер«во избежание», вплоть до создания двойников. Частично сработало, но всё равно информация просачивалась. Количество желающих попасть на приём к колдуну было опять очень велико. Регулировку этого потока больных, их отсеивание и сортировку, организовал главврач больницыЛев Дмитриевич, или Лев Тигрычкак его за-глаза величал персонал. Ну а Константин Сергеевич и в глаза, правда, при приватном общении, звал просто Тигрычем. Взаимопонимания с главврачом он добился легко. Этому весьма поспособствовал тот факт, что предшественник Тигрыча вылетел с работы именно по причине «недоразумений» с Константин Сергеевичем. Тигрыч же, и как врач был неплох, и администратор хороший. Затрапезный вид больницы, с рваным линолеумом и облезлыми стенами, выполнял роль язв у нищих на паперти. «Серьёзные люди», которые обращались к услугам колдуна, в случае удачного лечения, часто на радостях подкидывали больнице «от щедрот» деньги на ремонт. Но менять линолеум в коридорах, администрация не спешила. Тигрыч, конечно, и себя не забывал, но по чину. При этом он заботился и о новом оборудовании, и о достойных надбавках, пусть и «чёрным налом» к зарплатам персонала. Как они с бухгалтером всё это проворачивалиКонстантина Сергеевича не интересовало. Тигрыч прикрывал его, от первичного общения с пациентами. Он выделил отдельный кабинет, где врачи больницы «на подработке» вели предварительный осмотр и отсев. Они же формировали очередь на приём. Тигрыч зачастую сам определял стоимость лечения у колдуна, помогал решать конфликтные ситуации с больными. Но и сам прикрывался колдуном и его «крышами» от проверок. В таком взаимовыгодном симбиозе они и существовали, а официально их связывала только сдача больницей в аренду помещений под кабинеты иглоукалывания и массажа.
И вот сейчас, направляясь по улице в обход основного здания больницы к корпусу хирургии, Константин Сергеевич увидел Тигрыча. Тот стоял к нему спиной, и разговаривал с человеком в синем костюме с недовольнобрезгливым выражением на лице. Сзади «переминался» явно охранник. Чуть подальше, около чёрного «Майбаха», находилось ещё двое. Первый, тоже охранник, или водитель, а вот второй, молодой мужчина в свитере и джинсах, был Константину Сергеевичу знакомтот не так давно привозил в больницу своего брата, пострадавшего в аварии на мотоцикле.
Константин Сергеевич, подошёл поближе к главврачу, и остановившись за его спиной, стал с интересом прислушиваться к разговору.