Над чем работаешь? поинтересовалась она. Слышала, у тебя вышла запись.
Теперь будет новая, называется «Символы прилива», пояснил я. Одна из вещей, записывать которые тебя, надо думать, и пригласили.
Нет, я участвую только в первой. Которую Денн написал.
Денн?
Мы стояли посреди сцены. Алинна указала на стоящего в стороне высокого молодого человека, который уже находился в студии к моему приходу. Он уверенно разговаривал с кем-то из инженеров звукозаписи, обсуждая партитуру и делая пометки на одной из страниц. Я заметил его, как только вошел, но поскромничал подойти, решив, что это работник студии. Во всяком случае, от него исходила свобода и уверенность в себе, каких мне очень недоставало и перед которыми я всегда робел. У него было тело атлета и копна длинных светлых волос. В его небрежных манерах чувствовалось удовольствие от работы на студии.
Это Денн Митри, сообщила Алинна. Удивительный музыкант. Ты, наверное, знаешь его работы?
Это онкомпозитор с Мьюриси?
Да.
И, говоришь, вы уже знакомы?
Он мой друг, мы случайно встретились пару недель назад. Это он порекомендовал меня на сегодняшнюю работу.
Я не знал, что люди могут приезжать работать на континент. Мьюрисиэто ведь один из островов, верно? Я думал, границы закрыты.
Правила недавно упростили. А Мьюриси вроде бы расположен где-то к югу от Глонда, так что людям удобно приезжать оттуда и возвращаться. Он по какому-то культурному обмену. Поговаривают даже о гастролях оркестрову нас и на островах. Ты об этом что-нибудь слышал?
Нет, не слыхал, ответил я, начиная понимать, что мое вечное погружение в работу отдалило меня от других людей, даже от коллег, и от ходящих меж ними разговоров. Какая разницана север ехать или на юг?
Денн говорит, так легче получить визу.
Я, недоумевая, покачал головой.
А ты как? спросил я Алинну. Живешь сейчас здесь, в Глонде?
Нет, все еще в Эрресте. Ты тоже?
Да, по-прежнему. Я правда рад снова видеть тебя, Алинна.
Почему ты решил, что я переехала?
Я опять ощутил недостаток опыта в общении с женщинами и, в частности, с Алинной, которая, к моему изумлению, кажется, искренне была рада меня видеть. Мне пришлось бороться с собственническими чувствами, когда я узнал, что она уже на короткой ноге с этим другим композитором и называет его по имени. Что происходит между ними?
Когда Алинна вернулась на свое место в оркестре, я заметил, что Митри подошел к ней что-то сказать, а она рассмеялась. Митри широко улыбался, и во время разговора на миг коснулся ее руки.
Присутствие в студии Алинны отвлекло меня от других забот, пока я смотрел, как она сначала репетирует с Митри и другими музыкантами, а потом играет. Его сочинение называлось «Лесная любовь». Один из инженеров записи мне сказал, что оно вызывает в воображении жизнь на Мьюриси, потому что использует вариации некоторых народных мелодий. Обычно такие вещи меня всегда интересуют и увлекают, но в тот день было трудно на них сосредоточиться. Мелодия казалась гладкой и обыкновенной. Весь интерес поглощала маленькая темноволосая женщина, сидевшая во втором ряду скрипок. Я смотрел на ее сосредоточенное лицо, на чуткие движения головы во время игры. Она сидела элегантная, в красивой позе, выпрямив спину и плечи, а инструментом управляла выразительно и подвижно.
Запись завершили в четыре подхода, но мьюрисийская рапсодия почти не произвела на меня впечатления. Звук ее был слащавым и знакомым, эта музыка дарила комфорт, но не стимулировала. Мне казалось, что моя работа сделана на совсем другом интеллектуальном уровне, и неправильно, что мы с Митри издаемся вместе. Тот факт, что моя и его работы должны занять разные стороны одного и того же диска, намекал на некую связь, сходство целей, тогда как ничего подобного не было.
Я надеялся еще поговорить с Алинной, но как только менеджер записи объявил об окончании сессии, она тут же встала и смешалась с прочими музыкантами. Уложив инструмент, она ушла вместе со всеми. Оставшиеся заняли места для исполнения «Символов прилива». Второй композитор подошел ко мне.
Сэр, полагаю, выАлесандер Заскинд. Верно ли это?
Да, сказал я, слишком пораженный, чтобы поправить ошибку в имени, уже, как я знал, распространившуюся.
Я Денн Митри, прибывший из Мьюриси. Горд познакомиться с вами, сэр.
Мы с молодым человеком пожали друг другу руки. Мне сразу понравились его крепкая рука, открытый взгляд, исходившая от него искренность. Говорил он без акцента, но в голосе была напевность, своего рода музыкальные флексии, которые никогда не услышишь в Глонде. Раньше я не имел представления, как может звучать речь островитян, и сейчас мельком подумалось: не вот так ли?
Это большая честь, монсеньор Заскинд, продолжал Митри. Когда мне сказали, что мы будем записаны вместе, я едва мог поверить в свою удачу.
Что ж, спасибо, ответил я, смущенный и довольный, чувствуя, как растворяются мои предрассудки против этого человека.
Не могли бы мы после этого кратко встретиться, чтобы выпить? Есть столь многое, что я хотел бы обсудить с вами.
Ну, мне нужно успеть на поезд домой
Посмотрим, сможем ли мы найти время, не отступал Митри. Я бы хотел обсудить ваш квартет «Дианме». Первый раз я как следует послушал эту запись как раз перед тем, как должен был уехать.
Не знал даже, что она продавалась
Мне прислал экземпляр издатель, но она уже популярна на многих островах. Можно услышать по музыкальным радиоканалам.
На Архипелаге?
Конечно! Вы сделались хорошо известны, по крайней мере на Мьюриси, но также и на многих других островах. Мой издатель сказал, что мне следует с вами поговорить ради новых территорий, которые вы, по-видимому, открываете. Хотелось бы знать, что послужило источником вдохновения. Я чувствовал ваше волнение в каждой фразе.
Мы стояли у задней стены студии, частично скрытые от основной ее части двумя диффузорами, но я видел, что музыканты уже настраивают инструменты, а инженерыуровни звука. Энтузиазм, который излучал Митри, казался совершенно искренним.
Название острова, сказал я, вспоминая свои поиски лоции или карты. Когда я узнал, почему остров назван Дианме, то услышал, как музыка обретает форму. Она просто полилась. Я представлял, какими могут быть ветры на этом острове. Ветры Дианме.
Это столь многое объясняет. Но когда я слушал ту музыку, то задумался, не имели ли вы в виду какой-нибудь другой остров. Может быть, Члам?
Нет, Дианме.
Это превосходное произведение. Я должен у вас столь многому научиться. Митри вновь стиснул мою руку и энергично потряс. Сейчас начнут. Поговорим позже?
Приятно было познакомиться, сказал я от чистого сердца.
Митри приветливо улыбнулся мне, повернулся и ушел. Я направился на свое место в задней части контрольной кабинки.
С исполнением «Символов прилива» возникли проблемы, и оркестрантам пришлось сделать несколько попыток, прежде чем они смогли сыграть как надо. Руководитель оркестра ворчал, что им не дали достаточно времени порепетировать; последовал на удивление сердитый обмен обвинениями между ним и менеджером записи. Я смущался и не лез в склоку, полный ужаса, что мог по неопытности запороть оркестровку. За два-три дня до того я закончил перепроверять партитуру, а всего отослал по крайней мере четыре различных версии, в одной из которых были восстановлены исключенные ранее фрагменты первого наброска, но через несколько дней я и этот вариант изменил. В конце концов студии удалось записать удачный дубль, но времени уже было далеко за полдень. Все, включая меня, выглядели и чувствовали себя измотанными. Денна Митри не было и следа.
Через три дня по возвращении в Эррест, когда весьма смешанные воспоминания о прошедшей звукозаписи начали угасать, я все еще думал об Алинне. Получить от нее отказ было бы ужасно, но я укрепился духом и позвонил. Она подошла к телефону, сказала, что рада меня слышать, и утешила, когда я рассказал, как неладно прошла запись. Мы проговорили почти час, а на следующий день договорились встретиться. Я был счастлив и полон уверенности в себе. Мы гуляли по пустому морскому берегу и становились ближе с каждой минутой. На следующий день вновь встретились, а на третий еще раз. Через четыре месяца мы поженились. Наш общий друг Денн Митри получил приглашение на свадьбу, но лишь прислал письмо, сообщавшее, что из-за дорожных затруднений он не сможет присутствовать.